- В том-то и загвоздка, что вкруг островов из недр болотины бьют горячие источники, оттого болотная хлябь не замерзает даже в самые лютые морозы. Потому-то непросто было выкурить староверов с их островов. Да и в нонешнее время никто туды не суется, а то бы давно напакостили. Така, паря, история…
Данила пошел уверенно, как по торенной дороге, Вовка ступил с чувством опаски, но скоро освоился и брел за дядькой между торчащими в обилии кочками, внимательно осматриваясь вокруг себя. Попадались чахлые березки, кое-где - островки ельника, а кое-где и коряжины, что указывало на росший здесь когда-то лес.
Брели не торопясь: вода самое большее доходила до коленок, сапоги не увязали в грунте, и не надо было вытягивать одну ногу за другой. Получалось, как бы переходили вброд реку.
- Может, тысячи, а то и мильоны лет назад здесь было русло небольшой реки, - говорил по ходу Данила. - От реки кое-где остались озерца и в них - кишмя кишит рыба. В большинстве своем бросовая - сорога, елец, щука. Встречаются озерца, где тока один карась. Озерца рассыпаны по всему бывшему руслу.
- Дак че ж елка-то не приближается: идем-идем, а все одна верхушка торчит? - поинтересовался племянник.
- А это загадка природы иль обман зрения. Будто переваливаем через бугор. Елка откроется сразу…
Действительно, минут через пятнадцать ель стала вырастать на глазах, и скоро ступили на твердую землю. Дерево, на которое шли, оказалась внушительных размеров, как в обхвате, так и в высоту. Росло, слегка наклоняясь к болотине. Еще Вовка обратил внимание на длинные, почти как у сосны, ярко-зеленые иголки - видно, тепло земли и достаток влаги давали дереву все нужное для жизни. Сразу же за елью, метрах в пяти, начиналось молодое, густое разнолесье, а за ним - сплошь в паутине огромные, с раскидистыми лапами, взрослые деревья. Вовка шел за Данилой, то и дело обходя или перелезая через застарелые валежины, и не сразу увидел добротное зимовье.
Открывшееся глазам было так удивительно, что он невольно вскрикнул и остановился, будто кто толкнул его в грудь.
Избушка была построена сравнительно недавно, так как бревна еще не успели как следует потемнеть и сохраняли золотистый оттенок. Имелся прируб к ней в виде сенцев. С северной стороны - навес, где в аккуратную поленницу были сложены дрова. Навес огибал избушку и с западной стороны - там, как понял Вовка, было место для лошади. Перед избушкой на вкопанном в землю столбе - стол, рядом - лавка. Рядом же - таган. Здесь же - банька, чуть поодаль - лабаз, под ним - западня ледника.
И, хотя солнце стояло высоко, избушка находилась как бы в тени. Вовка задрал голову и увидел лишь куски голубого майского неба: огромные сосны, лиственницы будто протягивали друг к дружке лапы, закрывая сверху постройки.
- И с вертолета не разглядишь, - вырвалось у младшего Белова. - Надо ж было так устроиться… И что: все один, без помощников? Бревна-то, небось, трудно было таскать?
- Мне помощники без надобности. А бревна можно и на горбе таскать, тока занятие это для дураков. Я ж использовал горб Гнедого, а поднимал кверху и ложил на стены при помощи лебедки. Два лета трудился, зато - кака теперь благодать, а?..
- Когда построил?
- Годов десять назад. И силенка, как ты понимать, еще водилась, да и ныне не поослаб. Пойдем внутрь избушки, там и расположимся.
Внутренне устройство жилища мало напоминало обычное таежное зимовье, и прежде всего своими размерами, сложенной из кирпича небольшой печью, с которой свисали, протянутые до стены и там закрепленные на прибитом бруске, доски. На досках - овчинный тулуп. Лучшего места для обогрева и просто отдыха было трудно придумать. У одной из стен были устроены нары, опять же в виде топчана. Рядом с печью у окошка - кухонный стол. На полках - необходимая посуда, в мешочках и кулечках - крупы, макароны, соль, сахар, в жестяной банке - чай. У другого окошка - еще стол.
- Я, паря, весь припас здесь имею, - обронил наблюдавший за племянником Данила. - Имется подпол, коптильня. Свой огородишко на сотки полторы. Впрок - лук, морковка, свекла, редька, картошка. Припас круглогодичный, но, кроме того, и разовый - так, на месячишко… Ну там мясо вяленое, сало, рыбка соленая и копченая и другое.
- На целый месяц?.. - изумился Вовка.
- Может, и боле того. Я вить када веду заготовку лексырья, ореха, делаю обход участка, то проживаю в основном здесь, на острове. А ежели учесть, что в тайге я месяцев девять в году, то и жилье должно соответствовать. Правда, по снегу сюда не хожу. Не суются зимой сюды и посторонние - из-за источников, боятся провалиться. Да и надобности нет. Ко всему прочему здесь я в полной безопасности и скрыт от глаз человеческих. Есть у меня здесь книжки, есть тетрадки, куда записываю сведенья о погоде, о каких-то приметах, вношу данные о численности зверя, копытных, птицы, каки-то свои наблюдения.
Данила показал рукой на стоявший у другого окошка стол.
- Эт мой кабинет, - ухмыльнулся. - Подойди, глянь.
К своему удивлению, младший Белов увидел лежащую с края стола Библию, и видно было по закладкам, что ее читали. Открыл на первой закладке, прочел подчеркнутое:
"Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли, не поклоняйся и не служи им ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои".
- И никто, ни единая живая душа не знает об этом месте?
- Никто, - спокойно отвечал Белов-старший. - Это целиком вотчина беловска.
- Как это?..
- До моей постройки здесь была древняя зимовьюшка, которую, как я понимаю, построил еще мой дед, а твой прадед Ануфрий Захарович. Знал о зимовьюшке и мой отец Афанасий Ануфриевич: сказывал, что мальцом сюды водил его старший брат Гаврила и дорогу он запомнил. А када мне было лет десять, взял с собой и меня - так и я узнал дорогу. Вот и выходит, что это вотчина целиком беловска.
- Но разве не могло быть такого, чтобы знал еще кто-нибудь? Отец, к примеру?..
- Могло, канешна, но тогда бы рано иль поздно кто-нибудь объявился бы. Однако сколь лет прошло, и - никого. И че бы здесь кому делать? Ну да ладно. Перекусим и - дале. К вечеру нада возвернуться в то зимовье.
Помолчал, добавил:
- А брат мой Степан - не знат. Отец наш, Афанасий Ануфриевич, наказал не посвящать его в тайну. У него, сказывал, другой путь.
- Какой же?
- Тайна эта - тяжела, а он - инага замеса, больше в мать нашу, Феклу Семеновну. Добрый…
- Так че ж это за тайна за такая? - не выдержал младший Белов. - Ты, дядя, все вокруг да около, а о деле - ни слова.
- Погоди, тебе говорят. Маленько осталось…
Вовка чувствовал, что устал. Не от пройденного - от собственного нетерпения - узнать, наконец, ту заветную тайну, которую свято хранили и прадед Ануфрий, и дед его Афанасий, и дядька Данила.
Есть не хотелось, почти залпом выпил поставленный перед ним чай и вышел из избушки.
Когда племянник вернулся в избушку, Данила сказал ему:
- Ты, паря, думать, я не понимаю твое состояние? Вам, молодым, нада все и - сразу. Это было знакомо и мне, када я был таким, как ты: горячим, хлестким, непоседливым. С годами приходит не ум, а опыт. То есть приводится в порядок тот ум, что даден от природы, и не боле того. Ежели нет ума от природы, то и опыт попусту. Вот как у старого Воробья. Опыта у него на нас двоих хватит, а ума и нетути. Но человек он честный и верный - за это и ценю. У тебя, чую, ум есть. Есть и хватка - наша, беловска. Потому и решаю передать тебе свое знание, кое передано было мне отцом моим и завещано дедом Ануфрием Захаровичем. По родовой линии: отец - сыну, тот - своему сыну, а я - племяннику, так как у меня своего сына нет. Ты мне - заместо сына. Потому и возился с тобой столь годов. Потому - потерпи. Седни все и узнашь.
Кинул через плечо вещмешок, ружье в руку и - к двери. Вовка за ним.
Обогнули избушку, оставив болотину за спиной, пошли по тропе. Скоро показалась болотина новая.
- Здесь, - наказывал Данила. - Пойдем во-он на ту скалу…
Вода, кочки, чахлые березки, коряжины и твердая земля. По затраченному времени Вовка прикинул, что ширина этой болотины примерно такая же, что и по другую сторону острова. Скала, на которую шли, будто спряталась за кедровым бором, что начинался сразу же за болотиной.
Такого кедрача ему видеть не приходилось. Вовка обошел одно дерево, другое, обернулся в недоумении на дядьку.