Мистер Боб, хозяин таверны, был далеко не так беззаботно спокоен, как два его случайных посетителя. Зная причину, почему "Грабители" в этот вечер запоздали прийти в таверну, он знал также, что в десять часов эти почтенные джентльмены ворвутся сюда и станут требовать, чтобы все те, кто не принадлежит к их шайке, немедленно удалились. Принимая во внимание богатырскую фигуру одного из посетителей, мистер Боб имел все основания предполагать, что требование "Грабителей" будет исполнено далеко не беспрекословно, и бормотал сквозь зубы:
- Ну, дружище Боб, у тебя непременно выйдет неприятность, если ты не примешь заранее мер, чтобы предотвратить ее.
Несчастный владелец таверны смущенно похаживал около двух посетителей, которые продолжали спокойно беседовать на каком-то иностранном языке, не обращая ровно никакого внимания на хозяина.
Между тем нужно же было принять какие-нибудь меры, иначе "Грабители" вышвырнут без дальних разговоров обоих посетителей за дверь.
Мистер Боб подходил к столу все ближе и ближе, описывая все более и более тесные круги и беспрестанно покашливая, но посетители продолжали делать вид, что не замечают его. Он всячески подбадривал себя, даже пристукивал ногой по паркету, но все еще не решался заговорить.
Положение его было в сущности пренеприятное. Ведь как бы вежливо и дипломатично ни составил он фразы, все-таки смысл ее мог быть только один: "Заплатите, господа, за то, что вы скушали и выпили, и уходите подобру-поздорову".
Несколько раз он пробовал начать:
- Гм!.. Кхе, кхе!.. Почтенные джентльмены!.. Кхе, кхе!..
Но "почтенные джентльмены" по-прежнему делали вид, что не слышат, и все красноречие мистера Боба разом пропадало. Он был вообще человек крайне трусливый, и при малейшем затруднении душа у него уходила в пятки. Чтобы себя подбодрить, он выпивал в таких случаях стаканов шесть джина, но так как голова у него была довольно слабая, то мысли начинали путаться, слова не шли на язык, и мистер Боб бормотал что-то непонятное. Злые языки говорили тогда, что мистер Боб напился пьян, но, разумеется, это была неправда.
В данном случае мистер Боб, желая сохранить ясность мыслей, ограничился тремя стаканами и действительно почувствовал бодрость без излишнего возбуждения. Медленными шагами подошел он к посетителям, тщательно обдумав свою речь и решившись во что бы то ни стало отклонить прискорбное столкновение, грозившее разразиться в его почтенном доме.
- Чего от нас нужно этому дураку? - спросил собеседник гиганта. - Посмотри, как он все время похаживает вокруг нас и мечется, точно медведь в клетке.
- Я только что хотел сказать тебе это же самое, - отвечал богатырь. - Впрочем, не стоит этим заниматься; мы узнаем, что ему нужно, когда он наконец решится заговорить.
Затем, возобновляя прерванный разговор, гигант прибавил:
- Итак, ты вполне уверен, что он не может нас узнать?
- Уверен вполне.
- Относительно тебя я нисколько не сомневаюсь: ты так сумел изменить свою наружность, что тебя невозможно узнать. Я бы сам способен был ошибиться, хотя мы прожили неразлучно сорок лет. Честное слово, ты положительно неузнаваем… Но, послушай, Грундвиг, скажи по совести: не ошибаешься ли ты? С лица я действительно стал совершенно не тот, но зато мой рост, мое сложение… Ведь красноглазый Надод - тонкая шельма.
- Это верно, и твои опасения были бы совершенно справедливы, если б нам предстояло вступить с ним в разговор. Но здесь, в этой таверне, которая сию минуту наполнится всяким сбродом, Надод на нас не обратит никакого внимания. Ему не до нас, у него много разных других забот, да, наконец, он ведь и не знает, что мы в Лондоне.
- По крайней мере, уверен ли ты, что он сюда придет?
- Я же тебе говорил: его случайно встретил на улице Билл, плававший с ним на "Ральфе". Надод сейчас же узнал его и предложил ему вступить в общество "Грабителей". Наш матрос притворился, что предложение ему понравилось, и Красноглазый назначил ему здесь, в таверне, свидание, чтобы окончательно условиться с ним.
- Понимаю, но, во всяком случае, Надод такой человек… С ним надо постоянно быть настороже.
- Для чего же бы стал он приглашать Билла сюда, в таверну?
- Он прехитрый злодей и прековарный. Вообрази, что ему пришло в голову, не остался ли Билл на службе у Фредерика Бьёрна, бывшего капитана Ингольфа, а ныне герцога Норландского и старшего в роде Бьёрнов. Разве он в таком случае не способен заманить Билла в западню, чтобы узнать намерения герцога относительно убийцы его отца и брата?
- Ну, слава Богу, додумался наконец! - засмеялся Грундвиг. - Да ведь я ж это самое и толкую тебе вот уже битый час, объясняя, для чего мы сюда пришли.
- Ты говорил все намеками какими-то… Сказал бы прямо, сразу…
- Я боялся, что ты сочтешь предприятие слишком опасным, - возразил Грундвиг, отлично знавший, каким способом можно довести Гуттора до желаемого состояния.
Богатырь слегка покраснел.
- Слишком опасным? - повторил он, поглядывая на свои громадные кулаки. - Да знаешь ли ты, что для меня расправиться со всеми этими "Грабителями", не исключая и их Красноглазого Надода, все равно, что выпить вот этот стакан с пивом!
С этими словами богатырь наполнил стакан до краев и выпил его одним духом.
II
Совет мистера Боба. - Цистерна. - Грабители. - Мистер Олдхэм. - Красноглазый Надод. - Трое против пятидесяти. - Бегство. - Подвал в таверне "Висельник".
СTAB ПОСЛЕ ТРАГИЧЕСКОЙ СМЕРТИ ОТЦА герцогом Норландским, Фредерик Бьёрн энергично принялся за дело отмщения убийцам. Корабли розольфской эскадры под личным его начальством, а также под начальством его брата Эдмунда деятельно выслеживали "Грабителей" и специально - адмирала Коллингвуда. Но адмирал всегда плавал в сопровождении целой эскадры, и о нападении на него открытой силой нечего было и помышлять, поэтому герцог Фредерик решил перенести центр своей деятельности в Лондон. Его агенты выследили Коллингвуда, а затем напали и на след Надода благодаря случайной встрече последнего с Биллом, бывшим лейтенантом брига "Ральф", а теперь командиром корабля "Олаф", присланного герцогом в Лондон.
Гуттор и Грундвиг, переговорив с Биллом, решили прийти в таверну "Висельник" и попытаться узнать, нельзя ли будет им схватить Надода и доставить его герцогу. Вот почему мы и застали их там сидящими за столом и пьющими пиво.
- Однако что мы будем делать, если Надод нас узнает? - спросил Гуттор, которому эта мысль не давала покоя.
Разумеется, богатырь тревожился не за себя, а за исход дела.
- Это будет очень неприятно, потому что он не преминет натравить на нас всю свою шайку, - отвечал Грундвиг. - Нам придется силой пробивать себе путь.
- За это я берусь, - сказал богатырь.
- Все-таки это будет очень досадно, потому что Надод, наверное, увернется от нас опять, тем более что он, как мне сказал Билл, стал совершенно неузнаваем.
- Кстати, что же это наш молодой капитан так долго не приходит? Я думал, что он должен был прийти одновременно с нами.
- Он придет. Ведь еще рано: десяти часов нет.
Эти слова были сказаны как раз в тот момент, когда к разговаривающим во второй раз приблизился мистер Боб, видимо, желавший им сказать что-то.
Грундвиг догадался об этом и был настолько добр, что поспешил ему помочь.
- Что вам угодно, почтенный хозяин? - обратился он к нему. - Вы как будто собираетесь нам что-то сообщить?
- Совершенно верно, джентльмен, - согласился Боб, ободренный словами Грундвига.
Дальше, однако, он не мог продолжать, запнувшись и потеряв нить придуманной речи.
- Что же вы? Говорите, пожалуйста, мы вас слушаем, - настаивал Грундвиг.
Часовая стрелка двигалась до ужаса быстро, и скоро в таверну должны были нагрянуть "Грабители". Сознание грозящей опасности заставило наконец почтенного мистера Боба собраться с духом, и он заговорил:
- Гм!.. Я бы желал, почтенные джентльмены… Видите ли… Гм!.. Я бы желал дать вам один добрый совет… Kxe!.. Да, очень добрый совет…
Он опять запнулся, вытер потный лоб и перевел дух. Таких длинных фраз он никогда не произносил, разве только когда был трезв, а трезв он не был ни разу с тех пор, как десять лет тому назад похоронил свою супругу, миссис Тернепс. При жизни миссис Тернепс достойный Боб бил ее смертным боем, но с тех пор, как она умерла, не переставал оплакивать ее и заливать свое горе вином.
- Ву God! - проворчал пьяница, опираясь о стол, так как ноги его подкашивались. - Что это со мной? Ведь я выпил всего три…
Он считал, разумеется, только три последних стакана, которые выпил один за другим, а между тем именно они-то и вывели его из равновесия.
Однако мысль о "Грабителях" до такой степени пугала мистера Боба, что происходившая в нем борьба между нерешительностью и страхом разрешилась окончательно в пользу последнего.
- Ну что же? В чем ваш совет? - спросил Грундвиг.
Боб сделал над собой отчаянное усилие и выговорил залпом следующую фразу:
- Гм!.. Вот именно… Сейчас видно, что вы, почтенные джентльмены, нездешние, не лондонцы… Гм!.. Иначе вы не зашли бы в таверну "Висельник", да еще в такой час… Вы, конечно, не знаете, почему она так называется?.. - Он понизил голос до шепота и продолжал с самым зловещим видом: - Здесь повесился мой дед!.. И отец повесился!.. Все Тернепсы этим кончают!.. Знаете, по лондонским улицам небезопасно ходить в такой поздний час. На вашем месте я бы поскорее ушел отсюда, заплатив, разумеется, по счету, как оно и следует порядочным людям.
- Только-то! - воскликнул Гуттор и громко расхохотался.