- Почему они назвали этих бобров золотыми?
- Не знаю.
- Как думаешь, профессор поймет, что тут написано?
- Он поймет, - сказала Саби и напомнила: - Чеки. Двенадцать чеков.
- Здесь больше шкур.
- Моих только двенадцать пар.
Гончар достал блокнот и отсчитал дюжину страниц. Он присел, положил блокнот на колено и складным ножом аккуратно отрезал чеки.
- Хороший нож у тебя, - сказала Саби, пряча листки в рукав. - Такие не продаются в нашей лавке. Я никогда не видела таких. Даже у хозяина, а у него много ножей.
- Извини, я не могу отдать его тебе. Это память.
- Память об умершем родиче?
- Вроде того. Ну, давай сворачивать твои палатки.
- Зачем? - Саби вдруг закашлялась, зажимая руками рот, а потом отвернулась и выплюнула на снег сгусток крови. - Зачем нам палатки? Одной мне не справиться с ними. Не собрать, не поставить. Когда мы их ставили, нас было два десятка. Пять мужчин, десять женщин, три лошади. Теперь я осталась одна. Зачем нам палатки? Когда дойдем до родичей, они дадут нам палатку.
- Как же ты будешь до них добираться? А спать где в дороге?
- Как обычно. На снегу, у костра.
Они навьючили на лошадь два мешка с мясом и нехитрым скарбом, несколько скатанных одеял, а потом помогли забраться в седло малышам. Саби шла впереди, ведя лошадь в поводу. Степан шагал сзади, увешанный оружием. Винчестер Сиплого он держал в руках.
"Как только выйдем из леса, надо будет избавиться от всего этого арсенала, - думал Степан Гончар. - Оставлю только дробовик. А с этими стволами я выгляжу как самый натуральный гангстер. Лишь бы не напороться на полицию. От американских ментов не отмазаться. Меня и слушать никто не станет, скрутят и посадят".
Когда они вышли из леса на узкую дорогу, Саби остановилась.
- До станции одна миля, - сказала она, показав рукой направление. - Иди по дороге и за поворотом увидишь дым над лесом. Прощай, Стивен.
- Почему бы тебе не пойти со мной? - спросил он. - Зачем ночевать на снегу, если рядом есть жилье? У нас есть деньги, мы заплатим за постой. Купим все, что тебе нужно. Мне кажется, что ты больна. Мы вызовем врача. И детям тоже лучше переночевать под крышей. Разве не так?
Она хотела что-то ответить, но закашлялась и снова выплюнула кровь на снег.
- Ты странный белый, Стивен, - сказала она, обтерев губы рукавом. - Я никогда не слышала такую речь. И никогда не слышала от белого человека таких слов. Прощай.
Она потянула за повод, и послушная лошадь сошла вслед за ней с дороги, уходя все дальше и дальше в лес.
5. ПО ТУ СТОРОНУ ВРЕМЕНИ
Оставшись один, Степан Гончар разложил на снегу все свое оружие: винчестер, дробовик и три револьвера. Надо было бы избавиться от лишнего груза, потому что Степан уже основательно пропотел под тяжестью бобровых шкур. Но он чувствовал, что не может отказаться от таких ценных и красивых вещей.
С дробовиком все ясно. Он так и останется висеть на плече. Но что делать с револьверами?
Три кольта были похожи один на другой, как три брата. Но судьба у этих братьев сложилась по-разному, и это отразилось на их облике.
Револьвер Сиплого отличался изысканной отделкой. Он был иссиня-черным, с перламутровыми вставками на щечках деревянной рукоятки, которая имела на внутреннем изгибе выемки под пальцы. Гончар не удержался и потянул револьвер из черной кобуры. Оружие выскользнуло так легко, словно само прильнуло к ладони. Кольт был тяжелым, но удивительно удобным, и, вытянув руку, Степан смог оценить его великолепную балансировку. Его немного удивило, что на стволе не оказалось мушки. Приглядевшись, он обнаружил у самого дульного среза едва заметный светлый след. Мушка была спилена, по всей видимости для того, чтобы можно было носить револьвер в кармане или за поясом и выхватывать, не боясь, что ствол зацепится за одежду. А прицеливаться на близком расстоянии можно и по стволу.
Нет, такое изысканное оружие Гончар не мог выбросить в глухом лесу. Он нацепил пояс обратно и обмотал шнурок вокруг бедра, чтобы кобура плотно прилегала к ноге.
Напарник Сиплого, Гомес, оставил после себя два потертых до блеска револьвера с длинными стволами, нелепыми кургузыми курками и потеками ржавчины в выемках барабанов. Рукоятка старого кольта была отделана какой-то липкой резиной, и Гончар взялся за нее, преодолевая отвращение. Но оказалось, что револьвер плотно сидит в ладони, а подпиленный курок очень удобно взводить большим пальцем. Похоже, что все в этой конструкции рассчитано на мощный патрон. Резина погасит жесткую отдачу, а прицельное устройство позволит вести меткий огонь на большой дистанции. Разве мог Степан отказаться от такого преимущества? Он вздохнул и связал обе кобуры Гомеса поясом, а потом вместе со связками бобровых шкур перекинул через плечо. По крайней мере, теперь избыток вооружений не будет бросаться в глаза каждому встречному.
Ну а что прикажете делать с винчестером? Семь бед - один ответ, решил Степан и зашагал дальше по дороге, сгибаясь под тяжестью груза и держа винчестер в руках.
Оглянувшись, он различил за редкими деревьями силуэт лошади. Ему показалось странным, что девушка, так решительно направившись в лес, успела отойти совсем недалеко. Он пригляделся и увидел, что лошадь стоит на месте. Две маленькие фигурки возвышались над седлом. Но Саби не было видно.
Гончар стоял и смотрел на лошадь за деревьями. В воздухе закружился мелкий снег, и за его дрожащей сеткой уже трудно было разглядеть что-нибудь. Но темное бесформенное пятно оставалось неподвижным.
"Как я мог отпустить ее, больную, с детьми? - подумал Степан. - Никогда не надо слушать женщин, ни русских, ни индейских. Придется возвращаться".
Пробравшись к стоящей лошади, он не сразу заметил девушку. Саби лежала за кустом, на боку, пытаясь подняться. Но ее рука бессильно подломилась, и Степану пришлось опуститься перед ней на колени, чтобы подхватить на руки и поднять.
Она оказалась легче, чем он ожидал.
- Ну, далеко ты ушла без меня? - укоризненно спросил он. - Всегда слушай, что говорят старшие. В седле удержишься?
Опираясь на него, она забралась в седло. Один малыш уселся перед ней, а другой - сзади, вцепившись в ее балахон. Лошадь терпеливо стояла, не шелохнувшись, пока седоки устраивались. Но как только Степан взялся за повод, фыркнула и тряхнула головой, пытаясь вырвать узду из его рук.
- Поговори у меня еще! - прикрикнул на нее Гончар. - В глаз хочешь?
Чисто русская фраза оказалась вполне правильно понята, и лошадь пошла за новым хозяином так же послушно, как шла за всеми предыдущими.
Почтовая станция представляла собой три бревенчатых дома и два высоких сарая. Над дверью одного дома красовалась доска с выжженной надписью: "Почта. Западный Союз телеграфистов. Небраска". Узкие окошки были прикрыты железными решетками.
Степан поднялся на крыльцо и постучал в дверь, сколоченную из толстых досок. В соседнем окне заскрипела, поднимаясь, рама, и из-за решетки послышался голос:
- Ты кто такой?
- Работник доктора Фарбера.
- Ну и что?
- Он сказал, чтобы я ждал его на почтовой станции.
- Минутку.
Минутка длилась минут десять. Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел мужчина с щегольскими усиками, в черной рубашке с пестрым широким галстуком. Под желтым кожаным жилетом виднелись сразу два пояса с патронами и рукоятка револьвера.
- Доктор Фарбер еще не приехал, - сказал он, оглядывая Степана и держа руку на кобуре. - Ты один?
"Ничего себе телеграфист", - подумал Степан и кивнул.
Из дома послышался другой голос:
- Кто там, Патрик?
- Траппер Фарбера! - крикнул, полуобернувшись, щеголь в желтом жилете. - Я его едва разглядел под шкурами. Думал, медведь к нам пожаловал. А это, оказывается, траппер.
- Ну их всех к черту! - послышалось из глубины дома. - И так дышать нечем.
- Доктор Фарбер еще не приехал, - подчеркнуто вежливо произнес щеголь. - Вам, мистер, придется подождать его в трактире. К моему глубочайшему сожалению, наш офис не в состоянии вместить всех работников знаменитого доктора Фарбера. Но вы, конечно, можете оставить товар под нашей охраной.
- Спасибо, - сказал Гончар, - но у меня есть охрана.
- О, я вижу.
Телеграфист насмешливо развел руки, и дверь захлопнулась.
Степан увидел, что Саби пытается слезть с лошади, и подставил ей свои руки.
- Мы будем в конюшне, - сказала она. - Я не хочу в трактир заходить. Иди один, договорись с хозяином о ночлеге.
- Что за дела, - разозлился Степан. - Пойдем вместе, тебе надо скорее лечь в теплую постель.
- Сначала надо устроить лошадь. А в дом я не пойду. Договорись с хозяином. Мы переночуем в конюшне наверху, на сене.
- Нет. Ты будешь спать в комнате, под теплым одеялом. И тебе нужна горячая еда. И не спорь со мной.
- Я не спорю. Стивен, я не первый раз здесь. Мы всегда ночуем в конюшне. Там хорошо, там есть печка. Спасибо, что помог добраться. Но теперь - оставь меня. Мне надо накормить лошадь и детей.
Она повела лошадь к высокому сараю, а мальчишки сами сползли и шагали теперь рядом, как два гномика в своих длинных балахонах с остроконечными капюшонами.
"Вот же упрямая баба", - подумал Гончар. Он перешел дорогу, направляясь к соседнему дому, двухэтажному, с длинным навесом вдоль фасада.