Эта встреча внушила некоторое подозрение герцогу, потому что он оставил во дворе губернатора дон Хозе Кастиля с отрядом. Зоркий глаз Бриссака сосчитал двенадцать человек. Это не помешало ему побежать навстречу к герцогине и ловко избавить ее от неприятности хромать заметным образом. Герцогиня также оставила внизу двенадцать человек, которые дружески смешались с испанцами.
- Любезный Бриссак, - сказала она, когда они остались одни, - я приехала открыть вам свое сердце. Мы ведь старые друзья.
- Еще не такие старые, - сказал граф с убийственным взглядом.
- Беарнец к нам подходит, испанец нас забавляет, парижане колеблются, надо нанести большой удар.
"И она тоже", - подумал Бриссак.
- Надо помочь мне принудить парламент посадить на трон моего племянника Гиза.
- Э! Э!
- Разве вы с этим не согласны?
- Вы знаете, герцогиня, что я всегда согласен с вами, но это трудно. Испанцы также хотят французского трона.
- Это не самое трудное, потому что испанцы помогают нам выдать замуж инфанту, не догадываясь о том - с их фантазией! Но надо де Майенна заставить согласиться обвенчать его племянника. Он не поддается на это, а между тем без него обойтись нельзя.
- Я думаю, это господин Парижа.
- Неужели? - спросила герцогиня.
- До такой степени, что без него ни один лигер не пойдет…
- Я это предвидела; сделайте мне удовольствие, пойдемте со мной к нему; вы ведь за меня, не правда ли, а не за него?
- Еще бы!
- Вы независимы. О, ваши войска повинуются только вам!
- Хотел бы я посмотреть, чтобы было иначе.
- Этого для меня достаточно. Объявите просто моему брату то, что вы мне сказали, в четырех словах.
- И он согласится?
- Что же ему делать между вами и испанцами?
- Вы ангел ума. Я одеваюсь.
- Я вас жду, - сказала герцогиня, с любезной улыбкой проходя в смежную комнату.
Герцог Фериа воротился и очень удивился, найдя тут еще герцогиню, и еще более удивился, когда Бриссак объявил ему, что герцогиня Монпансье едет вместе с ним к герцогу де Майенну.
Герцог нахмурил брови и хотел задать Бриссаку несколько вопросов, но тот уже подал герцогине руку, обтянутую перчаткой. Он повел ее к носилкам, сам сел на лошадь, и три отряда отправились к отелю де Майенна. Мы говорим "три отряда" единственно из вежливости к парижской партии, потому что ее представлял только Бриссак, лакей и солдат.
Дорогою Бриссак свободно разговаривал то с герцогом, то с герцогиней, подмигивая ей, улыбаясь ему, так что привел в восторг обоих.
Приехали к де Майенну. Там странное зрелище представилось глазам трех партий. Слуги седлали лошадей, носили сундуки и портфели; множество людей сталкивалось на лестнице, все двери были открыты; везде царствовали беспорядок, деятельность, суматоха.
- Что это значит? - спросил герцог Фериа.
- Мы сейчас узнаем! - вскричала герцогиня Монпансье, поспешно всходя на лестницу, которая вела в кабинет ее брата.
Она нашла герцога совсем одетым; его огромное брюхо было стянуто портупеей, на голове была шляпа; он только что запирал шкатулку, которую брал его камердинер. Герцог де Майенн, несмотря на свою страшную полноту, был проворен, и глаза его блистали неиссякаемым огнем под густыми бровями.
- Это моя сестра! - закричал он с притворным удивлением, увидев буйную герцогиню. - И герцог Фериа!.. Здравствуй, сестра. Герцог, я кланяюсь вам. А, это ты Бриссак.
Говоря таким образом, де Майенн застегивал плащ и надевал перчатки.
- Вы как будто уезжаете, брат, - сказала герцогиня.
- Мы недолго вас задержим, - сказал испанец.
- Да, - спокойно отвечал де Майенн, - я уезжаю.
- Вы желаете, чтобы мы подождали вашего возвращения? - вскричал герцог Фериа.
- Вам пришлось бы ждать слишком долго, - отвечал де Майенн с тем же спокойствием.
- Куда же вы едете, монсеньор? - спросили оба гостя с беспокойством.
- В Артура.
- Вы уезжаете? - закричала герцогиня.
- Вы оставляете Париж? - воскликнул герцог.
- Как видите, - отвечал толстый герцог, между тем как Бриссак в углу не сводил глаз с этой любопытной сцены.
- Это невозможно! - прибавила герцогиня Монпансье.
- Вы не можете бросить ваших союзников! - сказал испанец, посинев от испуга.
- Я никого не бросаю, - отвечал де Майенн. - Вы довольно здесь сильны, чтобы обойтись без меня, между тем как в провинции нужно мое присутствие. Вы не знаете разве, что де Вальроа сдал Руан королю, что Лион сам сдался? Если Париж сделает это? Послушайте, господа!
- О, никогда! - заревела герцогиня.
- Мы здесь, - с бешенством сказал испанец.
- Если вы здесь, - сказал де Майенн, - тем более причины, чтобы я отправился в другое место.
- Но объясните мне, брат…
- Извольте, сестра.
- Монсеньор, - прибавил герцог Фериа, - именем короля, моего повелителя…
- Я имею честь отвечать вам, милостивый государь, - сухо перебил де Майенн, - что король, ваш повелитель, пусть поступает, как хочет, а я - как могу. Я ведь не испанец, насколько мне известно.
- Но здесь есть гарнизон испанский, ваш союзник.
- В кабинете обошлись без меня - и на поле битвы обойдутся, - сказал де Майенн.
- Монсеньор, поймем друг друга.
- Я совершенно понимаю себя. Ваш покорнейший слуга.
- Вы дезертируете, - сказал испанец с бешенством.
- Я нахожу вас пресмешным, - вскричал де Майенн, покраснев от гнева. - Как вы смеете говорить языком, на котором вы говорите так дурно? Я дезертирую, говорите вы… Узнайте, что во Франции называют дезертиром того, кто бросает французскую службу. Защищайте ваши ворота, у вас есть деньги и солдаты. А я еду с женой и детьми. Берегите себя, а я буду беречь себя.
Герцог Фериа обернулся к Бриссаку.
- Вы допустите, чтобы герцог оставил нас в таком затруднении?
- Что же мне делать? - возразил губернатор добродушно. - Монсеньор - мой начальник.
- Представьте ему по крайней мере…
- Избавьте Бриссака от речей, он не оратор, и требуйте от него то, что он умеет делать. Я назначил его парижским губернатором, пусть его распоряжается. Вы желали объяснений, - обратился он к герцогине, - вот они.
- Я жду других, - прошептала она, вне себя от бешенства.
Герцог Фериа понял, что его высылают. Он находился в ужасном недоумении. Отъезд де Майенна был смертельным ударом для Лиги. Она состояла из двух элементов: из французского и испанского, и только первый заставлял лигеров терпеть второй; этот отшитый элемент изменял лигу в иностранное владычество. Не было уже французов против французов. Франция обрисовывалась с одной стороны, Испания с другой; Филипп II не предвидел этого решения.
Сама герцогиня его не подозревала; ее бледность и нервный трепет достаточно это показывали. Когда герцог испанский, дрожа, растерявшись, вертелся туда и сюда, не решаясь уйти, несмотря на тройной поклон, сделанный ему де Майенном, герцогиня шепнула ему:
- Позвольте мне одной поговорить с моим братом; я его остановлю.
Бриссак поклонился и сделал вид, что хочет уйти, чтобы увести испанца.
- О, вы можете остаться! - вскричала она. - Господин губернатор.
Испанец, задетый за живое, вышел, не скрывая своего волнения и гнева. Бриссак, чуявший грозу, забился в самый маленький уголок.
- Брат, - сказала герцогиня со стремительностью потока, - в здравом ли вы уме?
- До такой степени, сестра, - отвечал Майенн, - что я скажу вам вещи, которые вас удивят.
- Если они мне докажут, что, уезжая, вы не оставляете корону Беарнцу, я принимаю их. Между нами, в своей семье можно быть откровенными.
- Да, я оставляю корону Беарнцу, но что ж это за беда?
- Как, что за беда! - заревела герцогиня. - И это де Гиз говорит таким образом!
- А то как же! Что всегда делали Гизы? Они хотели царствовать, не так ли? Мой дед пытался, и отец мой, и я, и вы, сестра, и ваш племянник - тоже. На этом свете каждый старается за себя. Пока я трудился для себя, я действовал мужественно, но с тех пор как дело идет о том, чтобы моего племянника сделать королем французским, я отказываюсь. Послушайте, у меня есть дети, я не хочу, чтобы они были ниже их кузена.
- А, так вот причина! - прошептала герцогиня с мрачным презрением.
- Да, вот, у меня нет другой. Вы удивляетесь?
- Я стыжусь.
- Вам следовало бы сохранить эту стыдливость для ваших собственных интриг. Что вы составляете заговоры против короля, чтобы отмстить за вашего брата, это пусть еще; но чтобы вы продавали испанцу вашего брата, чтобы утолить вашу алчность управлять вместо ребенка, этого я вам не прощу. Вы составили заговор с испанцем, выпутывайтесь вместе с ним.
- Вы раскаетесь.
- Я? Никогда!
- Я восторжествую одна.
- И прекрасно.
- И докажу, что в нашей семье всегда есть герои. Тем хуже для вас, это буду я!
- Я оставляю вам мою каску и мой кирас.
- Каска слишком мала, кирас слишком велик.
- Я оставил бы вам и мою шпагу, но она слишком тяжела, герцогиня.
- У меня есть свое оружие, - возразила она, кипя от бешенства.
- Это правда, нож брата Клемана. Прощайте, сестра.
Герцогиня, пораженная этим ужасным словом, могла только отвечать взглядом змеи. Она гордо прошла перед Майенном и вышла со смертью в сердце. Бриссак подошел к герцогу.
- Мне что делать? - спросил он.
- Сделай, чтобы меня не остановили, - отвечал де Майенн.