Отведя Билла в сторону, Грундвиг в коротких словах объяснил ему, в чем дело. Билл должен был увести Олдхэма на большую пастушью ферму Иокильсфильд, так как теперь, после известного разговора, было бы слишком опасно позволять ему встречаться с Надодом.
Грундвиг представил Олдхэму Билла как своего родственника-туземца, которому белый гость может вполне довериться. Почтенный клерк принялся горячо благодарить, и Билл увел его. Близорукость Олдхэма чрезвычайно облегчала задачу Билла.
Как только они скрылись, Грундвиг побежал в замок и сейчас же опять вышел оттуда, но уже не один, а с Гуттором.
XXI
Замысел Грундвига. - Его предположения. - Подслушанный разговор. - Два шпиона. - Короткая расправа. - Поимка Надода.
ГУТТОР БЫЛ С ВИДУ НАСТОЯЩИЙ СЕВЕРНЫЙ богатырь - шести футов ростом, широкоплечий, с огромными руками и ногами, и обладал просто феноменальной силой. Был с ним однажды такой случай. Эдмунд, состоя на французской службе, командовал фрегатом "Сеньеле". Однажды на этом судне с грот-мачты упал матрос. Несчастному при падении грозила смерть, но Гуттор подбежал, растопырил руки и принял падающего матроса при громких аплодисментах всей команды. При такой громадной силе он уступал Грундвигу в тонкости ума, но не в преданности и любви к Бьёрнам. Разница между обоими была, впрочем, еще та, что Грундвиг постоянно боялся за молодых своих господ, а Гуттор, не рассуждая, готов был содействовать им во всяком предприятии, какое бы только они ни затеяли. Гуттор был любимцем Фрица, которого сам и выдрессировал. Когда медведь приходил в дурное расположение, силач хватал его за загривок, как щенка, и сажал в клетку.
Олаф и Эдмунд души не чаяли в своем богатыре, с которым чувствовали себя в безопасности где бы то ни было.
- Я совершенно с тобой согласен, - говорил Гуттор своему другу, идя с ним к берегу фиорда, - что Надод явился в Розольфсе с каким-нибудь дурным намерением. Недаром же он так старательно прячется от нас… Впрочем, у нас есть только одно средство узнать, что он затевает, - это овладеть им.
- Да как это сделать?
- Ты вот не хочешь пустить меня прямо на корабль.
- Помилуй, что ты… Это все нужно сделать в самой строгой тайне.
- Правда, тем более что у него везде сообщники… Знаешь, я нахожу, что герцог напрасно пригласил к себе в гости этого капитана. Этот молодец тоже не лучше других, я думаю.
- Неужели ты подозреваешь молодого командира "Ральфа"?
- Все они одного поля ягоды!
- Слушай, Гуттор, - обратился тогда к нему, сдерживая волнение, Грундвиг, - я скажу тебе необыкновенную новость… Слышишь ты, как у меня дрожит голос?
- Да. Отчего это?
- Ты не заметил, как похож капитан Ингольф на нашу покойную госпожу, на герцогиню Норландскую?
- Ты опять за свое! - засмеялся Гуттор, но сейчас же вновь сделался серьезен. - Ты всегда так, ты и в смерть бедной Леоноры не верил и говорил, что не поверишь, пока тебе не покажут ее мертвой, а между тем она погибла в море во время бури - погибла вместе с мужем, герцогом Эксмутом, и со всеми детьми. Тебе почему-то кажется, что Бьёрны не могут погибать, как другие люди. Разуверься, Грундвиг; они - такие же смертные, как и все.
- Фредерик Бьёрн утонул в море пяти лет от роду; Леонора, его сестра, умерла той же смертью двадцати восьми лет… Ты скажешь - это судьба, а, по-моему, тут оба раза было преступление… Но что Фредерик Бьёрн не умер, а был только похищен - в этом я теперь убедился, и у меня даже есть доказательство.
- Что ты говоришь? - вскричал изумленный Гуттор.
- Правду говорю. Ты сам знаешь, что у меня нет обыкновения лгать.
- Это верно, но ты можешь ошибаться.
- Я же тебе говорю, что у меня есть доказательство, понял?
- Кто же он? Уж не капитан ли "Ральфа"?
- Этого я не говорю.
- Зачем же ты упомянул о его сходстве с покойной герцогиней?
- Выслушай меня внимательно, Гуттор. Я получил несомненные доказательства, что Фредерик Бьёрн жив, но еще не могу сказать утвердительно, что он и капитан брига - одно и то же лицо. Это только мое предположение, но я тебе сейчас объясню, на чем оно у меня основано.
- Говори. Это интересно, - произнес в высшей степени заинтересованный Гуттор.
- Сегодня утром я чуть не упал в обморок, когда увидал капитана, - до такой степени поразило меня его сходство с нашей покойной госпожой. Несколько часов спустя я узнаю, что молодой Фредерик Бьёрн никогда не умирал и что Надод находится на бриге. Как же после этого не предположить…
- Действительно, все это очень странно… Теперь вот что: Надод, конечно, прибыл сюда для того, чтобы мстить. Но что же он может сделать один? И почему он приплыл именно на "Ральфе"?.. Очевидно, он рассчитывал на помощь матросов этого корабля, а стало быть, и капитан Ингольф нисколько не лучше Надода.
- Ты меня пугаешь, Гуттор… Знаешь, я сам об этом думаю… Что если этот негодяй воспитал его для преступлений?
- Да?.. Ну, в таком случае твой капитан не может быть Бьёрном, и ты можешь успокоиться, - убежденным тоном заявил богатырь. - Порода всегда скажется.
- Однако на рассуждениях далеко не уедешь. Пока Надод не в наших руках, мы ничего не узнаем.
- О! Я берусь заставить его говорить, - со зловещей улыбкой заявил Гуттор.
Оба служителя подошли к тому месту берега, которое приходилось напротив брига, по корме которого все еще расхаживал Надод, дожидавшийся Ингольфа.
Грундвиг указал на него Гуттору.
- Только бы он сошел на берег!
- Подождем, - сказал Гуттор, - быть может, и сойдет.
Вдруг вдали послышались чьи-то шаги.
То возвращался Ингольф.
Два друга спрятались в кусты и притаились. Капитан прошел мимо, не заметив их. Когда он вошел на корабль, друзья встали и в ту же минуту услыхали со стороны фиорда чьи-то голоса.
Какие-то люди разговаривали очень громко, очевидно уверенные, что они совершенно одни. Разговаривая, они шли к тому месту, где находились Грундвиг и Гуттор, поспешившие тем временем опять спрятаться.
- Дальше идти незачем, - говорил один из незнакомцев, - Надод отлично услышит нас и отсюда. Ты знаешь, он не велит слишком близко подходить к кораблю.
- Ну, уж теперь, я думаю, он будет нами доволен, - отвечал другой, - ведь мы все его приказания исполнили в точности… Но странно, право: что за фантазия ему пришла назначить нам свидание здесь, а не у входа в фиорд, как было прежде условлено?
- Очень понятно: ему хочется быть поближе к замку, чтобы не так далеко было перетаскивать на корабль миллионы, хранящиеся в кладовых Розольфского замка.
Грундвиг и Гуттор - оба затрепетали.
Разговор продолжался.
- Не знаю, право, что меня удержало в прошлую ночь… А как мне хотелось пустить пулю в герцога или в его сыновей, когда они спасли этого иностранца, отбивавшегося от медведя. По крайней мере, в решительный день было бы меньше дела…
- Разве ты думаешь, что всех перебьют?
- Всех. Надод никого не хочет щадить.
- Знаешь, Торнвальд, он ужасный человек.
- Да, Трумп, совершенно верно; но нам ли на это жаловаться? Благодаря ему мы сделаемся так богаты, что заживем честными людьми.
- Тогда, Торнвальд, нам, в свою очередь, придется бояться воров.
Эта шутка насмешила обоих бандитов, и они громко засмеялись.
Грундвиг воспользовался этим и прошептал своему товарищу:
- Неужели мы дадим им уйти?
- Нет, в решительный день должно быть поменьше дела, - повторил Гуттор фразу, подслушанную у бандитов. - Хватать, что ли?
- Послушаем еще немного, быть может, мы узнаем очень важные вещи.
Перестав смеяться, разбойники возобновили прерванную беседу.
- Знаешь, Трумп, - проговорил тот бандит, который был, по-видимому, старше годами, - ты замечательно счастлив: еще новичок, а уже рискуешь виселицей.
- У меня отец и два брата погибли на виселице, дружище Торнвальд; меня этим не удивишь.
- А! Ну, теперь я понимаю, за что судьба посылает тебе такое счастье… Ты еще не был на каторге?
- Нет, но в тюрьме полгода высидел.
- Э-э, да ты совсем еще невинность… Я вот уже тридцать лет работаю, двадцать два года с ядром на ноге проходил, клеймо на мне выжгли, а между тем еще в первый только раз участвую в деле, которое пахнет миллионами. Ты же лишь начинаешь карьеру - и уже попал в такое великолепное предприятие! Ведь подумай: эти миллионы веками копились… да, веками! Лет тысячу, по крайней мере…
- Что бы ты сказал, Торнвальд, если б я тебе предложил дело еще более выгодное?
- Ты!.. Молокосос!..
- Да, я. Не продать ли нам тайну за миллион на каждого?
- Замолчи, несчастный! Ну, если тебя услышит Надод? - произнес Торнвальд с дрожью во всем теле. - Вот и видно, что ты еще не знаешь его хорошенько.
- Я пошутил, - возразил Трумп.
- Не шути так в другой раз. Однако пора дать Надоду условленный сигнал.
- Скажи, пожалуйста, как это ты так удачно подражаешь крику той гадкой птицы… как ее?..
- Снеговой совы?
- Да.
- А вот как. Слушай.
И бандит с замечательным искусством крикнул по-совиному.
- Вот как, парень. Слышал? Видел?.. Ну, а по второму крику сюда явится Надод.
- Вперед! - прошептал Грундвиг. - Да смотри, не промахивайся. Кинжал не нужен, а то они, пожалуй, закричат. Сдавим им горло и задушим их.
Два друга поползли по траве так искусно, что не было слышно ни малейшего шороха.
- Вот ночь, так ночь! - вскричал Торнвальд. - Дальше носа не видать… Очень удобно в это время душить кого надо…
Он не договорил: две железные руки сдавили ему горло.