Торговец горшками раздраженно отмахнулся от старухи.
- Ты можешь услышать звон монет, Мебда, но очень сомневаюсь, что ты способна рассмотреть прошлое у себя под носом, - и ты отлично это знаешь, старая ведьма!
Старуха злобно ощерилась в сторону своего обидчика.
- Зато я отлично вижу, что жиром ты обрастаешь куда быстрее, чем мозгами, Фест, - прошипела она. - Обобрал бедную девушку! И не стыдно тебе? Не принесут тебе добра ее деньги! А еще я вижу, - продолжала она, снова повернувшись к онемевшей Валерии, - юную красавицу римлянку, которую впереди ждет свадьба… и которая сгорает желанием узнать ожидающую ее судьбу. - Один глаз старухи, затянутый бельмом, был мутно-белым, точно мрамор колонны, у которой она сидела. Мебда взяла в руки каменный диск размером не больше обычного яблока и устремила затуманенный взгляд в отверстие в самой его середине. - Хочешь узнать свое будущее, красавица невеста? Всего один серебряный грош.
- Серебряную монету за то, чтобы одним глазком заглянуть в будущее, да еще твоим слепым глазом, старуха? - фыркнул Клодий. - Слишком жирно!
- Может быть, трибун, может быть. Что до тебя, то твое собственное будущее, возможно, настолько куцее, что не стоит и медного гроша. А вот госпожа, думаю, не пожалеет для бедной женщины серебра. - Старуха протянула костлявую, похожую на птичью лапу, руку. - Иди сюда. Узнай свою судьбу.
- Что это за странный камень у тебя в руке? - полюбопытствовала Валерия.
- Это Кик-Стейн. Камень, который видит. Их привозят с севера, куда ты скоро поедешь. Благодаря ему я смогу увидеть ожидающее тебя будущее.
- Не слишком ли много она просит за свое предсказание? - продолжал ворчать Клодий.
- Нет. Только послушай, как много ей уже известно обо мне!
- Из городских сплетен! - фыркнул Клодий. - Слава бежит впереди человека, ты сама отлично это знаешь!
- Но я хочу услышать, что меня ждет, - заупрямилась Валерия. Вытащив из кошелька серебряную монетку, она вложила ее в скрюченные пальцы старухи. - Скажи, буду ли я счастлива?
Мебда поднесла камень к глазам.
- О да! И несчастлива тоже.
Клодий застонал.
- Такое можно сказать любому человеку!
Валерия пропустила его слова мимо ушей.
- Расскажи мне что-нибудь еще, провидица.
- Я вижу, как горят факелы, освещающие дорогу юной невесте. Я вижу священную гробницу, но она пуста! Я вижу великую битву…
- Клянусь богами, что за чушь! Старуха совсем выжила из ума!
- А я найду любовь?
- А… - Старая карга задумчиво пожевала губами и принялась вертеть перед глазами камень. - Конечно, госпожа! Тебя ждет великая любовь! Любовь, которая бывает только раз в столетие, всепоглощающая любовь… любовь, которая пожирает человека, словно огонь… - Но улыбка внезапно слетела с ее лица. На лице старухи появилось озадаченное выражение. И вдруг она нахмурилась.
- С моим Марком?
Рука старухи внезапно затряслась мелкой дрожью, словно она изо всех сил пыталась удержать камень. Вдруг пальцы ее разжались, она поспешно отдернула руку, точно обжегшись, подняла глаза к небу и заплакала. Закрыв рукой свой слепой глаз, старуха в ужасе смотрела куда-то вверх, и по морщинистому лицу ее струились слезы.
- Что с тобой? Что ты увидела? Это касается моего будущего мужа?
- Мой глаз! - Старуха вытянула вперед дрожащую руку. - Вот! Забери обратно свое серебро!
- Но в чем дело?!
- Мой глаз!
- Что ты увидела?
Мебда затрясла головой, словно пытаясь избавиться от какого-то видения. Просыпавшиеся монетки со звоном запрыгали по камням. Потом подняла на Валерию глаза, и лицо ее стало печальным.
- Бойся того, кому доверяешь, - прокаркала она. - И верь тому, кого боишься.
Глава 8
По своему долгому опыту знаю, что чуть только разговор заходит о чем-то таинственном и непостижимом, как у людей моментально развязывается язык. Попросите их дать вам хороший рецепт лепешек или спросите совета, как быстрее взобраться на борт судна, и они тут же начнут сомневаться, ломать себе голову и так далее. Попытайтесь расспросить их о том, как, по их мнению, лучше вести себя с равными, или о том, как протекала их жизнь, как двигалась в гору карьера, и они станут заикаться и судорожно искать подходящие к случаю слова. Но спросите их о том, что скрывает завеса тайны: о замыслах богов или о том, что ждет нас после смерти, о том, что скрывается в самых тайных уголках сердца влюбленного, или о страшных чудовищах, что водятся на краю света, и они примутся взахлеб рассказывать вам о том, чего не может знать ни одна живая душа, и при этом с такой непоколебимой уверенностью, что упаси вас Бог усомниться хоть в едином слове! То же самое относится и к предсказаниям будущего. Я сам свидетель, сколько раз совершенно невероятные заявления относительно событий, которые еще только ждут нас в будущем, выслушивались с благоговением и без тени каких-либо сомнений. А стук костей какого-то безумного предсказателя или невнятное бормотание жреца, случалось, переворачивали с ног на голову целые империи.
Я поинтересовался у Савии, действительно ли Валерия приняла так близко к сердцу предсказание гадалки.
- Моя госпожа призналась, что всю ночь не могла уснуть.
- Из-за того, что ей нагадали?
- Из-за всего вместе. Усталость после долгого путешествия и волнения, такие естественные для девушки перед свадьбой, - все это тоже, конечно, сыграло свою роль. Вдобавок она страшно перепугалась, когда на нас напали эти оборванцы на пристани. А тут еще предсказание гадалки. Хоть мы и твердили, что все это вздор, она, похоже, поверила. Да еще этот дворец… странное место! Половина комнат была заперта, а вторая половина, поскольку губернатор был в отъезде, вообще казалась нежилой. Светильников мало, повсюду темень и еще эти тени… Мы лежали в чужих кроватях, не в силах уснуть, и прислушивались… знаете, какие странные звуки иной раз слышатся в новом доме? Я сама глаз не могла сомкнуть - все лежала и слушала, как холодный дождь монотонно барабанит по крыше. Так и не дождавшись рассвета, я встала, когда за окном еще только начинало сереть, и пошла к Валерии, чтобы помочь ей причесаться и принять ванну. Но то, что я увидела там, заставило меня окончательно потерять голову.
- Ты имеешь в виду - в комнате Валерии?
- Нет, снаружи. Только представь себе, господин, - Кассий, телохранитель Валерии, куда-то исчез, а возле дверей ее комнаты, прямо на полу, спал этот старый, весь в шрамах, солдат!
- Гальба?! Но постой! Мне казалось, ты говорила, он вернулся к своим людям.
- Да, он поел с ними и вернулся. Мы даже не заметили, как он убрал от дверей комнаты Валерии ее телохранителя. Гальба заявил, что с этого дня он сам отвечает за ее безопасность - таков, мол, приказ его командира, Марка Флавия. И что он полностью согласен с ним, поскольку и сам, дескать, не слишком доверяет гладиаторам.
- И Кассий безропотно снес такое оскорбление?
- Он давно к этому привык. Солдаты не питают особого уважения к тем, кто сражается не на войне, а на арене цирка, - возможно, просто завидуют их мастерству. Ну, как бы там ни было, по приказу Гальбы раб провел ночь в какой-то нише, а сам Гальба - на полу перед дверью комнаты моей госпожи. Довольно странное место, в особенности для старшего трибуна.
- И Валерия, выходит, даже не знала, что он там?
- Нет. Пока я ей не рассказала.
- Полагаю, ей это было неприятно?
- Напротив, я бы сказала даже, что это ей польстило. Ведь во многих отношениях Валерия до сих пор оставалась ребенком.
- А где провел ночь Клодий?
- В соседних покоях. Утром Гальба приветствовал его ехидным вопросом - мол, достаточно ли мягким оказалось его ложе? Эти двое, уж не знаю, по какой причине, с первой минуты не переваривали друг друга. Между ними будто кошка пробежала. Клодий, вспыхнув, бросил, что вполне способен спать на жесткой земле, как и сам старший трибун. На что Гальба ответил, что это, мол, обычная похвальба и что они, дескать, легко смогут это проверить. После чего Клодий, разозлившись, напомнил ему о том, что это, мол, его прямая обязанность - заботиться о безопасности Валерии. А Гальба в ответ объявил, что не нуждается в нравоучениях, особенно от солдата, у которого, дескать, еще молоко на губах не обсохло. Ну а Клодий, выйдя из себя, бросил, что иных стариков, которые уже выжили из ума, неплохо было бы заменить кем помоложе. - Она сокрушенно покачала головой. - Не дело это - ругаться с самого начала.
- А что ты сама думаешь об этом Гальбе?
- Мне он не слишком пришелся по вкусу. Сразу попытался стать со всеми на дружескую ногу, но ведь это право сначала нужно заслужить.
Я кивнул, успев уже убедиться, что почти все без исключения рабы весьма ревниво относятся к любой фамильярности со стороны постороннего человека. Потом попытался понять, чем руководствовался старший трибун. Чего он добивался? Подружиться с юной невестой? Унизить Клодия? Выставить на посмешище ненавистного ему Марка Флавия? Или девушке действительно угрожала опасность, и он старался ее защитить?
- Нелегкая у него была ночь.