- Ну вот, - усмехаясь, сказал Хеттль. - Я так и знал, что вышла ошибка. Вернее, что не обошлось без враждебных элементов. Тут, в Будапеште, кое-кто поднял шум, будто мы вмешиваемся во внутренние дела страны… Помните, что мы ни во что не вмешиваемся. Если бы слухи о вашем вмешательстве подтвердились, я бы принял самые жесткие меры… Вам ясно?
- Ясно, - побагровев, сказал Раббе.
- До свиданья, - добродушно сказал Хеттль. - Желаю успеха…
Положив трубку, Раббе спросил себя; какая каналья успела все-таки сообщить в Будапешт и об арестованных рабочих? И когда успела? Каким образом? Едва схватишь мерзавцев, как это становится известно чуть ли не всему миру сразу!
Исполненный гнева, штурмбаннфюрер позвонил главарю местных салашистов Аурели Хараи.
- Немедленно явитесь ко мне! - приказал штурмбаннфюрер.
Но оказалось, Хараи совершенно ничего не знает и тоже не может представить, кто бы это мог накапать в Будапешт.
- Разрешите нам допросить коммунистическую сволочь! - попросил он.
- Это уже излишне, - сказал Раббе. - Попрошу вас немедленно опубликовать сообщение о том, что рабочие задержаны вами. Что они схвачены вами на месте преступления и по приговору военно-полевого суда будут казнены.
- Суд состоится на днях? - почтительно спросил Хараи.
- Какой вам еще суд? - спросил Раббе. - Вы лично явитесь ко мне в двадцать два часа и примете участие в ликвидации бандитов. Поняли?
- А… Понял! Понял! - заторопился Хараи.
- Идите!..
Отпустив салашиста, Раббе позвонил в тюрьму. Из тюрьмы ответили, что один из арестованных венгерских рабочих умер.
- А беглые девки и этот крестьянин?
- Живы. Но одна в тяжелом состоянии.
- Никому ничего не сообщать, - приказал Раббе. - Вечером ждите особого распоряжения.
После этого Раббе связался с командиром спецподразделения Отто Гинцлером.
- Обеспечьте на двадцать два часа фургон, - приказал он.
- Все фургоны в работе, господин штурмбаннфюрер, - осторожно заметил Гинцлер.
- Вы что, разучились понимать язык? - спросил Раббе.
- Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер!
- Явитесь с фургоном сами.
- Куда прикажете подать?
- В тюрьму. Перед этим заедете ко мне. В двадцать один тридцать.
- Слушаюсь!..
Так все устроилось. Но Раббе нервничал по-прежнему. Конечно, Хеттль прав. Следовало заставить работать одних са-лашистов. Пусть бы они арестовывали коммунистическую сволочь. Но посадить бы Хеттля на место Раббе! Наверное, и ему было бы не до дипломатии после такой диверсии! Подумаешь, в конце концов событие: два дохлых коммуниста! Но здесь, видите ли, союзная страна. С союзниками надо считаться. Обходить их неудобно!.. А по правде говоря, грош цена этим союзникам. Солдаты у них - сволочь, и весь народ - сволочь, рвань, цыгане, подлецы, предатели! Поменьше бы дипломатничали - больше толку было бы. Зажать всех в кулак, расстреливать каждого третьего, чтоб никнуть не смели! А то еще доносят!..
- Майор Вольф! - доложил дежурный офицер.
- Просить! - сказал Раббе, останавливаясь.
В голову штурмбаннфюрера пришла внезапная мысль: а не Вольф ли сообщил в Будапешт о нерасторопности гестапо? Черт его знает, этого Вольфа! У него высокие связи. Вполне мог напакостить. Но если он…
- Хайль Гитлер! - сказал Вольф, дружески улыбаясь с порога.
- Хайль Гитлер! - мрачно отозвался Раббе. - Входите.
- Вы так на меня глядите, - посмеиваясь, сказал Вольф, проходя в кабинет, - так глядите, что можно подумать - у вас на меня по меньшей мере пять секретных донесений.
- Боитесь? - мрачно полюбопытствовал Раббе.
- Если донесения у вас - нет, - сказал Вольф. - Вы же не дадите им ходу, Гюнтер. Вы меня слишком хорошо знаете.
- Иногда выясняется, что совсем не знаешь человека, - возразил Раббе, усаживаясь за стол.
- Ко мне это не относится, - уверенно сказал Вольф. - Мы же друзья, Гюнтер. От вас у меня тайн нет.
- Хотел бы надеяться, - сказал Раббе.
- Послушайте, Гюнтер, - сказал Вольф. - Если у вас плохое настроение, это печально. Но откладывать свой визит я не хотел.
- Слушаю.
- У меня к вам маленькая просьба.
- Все ваши просьбы маленькие. Говорите.
- Прежде всего благодарю за Кандыбу. Он мне помог. Прекрасно сработал.
- Ага! Ваш летчик все-таки врал?
- Представьте себе, нет!.. Как видите, психологический метод себя оправдывает, Гюнтер.
- Трудно поверить.
- А вы поверьте!.. Штурман всерьез принял Кандыбу за русского капитана и, видимо, настолько был взвинчен, что чуть не избил его! Согласитесь, это смешно!
- Он его бил?..
- Не успел. Вмешалась охрана.
- А он не заподозрил во власовце информатора?
- Исключено! Охрана слышала, как он кричал, называл Кандыбу дураком за то, что молчит на допросах. Все равно, мол, выхода нет! И все равно он его сведения сообщит кому надо.
- Он их сообщил вам?
- Да, Гюнтер. Он, понимаете ли, решил, что удачно выпытал у Кандыбы правду!
Раббе исподлобья взглянул на майора:
- Слишком быстро он начал работать на вас, Вольф.
- По-моему, гораздо важнее то, что он начал работать, Гюнтер!
- И все-таки…
- От ошибок никто не гарантирован, Гюнтер. Но мне думается, с Телкиным ошибки не будет. На него произвело очень большое впечатление напоминание о "смерше".
- Рад за вас, если так… Впрочем, вы уже передали его показания в Будапешт?
- После Кандыбы - передал, конечно.
- Значит, недолго осталось ждать.
- То есть?
- Наши летчики проверят, лгал он или говорил правду.
- Ах, да… Конечно… Но я спокоен. Хотя моя просьба имеет прямое отношение именно к штурману Телкину.
- Слушаю вас.
- Скажите, Гюнтер, что у вас намечается на сегодня? На завтра?
Раббе посмотрел на Вольфа с подозрением. Это что? Попытка получить сведения об арестованных на станции?
- Что вы имеете в виду? - спросил Раббе.
- Вы не намерены ликвидировать кого-нибудь?
- А почему вас это интересует?
- По очень простой причине, Гюнтер. Я хотел бы, чтобы мой штурман принял участие в этой… э… операции.
- Хм!..
- Так надежней, Гюнтер. Сами понимаете, что так надежней. И хорошо бы парочку русских… У вас нет русских, Гюнтер?
Раббе немного успокоился. В просьбе Вольфа он не видел никакого подвоха. Вполне естественная просьба.
- Как раз парочка русских у меня есть, - сказал он. - Две русские девки. Девки вас устроят?
- Это даже лучше, - сказал Вольф. - Это просто прекрасно! Женщины! Вы меня обрадовали, Гюнтер. После женщин Телкину некуда будет деваться. Да! Женщины - это хорошо!
- Вы хотите дать ему оружие? - спросил Раббе.
- Нет! Зачем? Я пошлю с ним Миниха. Вы разрешите, надеюсь? Миних отлично фотографирует.
- Вы Телкину нож дайте, - посоветовал Раббе. - Пусть отрежет девкам… Но как Миних будет снимать ночью?
- Ему подсветят фарами… Нож - это тоже идея. Да. Очень хорошо!.. А когда вы намечаете операцию?
- Сегодня, - сказал Раббе. - Пусть Миних созвонится с Гинцлером. Тот в курсе дела.
- Вы опять меня выручаете, Гюнтер, - сказал Вольф. - Не знаю, как вас и благодарить!
- Сочтемся, - сказал Раббе. - Ничего, сочтемся, Вольф.