Наблюдая за солунскими братьями вот уже столько лет, я убедился, что им всегда были присущи скромность, уважение к людям любого звания, даже самого низкого, и, я бы сказал еще, та мудрость и прозорливость, которые и делают человека великим.
Этому, конечно, в первую очередь способствовало правильное воспитание в семье: мать их Мария - набожная христианка, отец, болгарин, занимал в Македонии немалую военную должность, его знали и ценили при византийском дворе. Как и все люди высшего круга, он был заносчив, но отличался от них глубокой порядочностью.
Конечно же, не без участия отца старший сын стал правителем, но на этом посту Мефодий снискал себе у славян доброе имя. Десять лет он правил Славинией, пока его не рукоположил в священники папа Николай в Риме.
Константин к священническому сану шел иным путем.
Он родился в 827 году, на семь лет моложе старшего брата. С раннего детства стремился к философским наукам, военная служба его не привлекала.
Вот один случай из его жизни.
В школе, где он учился, преподавали соколиную охоту. Каждый ученик имел для этой цели своего кречета. Константин заигрался со сверстниками и упустил его; два дня плакал он по своему любимцу. И только смог его успокоить зашедший в их дом странник. Он сказал Константину:
- Не плачь… Не кречет твой улетел, а ветер унес его, по велению Бога. Он не желает, чтобы ты привыкал к житейским забавам… Предназначение жизни твоей иное. Как некогда Плакиду оленем, так теперь тебя кречетом хочет уловить Господь себе в услужение. Копи в душе своей знания, они тебе очень пригодятся.
В школе он учился хорошо, отличался светлым умом и памятью, особенно настойчиво изучал Григория Богослова.
Воспоминания отвлекли меня, и я не заметил, как нос диеры повернул против ветра; порыв его чуть не выдернул из рук навощенную доску и окутал меня морскими брызгами.
Я поднялся и пошел в свою каюту, по пути встретив Константина, нескладного, худого, казалось, в чем душа держится. Но посмотрели бы на его глаза, вся сила - в его глазах… Он усмехнулся по-доброму уголками губ и сказал:
- Все пишешь, Леонтий… Зайди ко мне часа через два, мы должны с тобой кое-что обсудить…
Я, кажется, догадываюсь что, но пока ничего не говорю, лишь взглянул на Константина и увидел, как правой рукой он теребит панагию с изображением апостола Павла, висевшую рядом с крестом на золотой цепи. Значит, он решает трудный для себя вопрос.
Такую же панагию носит на груди и Мефодий. И когда я спросил как-то, почему они оба носят ее, то в ответ услышал:
- А ты что, разве забыл, кто такой апостол Павел и где им впервые в Европе была создана христианская община?
- Да… верно, - смутился я своим промахом.
Один из учеников Иисуса Христа - апостол Павел, странствуя и проповедуя новую веру, прошел много стран - был в Тарсе и Антиохии, в Персии и Листре, посетил Памфилию, Финикию, Фригию, Мизию и, наконец, прибыл в Троаду. Здесь, на берегу Фракийского моря, на рубеже двух миров - Азии и Европы, остановился.
Туманная даль застилала европейский материк, но хорошо были видны скалы, вздымающие свои острые пики к небу. Апостол Павел поднял глаза кверху в надежде узреть тот божественный свет. Но сейчас небеса молчали.
Два года назад по заданию синендриона он, тогда еще пылкий фарисей Савл, отправился в Дамаск, чтобы жестоко покарать последователей учения Христа. На подходе к городу Савла и шедших с ним людей вдруг осиял с неба свет. Пораженные его необыкновенной яркостью, они попадали на землю. И тут услышали голос: "Савл! Савл! Что ты гонишь меня?" - "Кто ты?" - спросил дрожащим голосом фарисей. "Я - Иисус, которого ты гонишь…" Савл в трепете и ужасе вопросил: "Господи! Что повелишь мне делать?" - "Встань и иди в город, и сказано будет тебе, что тебе надобно делать".
Савл встал с земли, открыл глаза, но они теперь ничего и никого не видели. Его тут взяли за руку и повели. Шагая по раскаленной от солнца пустыне, слепой фарисей полностью отдавался мыслям, внушаемым сверху: "Савл! Мечом и огнем Мое учение теперь не остановить, так как оно - вода для огня, щит для меча. И напрасно подвергаете пыткам Моих учеников, а Стефана забили камнями. А ты первый одобрил убиение его. Но ничего вам не поможет, проповедники новой веры уже разошлись по всей земле, где призывают не к мировому царству, которое вы бы хотели создать для себя, попирая другие народы, а к царству, которое не приходит видимым образом, а находится в душах людей, объединяет их, возвышает и уравнивает всех перед Богом. Я сказал вам об этом, и Меня вы распяли. Помогло ли вам это?.. Я - на небесах, вы - на земле. Смиритесь! Ибо когда я снова спущусь, то буду судить Судом Страшным, и особенно тех, кто не внимал Мне…"
В Дамаске проживал ревностный ученик Христа, под именем Анания, и Господь в видении сказал ему: "Пойди на улицу, так называемую Прямую, спроси в Иудином доме слепого тарсянина, которого зовут Савлом, и возложи на него руки, чтоб прозрел". "Господи! - воскликнул Анания. - Я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме". "Но теперь он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое пред народами… И я покажу ему, сколько должен пострадать за имя Мое", - отвечал Христос.
Анания нашел Савла и, возложив на него руки, сказал: "Брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтоб ты прозрел и исполнился Святого Духа". И тотчас как бы чешуя отпала от глаз фарисея, и он увидел свет и начал креститься. А приняв пищи, укрепился и стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что он есть Сын Божий, отчего привел в неописуемый ужас иудеев, которые знали его как самого ревностного гонителя последователей учения Христа. А потом Савл принимает имя Павла и становится истым проповедником Иисуса.
…Долго смотрел апостол Павел на небеса, а потом перевел взгляд на сушу и вдруг увидел, как из туманной дали стал вырисовываться человеческий образ; вскоре пред апостолом предстал житель Европы, македонянин, быть может - фессалоникиец. Он просил Павла прибыть в Европу и просветить ее светом христианского учения. Не зря, значит, он подумал о божественном видении, и этот позыв его души был признан апостолом за голос свыше.
Павел переплыл Фракийское море, посетил Македонию, основал в Фессалониках одну из первых в Европе христианских общин, и, по его словам, церковь фессалоникийская "стала образцом для всех верующих".
Прошло восемь столетий после посещения Македонии апостолом Павлом - по стране той прошумели ветры истории и оставили следы; греческое население заменилось славянским, Фессалоники стали Солунью, и в этом городе родились братья Константин и Мефодий. Поэтому на ризах их, когда они получили сан священников, всегда висели наряду с золотыми распятиями панагии с изображением апостола Павла.
Я спустился в каюту. Каюта моя довольно просторна, потому что диера "Стрела" - полувоенное судно, и на нем нет такой скученности, как на дромонах, несущих на себе большое количество вооруженных людей и медные трубы для метания греческого огня.
А здесь на борту всего лишь шестнадцать солдат с мечами, луками и дротиками, чтобы отбивать неожиданные нападения мелких пиратов и потом охранять нас в пути к хазарскому кагану, да еще десятка два матросов и надсмотрщиков за невольниками-гребцами, прикованными цепями к своим скамейкам.
Сейчас в мой иллюминатор видно, как весла равномерно ударяют по воде; со стороны, конечно, этот единый взмах сотен весел представляет собой красивое зрелище. Но каково им, рабам!.. Они отдыхают лишь во время принятия пищи или когда матросы ставят паруса и судно бежит под натиском ветра. Но выдаются безветренные дни, и тогда бедняги выматываются так, что на них страшно смотреть, и бич беспрерывно гуляет по их спинам.
Бог говорит, что все равны между собой: и птицы, и насекомые, и разные твари, и человек равен человеку. Но разве эти рабы равны мне, Константину, капитану Ктесию, лохагу Зевксидаму и даже самому никудышному матросу?! Конечно нет. Я - маленький человек и вряд ли способен объяснить почему. Как-нибудь при случае поговорю с Константином. Что скажет? Недаром его прозвали философом.
Ученейшее звание он получил после богословского спора с бывшим патриархом Иоанном VII, в просторечии Аннием. Я это хорошо помню, потому что тогда по просьбе Мефодия отправился в Константинополь на поиски сбежавшего неведомо куда Константина…
Когда слух о даровитости Константина, постигшего к пятнадцати годам учение Григория Богослова, дошел до Царьграда, его взяли ко двору. В короткий срок он изучил античную литературу, грамматику, риторику, математику, астрономию, музыку и все прочие эллинские художества. Но особенно усердно занимался философией под руководством Фотия, будущего знаменитого патриарха, описавшего в своих трудах осаду столицы Византии русами в 860 году под водительством киевских архонтов Аскольда и Дира.
Он, уже будучи патриархом при императоре Михаиле III, с любовью вспоминал о том времени, когда учил детей в придворной школе. Он говорил мне: