- Я получаю больше, чем когда они платили налоги, как обычно, - заявил король. - Они так признательны за то, что их в принципе не облагают налогом, и так хорошо отдают себе отчет в том, что остальные города платят в соответствии со своими возможностями, что возникло нечто вроде соревнования с целью продемонстрировать, какой город более процветающий. Пополнение королевской казны превратилось почти в праздник души. Его святейшество в Риме болен от зависти.
- А что, если они хорошенько задумаются и откажутся… дарить? - спросил Виллем.
- Тогда я снова обложу их налогом, - небрежно бросил Конрад. - И так или иначе, я всегда облагаю налогом евреев. - Он улыбнулся. - Я люблю своих евреев. Без них Германия не стала бы столь могущественной. Только благодаря им наш торговый оборот неуклонно растет, за что я и предпочитаю их этим проклятым ломбардцам. И они достаточно умны, чтобы чтить вот это.
Он оттопырил правый мизинец, украшенный кольцом-печаткой.
- О да! - с мальчишеским энтузиазмом воскликнул Виллем. - Моя сестра вставила вашу печать в брошь. Можно сказать, король теперь постоянно при ней.
Конрад с усмешкой бросил Жуглету:
- Этот парень слишком хорош, чтобы существовать на самом деле.
Он снова повернулся к Виллему.
- Хочешь посмотреть?
Он вытянул руку, придвинув печатку к самому носу Виллема.
Тот автоматически наклонился к кольцу, но Конрад тут же отдернул руку.
- По понятной причине я не могу позволить тебе внимательно изучить кольцо.
- Не думаю, что он знает, в чем тут дело, - заметив смущение Виллема, сказал Жуглет.
- А-а… - Конрад снова расслабленно привалился к спинке кровати. - Конечно, ты был ребенком, когда умер мой отец. Откуда тебе помнить тот давний скандал!
Виллем прикусил нижнюю губу.
- Я помню смерть его величества, потому что он умер в замке Альфонса. На протяжении многих лет в Бургундии не случалось ничего более драматичного. Однако я не помню, чтобы ходили какие-то слухи о связанном с этим событием скандале.
- Ну, когда мой отец лежал на смертном одре, с его пальца украли кольцо-печатку. Мы с Павлом по очереди дежурили у постели и до сих пор спорим, по чьей халатности это случилось, хотя, конечно, это была его вина. Он, скорее всего, отлучился, чтобы примерить отцовскую корону. Бог знает, он достаточно часто делал это. Такая досада… на протяжении всех лет, прошедших со смерти отца, каждый мелкий документ, представленный мне за его печатью, приходится проверять на подлинность. Речь не идет о крупных делах, таких, как городские уставы или присвоение титула барона, - к этим прикладывается большая печать. Я имею в виду всякие мелочи придворного этикета: личные дары, разрешение на брак, взыскания, декларации, провозглашающие собственность на мелкие земельные владения или передачу их в другие руки, и так далее, и тому подобное. Слава Всевышнему, у меня есть Маркус, чтобы следить за всем этим. Вот почему я оберегаю свою печатку даже старательнее, чем Жуглет свой кошелек, набитый маленькими магическими игрушками.
- Какими магическими игрушками? - с невинным видом спросил Жуглет, перебирая струны арфы. - Там всего лишь жалованье, которое великодушно платит мне ваше величество.
Конрад с заговорщицким видом похлопал Виллема по плечу.
- Большинство людей думают, что травяные настои нужны ему, чтобы сохранять голос мальчишеским, а лицо свежим. - Он подмигнул. - Я же считаю, что он использует приворотные зелья.
Виллем пристально вгляделся в лицо друга. Менестрель улыбнулся, втайне забавляясь.
- Это просто заработок, уверяю вас, сир. Венера уже полностью в моей власти. Хотите послушать серенаду?
Пока Жуглет пел, они играли в шахматы. На протяжении всей партии Конрад терзал молодого рыцаря вопросами касательно его знаний в области боевой стратегии, и Виллем честно признался, что сражался только на турнирах и никогда не принимал участия в реальных боевых действиях. Он напомнил его величеству, что, по современным представлениям, стратегия для рыцаря - вещь недостойная, рассматриваемая как вид уловки. Однако какие бы сценарии Конрад ни подбрасывал Виллему, а они, как правило, базировались на опыте сражений короля с неверными или взбунтовавшимися принцами (или даже целыми восставшими итальянскими городами), рыцарь предлагал такую тактику, которая была равноценна собственной тактике Конрада или даже превосходила ее. Император был в восторге.
Однако Виллем проиграл ему партию в шахматы.
- На самом деле проиграл, - сплюнув вишневую косточку, негромко заверил Конрада Жуглет. - В отличие от меня, мой господин.
- Теперь, когда здесь нет всех этих стервятников от придворных сплетен, - сказал Конрад, - будь со мной откровенен, Виллем. Расскажи, как тебя лишили земельных владений. Я хочу исправить это.
- Ох, сир! - воскликнул Виллем и принялся теребить ладью, снова и снова проводя большим пальцем по ее основанию. - Не думаю, что это поправимо. Мы сомневаемся в справедливости того, что произошло, но формально все было сделано в рамках закона. Нужно учесть также, что, кто бы ни владел этими землями сейчас, его дети растут в полной уверенности, что унаследуют их по праву. И так оно и есть. Было бы безумием лишить их наследственного имения… это лишь подтолкнет их на путь мести.
Конрад снисходительно улыбнулся.
- Наивный подход.
- Сир, я основываюсь на опыте собственной жизни, - ответил Виллем, по-прежнему теребя в пальцах фигуру. - Мы с сестрой были младенцами, когда наши владения… перестали быть нашими. И маленькими детьми, когда осознали несправедливость…
- И ты, насколько я понимаю, не жаждешь возмездия.
- Я не… - начал Виллем, едва не отломив основание ладьи.
Больше, однако, он ничего сказать не успел. Со стороны галереи послышался стук, и дверь распахнулась. Там, в элегантной темной тунике, стоял сенешаль Маркус.
- Простите, сир, что врываюсь к вам во время отдыха, но у меня возникла проблема…
Он бросил многозначительный взгляд на Виллема, который, неправильно оценив этот взгляд, резко поставил на место ладью, точно его застали за попыткой украсть ее. И тут же сделал вид, будто все его внимание поглощено чашей с вишнями.
Маркус опустил взгляд и поклонился.
- Проблема в том, сир, что кардинал мешает мне выполнять мои обязанности.
Император вздохнул.
- Кого он желает отлучить от церкви на этот раз? - Заметив колебания Маркуса, он отрывисто бросил: - Говори все как есть, мы среди друзей.
Маркус состроил гримасу.
- Он требует выгнать значительную часть служащих замка, сир. Мы уже заменили двух мальчиков-пажей, его грума и молодую женщину, которая подавала напитки за вашим столом, а теперь…
- Почему?
На самом деле Конрад знал ответ на свой вопрос и задал его исключительно ради просвещения Виллема. Тот с любопытством поднял взгляд от чаши с вишнями.
- Он обвинил их в пагубных склонностях, сир, а женщину просто в разврате. Теперь требует убрать значительную часть мальчиков, которые прислуживают при омовении рук, и второго своего грума. Он сказал, что, если я не сделаю этого без промедления, он сообщит Папе, что вы держите при дворе гомосексуалистов и шлюх.
- А его святейшество нет? - проворчал Конрад.
- Сир… - Маркус опустил взгляд на домашние шлепанцы императора и откашлялся с видом притворного смущения. - Я не могу разогнать всех слуг только потому, что вашему брату не хватает силы воли держать руки подальше от самых привлекательных из них.
Виллем в шоке воззрился на него, но Конрад и Жуглет откинули головы и разразились громким хохотом.
- А я и не знал, что он пытается обуздывать себя, - сказал Конрад, сделав пажу знак подать еще вина. - Нелегко ему приходится.
- Это не смешно, сир. - Маркус по-прежнему не отрывал взгляда от обуви своего властелина. - Он выдвигает подобные обвинения и против некоторых придворных. Включая Жуглета.
Виллем снова удивленно вытаращился, а Конрад оборвал смех. Однако Жуглет, характерным для него жестом пожав плечами, сказал шепелявым девчачьим голоском:
- О господи, я польщен, что его преосвященство вообще заметил меня.
Конрад покачал головой.
- Маркус, ты не должен позволить ему выйти сухим из воды.
- Вряд ли я в том положении, чтобы отказать в чем бы то ни было брату императора…
- Хватит! - рявкнул Конрад. - Ты в том положении, чтобы именно это и делать… ты мой представитель, и если не в твоих силах поставить на место представителя Папы, то зачем ты вообще мне нужен? Нечего тут демонстрировать свое холопское происхождение, Маркус, доказывая тем самым правоту Альфонса относительно этого, а иначе столкнешься с очень неприятными последствиями.
Он схватил протянутый пажом бокал с вином и залпом осушил его. Чувствовалось, что он до крайности раздражен. Виллем ощутил неловкость из-за того, что стал свидетелем этой выволочки.
- Нельзя допустить, чтобы Павел хотя бы на мгновение вообразил, будто может как-то воздействовать на устройство моего двора. Верни слуг, которых он отослал, и доведи до его понимания, что не ему решать, кого удалять от двора, а кого приглашать сюда. И пришли нам еще фруктов. Виллему, кажется, эти вишни не слишком нравятся.
Маркус с угрюмым видом удалился. Немного расслабившись, Конрад переключил внимание на Жуглета.
- Николас будет ревновать. - Он криво улыбнулся. - Обычно для забав выбирают его. Он красивее тебя и лучше одевается.
- Но у него кожа не такая молочная, - почти пропел Жуглет и оттянул вверх рукав, обнажив предплечье, особенно бледное на фоне загорелой кисти. - В темноте это ценится выше.