- Бедный юноша! - прошептал дон Санчо и, подойдя к дону Гусману, мягко обратился к нему: - Великие горести делают людей сильными. Что же вы опускаете голову? Вы имеете право ходить с высоко поднятой головой, ведь и вы также не виновны.
- О! Если бы вы знали…
- Я все знаю, Гусман. Роковая судьба преследует вас; вы повиновались не своей воле, воле, от которой не смели избавиться. Не отчаивайтесь же так сильно.
- Но что же делать, Боже мой, куда деваться?
- Перед вами два пути: следовать за мной, и клянусь вам, что я буду для вас добрым родственником, или остаться здесь, среди ваших новых друзей; я даже думаю, что этот второй путь - самый лучший для вас.
- Могу ли я осмелиться после всего того, что случилось? Ведь я негодяй, изменник, словом - шпион!
Монбар подошел к нему и, положив руку на его плечо, сказал тихо, но властно:
- Поднимите вашу голову! Дон Гусман де Тудела умер, я знаю только Франкера, храброго Берегового брата.
- А? Вы меня прощаете, если говорите эти слова! - вскричал молодой человек с проблеском радости сквозь слезы.
- Прощают только преступников, а Франкер преступником быть не может.
- И никогда не будет! - воскликнул молодой человек с воодушевлением. - С этой минуты я принадлежу вам, делайте со мной что хотите.
- Хорошо, дитя мое, осушите ваши слезы, вы нашли отца.
И Монбар раскрыл ему объятия с волнением, необыкновенным для такого человека. Молодой человек бросился к нему на шею, и они долго стояли, обнявшись.
В это время послышался легкий шум, двери тихо отворились, и показалось бледное и смиренное лицо донны Клары. Монбар подошел к ней и, взяв за руку, ввел за собой в комнату; она покорно последовала за ним, и в лице ее читалась робость и чуть заметная радость.
- Франкер, - сказал он молодому человеку, - если вы нашли во мне отца, то вот праведная женщина, которая займет место вашей матери. Любите ее, как родную мать, потому что ее любовь к вам безгранична.
- Да! - вскричала донна Клара с неописуемым волнением. - Да, вы - мой сын!
- Молчите, Клара, - тихо сказал ей Монбар, - а если вы ошибаетесь?
- О-о! - ответила она, бросив на него один из тех взглядов, которые разъясняют все. - Разве можно обмануть сердце матери? - И она с восторгом прижала молодого человека к своей трепещущей груди.
- Такая великая радость после такой великой горести! Да будет благословен Господь! - вскричал молодой человек.
- О да! - подхватила донна Клара. - Да будет Он благословен, потому что Его правосудие неизменно.
Монбар, лучше других владевший собой во время этой сцены, рассудил, что пора вмешаться.
- Извините, дон Санчо, - сказал он, - мы совсем забыли о вас. Ведь именно вам мы обязаны этими минутами счастья, и мы наслаждаемся ими как последние эгоисты, совершенно не думая о том, что ваше положение ненадежно в этом городе, где, кроме нас, все вам враги.
- Право, любезный граф, - ответил маркиз с очаровательной веселостью, - я так счастлив вашим счастьем, что забываю обо всем на свете. Однако должен вам признаться, что мне, кажется, пора убираться отсюда; я чувствую здесь себя не совсем спокойно. Рискуя быть принятым за труса, я с удовольствием покину ваше приятное общество, и если мой старый знакомый Бирбомоно не прочь будет еще раз послужить мне проводником, то я охотно приму его помощь.
- Я к вашим услугам, сеньор маркиз, - ответил мажордом, который в эту минуту входил в комнату. - Мы отправимся когда вам будет угодно.
- Сейчас! Мне хочется поскорее убраться отсюда.
- Прощайте, дон Санчо, - сказал Монбар. - Мне жаль расставаться с вами, потому что я люблю вас; но мы оба находимся в несколько… щекотливом положении, и мне кажется, что лучшим пожеланием с моей стороны было бы никогда более не видеться с вами.
- Однажды мы уже расставались с этими словами, однако все-таки увиделись.
- Это правда, никто не знает, что может случиться с нами.
- Позвольте еще одно слово, граф.
- Говорите.
- Что мой отец?
- Я не стану его разыскивать - вот все, что я могу вам обещать. Дай Бог, чтобы наши дороги не пересеклись!
- Хорошо; прощайте. Я еду со спокойным сердцем после этого обещания… Мужайтесь, племянник, не забывайте меня! - И он ласково обнял молодого человека.
- Бирбомоно, поручаю вам маркиза.
- Я отвечаю за него, сеньор.
- Прощайте еще раз. Пойдемте, Франкер.
Молодой человек пошел за Монбаром. Они вышли из залы, оставив брата и сестру с мажордомом. Как только они оказались в гостиной, Монбар сказал:
- Отрите ваши глаза и будьте мужчиной, Франкер; я представлю вас людям, которые отныне будут вашими братьями.
Монбар отворил дверь, и они вошли в спальню. В комнате сидели три флибустьера и о чем-то тихо разговаривали между собой.
- Извините, что заставил ждать вас так долго, братья, - сказал Монбар.
- Да вот же Франкер! - воскликнул де Граммон. - А я ищу его целую неделю. Куда это ты запропастился, дружище?
Монбар поспешно ответил:
- Я давал ему тайное поручение. Братья, - продолжал Монбар, - Франкер будет у меня капитаном; прошу вас признать его в этом звании.
Флибустьеры, любившие молодого человека, поздравили его с новым назначением, которого многие желали, но не могли получить, и через несколько минут серьезный разговор, прерванный неожиданным приездом Бирбомоно, опять возобновился.
Глава XVI
"ТИГР"
Вот уже два дня как флибустьерский флот стоял под парусами; лишь один корабль оставался на якоре в Пор-де-Пе, но и тот готов был выступить в открытое море по первому сигналу. Этот корабль был вооружен только четырьмя небольшими пушками и с виду был совсем не страшен. Его круглые и массивные формы выдавали в нем голландское судно. Однако именно этот корабль Монбар выбрал, чтобы поднять на нем адмиральский флаг. Невозможно было уговорить его выбрать другое судно, более крепкое, более прочное, лучше вооруженное, а в особенности более легкое на ходу; на все замечания он отвечал, что предпочитает хорошие корабли отдать своим друзьям, что он не заставит себя ждать в назначенном месте, и пусть о нем не тревожатся - у него есть свои причины поступать именно таким образом.
Наконец другие флибустьеры во главе с д'Ожероном предоставили ему действовать как он хочет, убежденные, что за видимым самоотречением знаменитого флибустьера скрывается какой-нибудь смелый план, тем более что даже если он был равнодушен к качеству своего судна, то не мог не отобрать самым тщательным образом команду, состоящую из двухсот человек, старательно выбранных между самыми храбрыми флибустьерами.
В тот день, о котором идет речь, в восьмом часу утра Монбар, отдав Франкеру свои последние приказания и отправив его в лодке с донной Кларой и Бирбомоно, которые пожелали участвовать в экспедиции, дабы ухаживать за ранеными, - что было им дозволено, несмотря на закон, запрещавший допускать женщин на флибустьерские суда, - Монбар, говорим мы, оставил гостиницу и направился к пристани.
Человек в костюме буканьера, с трубкой в зубах, заложив руки за спину, прохаживался взад и вперед по пристани, искоса поглядывая на легкую бригантину, которая покачивалась на воде недалеко от пристани и которую он рассматривал с невыразимым удовольствием.
И впрямь, эта изящная стройная бригантина казалась настоящей игрушечкой, во всех отношениях достойной привлечь взоры истинного ценителя. Человек, о котором мы говорим, до такой степени был погружен в созерцание, что даже не слышал, как к нему приблизился Монбар, и только когда тот ударил его по плечу, он заметил его присутствие.
- Эй! Вы спите, что ли? - спросил флибустьер.
- Нет, сеньор, - ответил незнакомец, с живостью обернувшись и поднеся руку к шляпе, чтобы поклониться, - я смотрел на свою бригантину.
- Подойдите-ка сюда, - продолжал Монбар, - нам надо покончить кое-какие счеты.
- О, к чему же так торопиться, кабальеро, - заметил его собеседник льстивым голосом.
- Извините, но, напротив, торопиться надо, потому что через полчаса вы должны отправляться.
- Я отправлюсь, когда вам будет угодно, сеньор.
- И чем скорее, тем лучше, не правда ли? - язвительно заметил Монбар. - Вам хочется поскорее уехать отсюда?
- Я ничего не боюсь, сеньор, если вы удостоили меня своим покровительством.
- Это правда, но с некоторыми условиями; вы, конечно, помните, о чем идет речь?
- Да, сеньор, и эти условия я готов выполнить честно.
- Гм! - сказал Монбар. - Мне кажется, что в эту минуту вы служите, так сказать, и нашим и вашим, сеньор Агуир.
- Сеньор! - прошептал тот, бледнея.
- Испанцы платят вам за то, что вы шпионите за нами, а я плачу вам за службу против испанцев, однако, как мне кажется, это слишком неудобно. Успокойтесь, сеньор Агуир, дело может обернуться для вас лучше, чем вы предполагаете. Отвечайте же на мой вопрос: какие сведения должны были вы сообщить Франкеру?
- Он вам все рассказал?! - вскричал Агуир с удивлением, смешанным с испугом.
- Все. Итак, поверьте мне, покоритесь добровольно и, повторяю вам, все будет хорошо.
- Дело серьезное, сеньор.
- Посмотрим.
- Испанский фрегат с тремя сотнями отборных человек и с сорока шестью пушками получил приказание неожиданно напасть на Тортугу.
- Хорошо. Где же теперь этот фрегат?
- В устье реки Эстера, на южном побережье Кубы.
- Очень хорошо, я знаю это место.
- Приказания губернатора Кубы очень строги. Четыре хорошо вооруженных бригантины должны присоединиться к фрегату, чтобы отнять у разбойников - извините, у флибустьеров, - всякую надежду на сопротивление.