– Закрепи руль накрепко, и лодка будет идти в одном направление, а себя привяжи к сидению, чтобы не выпасть за борт? – предупреждал отец, а Дим вспоминал его нужные теперь учения.
– А вдруг нагрянет буря?
– Держи нос лодки против волны, не то она, окаянная, перевернёт твой корабль!
– А если случится авария?
– Держись за лодку до последнего конца, вцепись зубами и терпи. Дельфины помогут тебе и придут на помощь!
– А почему дельфины?
– Я побратался с ними и моё второе имя – Дельфин! И словно по неведомому отцовскому зову у лодки появилась Афалина со своим весёлым сопровождением, лихо играющих в танцах и прыжках. Она подплывала к самой корме, где сидел Дим, высовывала зубастую приятную мордочку и что-то верещала на дельфиньем языке. А ответ у мальчика была просьба о помощи!
– Принеси мне свежей рыбки, мой вяленый запас закончился?
– Хорошо, я помогу тебе, малыш! – и пропадала в морском объёме. Но вскоре возвращалась, держа во рту трепетавшую серебряную рыбёшку.
– Спасибо, Афалина! – мальчик вспомнил рассказ отца об удивительном и волшебном морском друге тавров в "Заливе Сокровищ".
Подержав немного ставриду под лучами солнца, изголодавшейся юный пенитель моря тут же с охоткой съел сырую рыбку.
Багровою тревогою небес трепетал предгрозовой день, завернувшись к вечеру бастионами тяжёлых тусклых туч, блиставших синими далёкими зарницами при столкновении. И волны всколыхнулись, разбуженные сорвавшимся сильным ветром, метавшимся с испугом и бедой. Буря плеснула дождём и ударила диким хаосом и какофонией обрушившегося урагана, а страшную тьму раскалывали молнии-стрелы, посланные Зевсомгромовержцем небесными тетивами.
Бедное несчастное дитя-ангелочек, скрутившись в испуганный комочек, цепко ухватившись за рулевоё весло, словно прижавшись к отцовскому плечу, искало защиты в бурлящем и кипящем море. С искусанных губ, точно капли крови, срывались дрожащие слова о помощи, обращённые к единственному защитнику-папе, мертво качающемуся на носу лодки.
– Что делать, как мне спастись, отец?
– Держись и не отпускай руль, мой мужественный мальчик! – хрипела и плескала разорванным парусом метавшаяся среди гигантских волн хрупкая лодка голосом покойного папы.
– Я не могу, у меня нет больше сил! – слабые ручонки в кровавых волдырях на ладонях беспомощно скользили по мокрому древку.
– Грудью прижмись, обними руками и ногами, как кошка, вцепись зубами в руль и смейся над бурей! Перед смелым моряком любой ураган отступает! – молчаливый наказ мудрого папы вселил в мальчишку последнюю надежду и словно натянул волевые мускулы, как корабельные снасти.
Бешеный порыв ветра сорвал медвежью шкуру с неподвижной фигуры "говорящего" мертвеца. И оголённое иссушенное тело вновь, как перед началом бури, окружило странное фосфорическое слабое свечение. Точно в нём ещё осталась и жила не иссякающая моряцкая сила , а может молнии наэлектризовали мумию своей сильной энергией, пройдя сквозь тело беглой дрожью.
Неистовая борьба беспомощной малютки с гневным, низвергающимся дождём и ветром, страшным небом в слепящих сполохах секущих молний и бурным пенистым морем с гибельной глубиной отчаянно и стоически продолжалась. Накал яростной схватки достиг критического предела, точно младой герой стал мифическим Титаном и восстал перед богом Зевсом-громовержцем, метавшим ослепительные и смертельные молнии.
Рядом с захлёстанным ураганом скорлупой-кораблём неотступно носилась Афалина, моментально готовая придти на помощь славному мальчишке, если судно потерпит губительное крушение, а он окажется в объятиях холодных и утопающих вод. Своим верным присутствием среди глотающих волн Афалина приносила мальчугану радостное успокоение с надеждой на спасение и даже удачного дальнейшего плавания. Ведь он должен был и обязан похоронить папу в твердой земле, а не оставить любимого родителя вечно страдать среди бушующих волн моря.
Утром грозный и беспощадный Див бури угомонился, устав от бешеной пляски в небе со сверкающими разящими молниями и хаосом морского исступления, топившего и крушившие человеческие суда – большие и крохотные, подобно щепкам, беспомощно и безнадёжно кружившимся в глубоком глотающем омуте, в раз засасывающим на утопическое дно.
Бравый капитан, сражённый смертельной усталостью, повис объятым телом на руле, подобно фигуре питона, и забылся в счастливом сне, хотя по-прежнему переживая и перенося все ночные сумасшедшие страдания, нервно дёргаясь в конвульсиях. А Афалина понеслась за необходимой помощью человеческого рода в спасение малыша, млекопитающее понимало, что оно бессильно в лечение страдающего юного моряка.
* * *
Триеру "Херсонес" тоже захватил летучим крылом сокрушительный и слепящий шторм на Понте, но лишь слегка коснулся, подобно потерянному перу от грозового чудовищного, не земного, а катастрофического "орла", будто упавшего с неба бурей и ненастьем за человеческими и материальными жертвами. Корабль дрейфовал и двигался по попутному течению на север, в сторону Тавриды. А живой тавр по имени Орёл, кормчий на "Херсонесе", жалел гребцов и сберегал их силы для встречи с раздирающим нападением острого клюва и когтей "орлиного" легендарного Урагана. Но безумный шторм наткнулся на ребёнка и решил его принести в жертву Посейдона, чуть колыхнув "Херсонес". А пацан неожиданно для богов, пославших мрачную бурю, встретил проклятую, будто потомственным мужеством и отвагой, доставшимися родовыми генами и воспитанием отца моряка и пирата. И смог стоически выдюжить, выстоять перед катастрофой необъёмного неба и клокочущего глубокого моря.
Афалина примчалась к триере и рьяно зацокала, заверещала, затрещала на колдовском языке, требуя и будто повелевая следовать за ней для спасения человеческого бесстрашного младого чуда-моряка.
Лишь Атрид понимал волшебный говор Афалины и тут же приказал рулевому:
– Орёл, держи курс за нашей верной подругой, помнишь, она спасала наших соотечественников при грандиозном землетрясение у горы Медведь?
– Дельфинья особь и мне помогла выплыть из под обломков кораблей и уйти от грязевого взрыва! – Подтвердил Орёл.
– А я боролся за её жизнь против девонского гадкого Змея, ранив его ножом в шею! Мы с ней породнились и я даже стал понимать дельфиний язык. Вторым братом для неё стал пират Дельфин, он мне рассказывал, что помог уйти Афалины от рыбацкого копья, когда купцы из Боспора Киммерийского устроили охоту на дельфинов близ скал головы "Братьев-близнецов", загнав стаю дельфинов в ловушку из сеток. Но Дельфин смело подошёл к западне, разрубил сеть и выпустил пойманных рыбин на волю. Команда купеческой триеры хотела наказать тавра Дельфина, но он ловко от них сбежал на своей лодке.
– А что случилось сейчас?
– Она просит оказать помощь какому-то мальчику, тонущему где-то рядом?
– Покрепче и помощнее навалиться на вёсла, дать самый быстрой ход триере! – крикнул Орёл гребцам всех ярусов.
И стремглав полетел корабль за проводницей и наводчицей Афалиной. И чайки и бакланы полетели вдогонку, думая чем-то вкусным поживится. И вздрогнуло море, пытаясь спрятать подальше загнанную добычу. Но ветер потерял выделенную богами безумную силу, а волны измочаленные пеной, поутихли, растянувшись зеркальным штилем. И понесся "Херсонес", как настоящий "конь" с бриллиантовыми копытами, хлёстко "скакав" по морской равнине.
Через несколько горячих и потных часов для гребцов, с триеры увидели потрепанную лодку, выдержавшую и выстрадавшую циклопический катаклизм природы, но уже давшую течь, готовую к героическому затоплению с сонным и бессильным капитаном, сидящий с мертвой хваткой на руле.
– Знакомый корабль, кажется лодка Дельфина? – всматривался в очертание разбитой посудины Атрид.
– Точно он сидит на носу! – подтвердил рулевой Орёл.
– А кто на руле?
– Какая-то букашка прилепилась?
– Это ребёнок управляет лодкой?
– Крепко спит он на древке руля.
– Но лодка идёт по курсу!
– Парус изорван, никто не гребёт веслами, видно течение тянет её на север.
Триера "Херсонес" стала вплотную подходить к аварийному кораблю.
– Втянуть весла правого борта! – приказал Орёл.
– Я прыгну на лодку! – сказал Атрид.
– Прыгать нельзя, не то развалите несчастную плавучесть!
Атрид медленно и осторожно перелез на полу затопленную лодку со сломанной мачтой и обрывками паруса. Но она послушно слушалась рулёвого весла, зажатой телом спящего мальчонки. А на носу он увидел сидящий коричневого цвета труп Дельфина, сжимающего что-то в руке.
Осторожно разбудил верного и необычного рулевого. Мальчик с испугом открыл глаза и отпрянул от Атрида.
– Кто вы? Я не боюсь вас! – храбро крикнул он.
– Успокойся, моряк, я друг твоего отца Дельфина! – показал незнакомец на труп, который вдруг улыбнулся, видно душа умершего летала над ним и обрадовалась встрече сына с надёжным и знакомым человеком.
– Тогда помогите мне? – попросил живой хозяин лодки.
– Вылить воду из днища? – юный капитан ещё не знал морской терминологии и вместо слова – откачать попросил убрать накопившийся запас.
– И большего ничего не надо? – отечески улыбнулся Атрид.
– Хочу кушать и пить?
– Сейчас накормим и напоим тебя капитан "Отвага"! А почему ты оказался здесь?
– Маму похоронили и мы с отцом отправились на его родину в "Залив Сокровищ", но папа тоже умер в пути! – горько проговорил одинокий мальчуган.
Лодку подняли на борт "Херсонеса".
– Что будем делать с Дельфином?
– Предадим морю!
– Нет! – запротестовал мальчик.
– Папа хотел вернуться на свою землю!