- Франсуа де Меневаль, полагаю? - произнес Фуше, приблизившись, и протянул ему расслабленную костлявую пятерню. Министр смотрел на Жиля с любопытством и, одновременно, с безразличием, словно тот оказался у него случайно.
- Рад служить, ваше превосходительство.
- Не будем терять время. - Он отошел к окну и, стоя спиной к Жилю, сказал: Послушайте, мсье де Меневаль, я знаю людей и постыдные страсти, которые ими движут. Это моя работа. Так что пусть вас не удивляет мой вопрос: чего вы желаете?
- Не понимаю, ваше превосходительство.
- Чего вы желаете от жизни?
- Я желаю… желаю располагать возможностями, позволяющими не отказывать себе ни в чем, чего заслуживаю.
- И вы готовы отдать жизнь за то, чего заслуживаете, мсье де Меневаль?
- Я готов следовать своему инстинкту, - Жиль сжал кулаки, чувствуя себя загнанным в тупик.
- И что он вам подсказывает, этот ваш инстинкт?
- Что жизнь ничем не возместить, ваше превосходительство, нет ничего, что заслуживало бы быть оплаченным такой ценой.
- Любопытная мысль. Однако должен сказать, что по опыту кое-что знаю о существенной разнице между охотником и добычей. Некоторые рождаются, чтобы быть добычей, а другие - прирожденные охотники. Надеюсь, вы согласитесь с этим.
- Я согласен, ваше превосходительство. Уверен, что различие это проявляется с пеленок.
- По сути, между вами и мной нет разницы, виконт, - продолжал министр, смакуя последнее слово. - Не считая, естественно, вашего титула. Однако не сомневаюсь, что вы знаете, что я - революционер-теоретик, и родовитость, дворянские титулы на меня впечатления не производят… Мишура - вот что такое дворянские титулы! Для меня важнее сила воли. А волю я покупаю, молодой человек. Меня интересует характер, и поверьте, я с первого взгляда отличаю охотника от добычи. - Фуше на секунду умолк, закинул ногу на ногу. - И вы - прирожденный охотник.
- Я должен воспринимать это как комплимент, ваше превосходительство?
- Смотря что вы понимаете под словом комплимент. Вы совершили бы убийство ради того, чтобы украсть имя, виконт?
- Не понимаю, ваше превосходительство, - в горле у Жиля что-то застряло. - Украсть? У меня есть имя, и для меня оно - заслуженное.
- Не расценивайте как угрозу, - министр улыбнулся. - Это не более чем гипотеза. Если бы дело обстояло иначе, какие бы у меня имелись основания оставлять вас на свободе? Убитый голодранец не столь полезен, как знатный дворянин, служащий его величеству и идеям революции. Точнее, бывший дворянин, поскольку, не забывайте, 19 июня 1790 года наследственная знать упразднена навечно, - завершил свою тираду Фуше с ироничной усмешкой.
- Я следую за вашей мыслью, ваше превосходительство.
- Не желаете ли коньяку?
- Если вы мне составите компанию, - Жиль не мог унять дрожь в руках.
- До сего момента, естественно, я не имел удовольствия знать никого из Меневалей. Ни юного Франсуа, ни не его несчастных родителей. И что бы вы ни услышали в противоположном смысле, все это будет чистой выдумкой и болтовней, не имеющей под собой никаких оснований. Однако, поверьте, мои источники достоверны: революция или сама жизнь воздали им по заслугам… Времена нынче трудные, - продолжал Фуше, поглаживая пальцем подбородок, - и империи нужны люди с железным характером, у которых при необходимости не дрогнет рука. Нынче повсюду зреют заговоры. Франция превратилась в пороховой погреб. И это ни для кого не секрет. Британские наемники ведут деятельность, направленную на свержение его величества и реставрацию монархии, которая была бы послушна интересам противника. Вы слышите меня?
- Каждое слово, ваше превосходительство.
- Наряду с некоторыми другими направлениями, - министр извлек белоснежный платок и промокнул им губы, - я занимаюсь выявлением шпионов англичан, или, что то же самое, стою на страже политической стабильности, безопасности императора и спокойствия в государстве. Агентов я вербую во всех слоях общества, и они действуют в любой стратегической точке столицы империи. Так вот, единственный достойный выход для такого, как вы - превратиться в инкогнито, стать тайным агентом на службе существующего строя. Для вас это будет несложно. Перед вами действительно многообещающая карьера. А оставить без применения ваш талант было бы непростительным преступлением. Ваша судьба, так сказать, неизбежна и… - министр запнулся, подыскивая точное слово, - естественна, не так ли? Используя свое положение, вы должны будете заводить знакомства, устанавливать контакты, вести светскую жизнь, общаться и, об этом нелишне упомянуть, выполнять получаемые указания, а также детально и своевременно меня информировать.
- Вы делаете мне честь, ваше превосходительство! - искренне воскликнул Жиль.
- Считайте, что сегодня вам представился случай кровью смыть кровь и исправить неверный шаг, который привел бы вас прямиком на гильотину. Служите хорошо, и ваше положение всегда будет завидным. Но имейте в виду: пепел нищего будет захоронен под вашим настоящим именем, то есть тем ненавистным именем, которое вы отвергли. Вы согласны?
- У меня есть варианты?
- Никаких. Однако вам придется еще многому поучиться, - отметил Фуше, внимательно глянув на его дрожащие руки.
- В таком случае, я имею честь принять ваше предложение.
- И помните, если вы не оправдаете мое доверие, я не удовольствуюсь обычной казнью. Я сделаю так, что вас заживо похоронят в самой зловонной яме. Вы будете постоянно чувствовать себя более одиноким и никчемным существом, чем был при жизни покойный Франсуа де Меневаль, вы меня поняли?
- Конечно, ваше превосходительство.
- Поступайте, как я, виконт, будьте в теории революционером и консерватором в политике. До нашей встречи вы оставались всего лишь сыном буржуа, теперь же вы - нотабль и записаны в реестрах как отпрыск бывшего дворянского рода. Любопытно, что во времена Террора, когда я был проконсулом при Комитете общественного спасения, любой, кто продолжал использовать старые формы уважительного обращения, попадал под подозрение и на него следовало доносить. Подумать только, как всё меняется… Заглядывая вперед, могу сказать, что дальше жизнь будет меняться для вас в лучшую сторону.
- Прошу прощения, ваше превосходительство. Что вы имеете в виду?
Сквозь маску мелькнуло едва приметное движение лицевых мускулов - словно маске удалось слегка измениться.
- Хотя после падения отжившего строя и отмены феодальных прав семейство Меневалей утратило часть состояния, ваше наследство не так уж мало. Если мне не изменяет память, вмененный вам к уплате в казну поземельный налог составляет две тысячи триста франков. Тем не менее, - министр поднялся, - не стоит пытаться убеждать меня, будто ваши амбиции удовлетворены этим, ведь так?
- Скажите, ваше превосходительство, чего мне недостает, чтобы завоевать ваше доверие?
- Дело не в том, чего вам недостает, а в том, что у вас в избытке. Вы, случайно, не обращали внимания на мочку своего левого уха?
Вопрос министра ошеломил Жиля, лицо у него окаменело, но длилось это не более секунды.
- Как я мог упустить! - прошептал Жиль.
В тот же миг он встрепенулся и, словно под воздействием скрытых пружин, функционирующих помимо его воли, принялся лихорадочно шарить по карманам, достал сложенный белый платок, а затем и то, что искал.
Это была небольшая изящная вещица, скорее произведение ювелира, нежели холодное оружие. Миниатюрные ручка и ножны переливались перламутровой отделкой. Жиль обнажил лезвие, провел по нему ногтем указательного пальца и твердой рукой, не раздумывая, отсек себе половину левой мочки. Пытаясь остановить кровь, прижал к уху платок.
Фуше, полуприкрыв глаза, с тенью улыбки на устах произнес:
- У подъезда вас ждет экипаж. Начинается дождь. - Жиль сделал глубокий почтительный поклон. - Да, кстати. Лакей… некто Клод Бейль… вчера ночью в одном из парижских переулков его обнаружили мертвым. Старик злоупотреблял выпивкой. Дело дошло до галлюцинаций и навязчивых идей: он упорно рассказывал в полиции какие-то нелепицы. Дескать, у его хозяина не было половины мочки. Бедняга. Мне его искренне жаль. - Закончив говорить, министр позвонил в колокольчик.
7
Курс на Новый Орлеан
Из дневника Огюста М.
1-й день плавания. 14 апреля 1805 года. Утро. Пролив Ла-Манш. Близ французского берега.
Из Гавра вышли в девять. День ясный, но холодный. Легкая дымка постепенно рассеялась.
Какие чувства ты испытываешь, Огюст? Облегчение. Такого подъема я не припомню со времен ранней молодости, той золотой поры, когда Париж представлялся вечно цветущей весной и верхом радости и наслаждения. Тогда во мне бурлила кровь и возбужденно билось сердце. И даже привидеться не могло, что я стану зарабатывать на жизнь телом.
Несколько обнаженных по пояс членов команды, напоминавшие юных олимпийских богов, вращая ворот, вытянули канат и закрепили якорь. Другие поставили паруса. И корабль, набирая скорость, взял курс в открытое море. Урок слаженности и практического взаимодействия.
Я сжег за собою все мосты, уехал без денег, не имея на том берегу ни знакомств, ни перспектив. Единственно ценное, что у меня есть и что можно будет продать, - баул одежды. Немногим менее месяца продлится наше плавание до порта назначения. Тогда и увидим, действительно ли Новый Орлеан - это Новый Свет.
Вторая половина дня. "Эксельсиор" - любопытное название у нашего корабля, одинаково хорошо звучит и для французов, и для англичан. В военное время - своего рода гарантия. И все же сомневаюсь, что кто-либо из находящихся на борту радостно подбросит в воздух шляпу, попадись нам навстречу эскадра Нельсона.