В легком, ползучим тумане наступающего вечера ещё виднелись контуры красного корпуса уходящей триеры под парусом с солнечным ликом и веслами сильных гребцов понуждаемой к бегу, постепенно пропадающей в синем порфире сливающего горизонта неба и моря. Хотя главным сейчас в быстроходности судна являлось подводное течение, словно посланное Афродитой и Посейдоном в спасение от нападения пиратов.
А неутомимые и ловкие сыны моря – дельфины, летящие над пенными волнами, как птицы над облаками, устремились в погоню за кораблём, предначертанным судьбою погибнуть от пиратов. Не спрятаться страдальцу в тяжёлых и темных свитках ночи, ведь серебряные лучи звёзд и луны алмазными копьями остро падали с драгоценно-сотканной ризы неба и чётко высвечивая бриллиантовые очертания, будто подбитого сокола, упавшего на воду, но стремящегося и пытающегося взлететь высь, махая деревянными вёслами-крыльями.
Афалина, царица морских вод Понта, в сопровожденье верных сотоварищей дельфиньей команды, кружились вокруг кормового весла судна, словно пытаясь помешать кормчему, управлять триерой. И получилось, уставший от долгой вахты ещё не опытный моряк, стал завалить судно по кривой полукруга, увеличивая длину пути. А "Херсонес" рвался по прямой, сокращая пространство, между поспешно скрывающейся жертвой. Грозно и хищнически угрожая своим соколиным смертельным клювом на носу – буферного тарана, исполненного в виде трезубца.
– Продолжать погоню! – приказал Атрид, очнувшись от мимолетного бденья своих долгих дум.
– Нужна ритуальная жертва Посейдону, чтобы Бог моря помог нам поймать лакомый кусочек удачи? – предложил Орёл.
– Ты прав, ясновидящий и удачливый тавр, успешно овладевший морским искусством управления корабля, возьми голову засушенного священного быка, произнеси молитву и принеси её в дар водной пучине! – согласился Атрид.
И принял Океан драгоценный подарок таврского божественного культа рогатую голову быка, освящённую на высоком горном перевале, в пенящиеся завитки волн, в мерцающую глубокую сине-зелёную плоть воды, раздвинувшей материки, острова, берега с разными странами и разноязычными людьми.
Ночные светы звёздных и лунных сфер стали сменять снопы солнечных лучей, блеснувших рассыпанными алмазами по равнине моря, и заревом багрянили паруса высоких облаков и людских кораблей.
В благодарность за дорогое земное приношение Посейдон позволил "Херсонесу" медленно и уверенно настигать свою жертву, ощетинившись со всех сторон носовым тараном, дружными рядами весел, острыми копьями и стрелами в руках воинов-пиратов, выстроившись по бортам.
А римская триера, явная слабее по силам с пиратским коршуном, неожиданно сделала отчаянный поворот оверштаг и ринулась навстречу победе или беде. Этому внезапно манёвру помог сменивший направление могучий ветер. Теперь атакующий враг, как ягнёнок, попавший в закланье, вдруг стал сильнее в позиции и помощи воздушных струй, придавшей скорость судну римлян.
Атрид тут же оценил обстановку и спокойно отдал приказ:
– Гребцам срочно убрать вёсла! Орёл иди навстречу атакующему кораблю, но уходи от удара, а направь "Херсонес" вдоль правого борта врага, ломая ему вёсла, как перья у летящей птицы. Лучники осыпайте стрелами всех живых на палубах римлян!
И Бог всегда помогает талантливым, зрячим и умным предводителям, принося им удачу и успех. И встретились зловещий рок и трепетная судьба, творя в зеркальных водах моря и воздушном восторге неба, людские красивые и коварные свершенья. Атрид оказался дальновидным стратегом, его молниеносный план сработал на славу победителя! Гордый "Херсонес" увильнул от носового удара римской триеры, усиленного попутным ветром, а страшным и губительным катком, сблизившись с противником, прошёл по борту, будто опешившего корабля, ломая и сметая ему вёсла, осыпая смертельными стрелами и сопровождая мгновенную победу взрывными и страшными криками дикарей, будто вырвавшихся из каменного века в цивилизованный мир.
С римской триеры донеслись крики отчаяния, стоны раненых и крепкое итальянское сквернословие. Гребцы левого борта по инерции ещё гребли, а правый изломанный борт торчал обломками весел, и триера стала кружиться на месте. А Атрид продолжал гениально руководить морским боем.
– Орёл, сделать поворот оверштаг, повернуть нос и направить смертельный таран на противника! Гребцы, вёсла на воду, приложить всю мощь и силу своих рук, дать "Херсонесу" стремительный бег для удара! Матрос, управляй парусом и лови попутный ветер! Флейтист играй и взывай победу у богини Ники!
Теперь "Херсонес" со всей мощи боевого тарана врезался в борт римской триеры и вздрогнул от носа до кормы, пронзая триеру, ломая борт, кроша перегородки, рассекая тела гребцов и воинов. Оглушенные и потерявшие равновесия члены команды слетали с ног и валились за борт. А пираты, вооружённые ножами, луками, дротиками, копьями, да просто одними кулаками, перепрыгивали на палубу уже захваченной триеры и вступали в бой с поредевшими рядами живых римлян. Они боролись отчаянно, понимая своё безнадёжное положение, но лучше смерть в бою, чем смерть или рабство. Но и пираты дрались самоотверженно и смело. Палуба пленённого корабля покрылась горячей кровью и поверженными трупами и стонущими ранеными, обломками щепы, обрывками паруса на сломанной мачте.
Один из римских храбрецов выскочил на кормовое возвышение, где у руля лежал пронзённый стрелой кормчий. В руках итальянца пылал факел, он хотел сжечь триеру, чтобы корабль не достался пиратам. Увидев угрозу, кормчий Орёл моментально метнул кольцо верёвки, всегда носимое с собой на охоту, а теперь висевшее у руля. Верёвочная петля упала на голову отважного центуриона и затянулась на шее, Захрипевший воин свалился на мостки, выронив горящий факел, красный язык пламени лениво лизнул деревянные доски.
– Пожарная тревога! -
Внимательно наблюдавшей Атрид за жестоким и кровавым кошмаром борьбы в схватке пиратов и римлян, сразу же вмешался в ход боя. Он прокричал тревожный сигнал. Обученные им моряки-тавры, выскакивали на корму триеры для тушения огня. Сражение продолжалось, теперь битву окрасил черный смоляной дым факела. Пираты уже овладели всей триерой, оставшиеся в живых и обезоруженные итальянцы, как стадо овец, сгрудились у поломанной мачты. Несколько пиратов, выставив острые копья, охраняли пленных. Недолгий, но ожесточённый бой кончился.
– Благодарим Атрида! Слава "Херсонесу" – любовнику воды и ветра! Да здравствуют пираты-тавры "Залива Сокровищ"! – неслись громкие крики и приветствия над палубой властителя Понта Эвксинского.
– Быстрее за дело, выносить трофейные грузы и товары на "Херсонес"! – опять распоряжался Атрид.
– А что делать с пленными? – поинтересовался кормчий Орёл.
– Оставить на триере! – приказал Атрид.
– Богиня Дева требует жертвенные приношения с отрубанием голов захваченных! – напомнил Орёл о таврских законах.
– В Тавриде будешь исполнять таврские суровые обычаи, а в Понте Богиня Афродита не терпит жестокости!
Осторожно пробираясь среди трупов и обломков на палубе пираты таскали ящики и коробки с продовольствием и снаряжением, предназначенным для гарнизона "Харакса".
– Пусть пленные делают тяжёлую работу, а сами отдыхайте и стойте в дозоре! – всё также давал Атрид дельные советы пиратской команде.
– Поверженная триера дала течь, прикованные гребцы-рабы захлёбываются! – раздался душераздирающий крик.
– Пираты, всем подняться на борт "Херсонеса", пленных оставить на триере, пусть спасают судно, если хотят выжить! – новый приказ триерарха Атрида раздался над схлестнувшимися судами.
– Пять кормовых весел опустить на воду, и грести осторожно! – уже командовал кормчий Орёл.
"Херсонес" стал медленно выбираться из тисков разорванной триеры. Обречённые римляне, но счастливые что миновали смертной казни с отрубанием головы, стали быстро возиться и суетится на судне, стараясь удержать его на плаву. У каждого из них жила надежда, что недолго пробудут в море и дрейфом их выкинут волны к берегу, который явно находился недалеко.
Во влажной глубине моря прорисовывался тонкий мазок голубой акварели силуэт синих гор, открывшийся взорам морякам.
– " Где я? В какой стороне? И какой здесь народ обитает?
Остров ли это гористый, иль в море входящий, высокий
Берег земли матерой, покровенной крутыми горами?"
Атрид вглядывался в гуашь приближающейся земли, пламенеющей в закатной мгле. И в памяти опять возникли строки гомеровской "Одиссеи", в молодости он знал и читал поэму наизусть.
А, как и кто примет пиратский "Херсонес"? Ведь Атрид получил подробную информацию от лазутчиков, связанных с таврскими жителями полиса, и от допросов пленных, что римские войска и флот противостояли мощной силой и вели борьбу с разбоем на дорогах и морским пиратством, этими победными схватками они старались оживить торговлю Херсонеса и теперь захваченного ими Боспора Киммерийского. Успех у римлян стал на примере берегов Фракии и Дакии, освобождённых от разбойников, только Таврида оставалась угрозой для купеческих судов. Если "Херсонесу" причалить в Синопе, тоже находившийся под властью волчицы ( эмблема Рима), то они сразу попадут в лапы врага? Ведь ветер и течение гнало корабли в эту южную сторону.