- Царь - это только носитель титула, занимающий определенное место. Но это еще и человек, который когда-то умрет. Однако люди, народ - это нечто другое. Народ переживет отдельного человека. Он переживет нас всех, поэтому его следует почитать выше любого человека. Я выступаю от нашего народа. Именно поэтому я должен тебя сменить, Лаэрт. Ты не оправдал доверия людей, ты ленился и заботился только о себе и своих интересах.
- Ты смотришь на все глазами купца, Эвпейт, - ответил Лаэрт. - Ты не понимаешь, что в мире есть и другие вещи, а не только то, скольким владеет или не владеет человек. Ты родился в богатой семье, которая научила тебя думать о приобретении богатств. Ты знаешь, что покупать и где продавать, и провел всю жизнь, торгуя различными товарами. Поэтому тебе можно верить в том, что касается денег и получения прибыли. Я же, с другой стороны, родился в правящей семье. Меня заставляли думать о благополучии моего народа, о том, как обеспечивать людей всем необходимым и защитить их. Меня с детства учили сражаться и командовать войском. Мне объясняли, как брать у людей в мирные богатые годы и как давать им в трудные времена. Мне показывали, как следить за каждой частью моего царства, начиная от урожая и работы ремесленников до торговли купцов и тайных планов знатных господ, чтобы сохранялись равновесие и гармония. Именно так я и провел свою жизнь, и не могу сказать, хорошо это или плохо. Но если даже в твоих обвинениях есть доля правды, могу уверенно заявить: при мне народ был един, никто не враждовал друг с другом! Только из-за тебя итакийцы пролили кровь друг друга на нашу родную землю. Только ты, Эвпейт, разделил эти острова и уничтожил то, что столько лет помогало нам держаться вместе и жить в мире. Твоим первым шагом стало приглашение старинных врагов на наши берега. При их помощи ты убил своих соплеменников, поставив под вопрос будущее. Самая большая моя ошибка - в том, что я позволил тебе распространять ложь среди нашего народа.
Две группы людей слушали царя, и его голос становился все более властным, несмотря на усталость и ранения. В это время Ментор услышал, как по коридору у него за спиной идут другие люди. Он оглянулся, схватил длинное тафианское копье и щит одного из многочисленных убитых наемников, лежавших во дворе, потом отступил в тень и прижался спиной к стене. Как раз когда он встал на выбранное место, во двор вышел Корон, за которым следовал Политерс и остатки тафиан, ворвавшихся в большой зал.
Лаэрт увидел приближающееся подкрепление и понял, что сражение проиграно. Ему стало ясно, в каком отчаянном положении они находятся. И нельзя допустить гибели еще большего числа людей. Поэтому правитель бросил оружие, сдаваясь, и приказал своим людям сделать то же самое.
Эвпейт одержал поразительно быструю и полную победу. Хитростью, обманом, безжалостностью и напористостью он сбросил царя и захватил власть.
Ментор выскользнул незамеченным из дворцовых ворот. Он знал, что теперь Итаку может спасти только возвращение Одиссея.
Глава 11
Дорога в Мессению
Ментор поднял голову и посмотрел на Одиссея.
- Это не все, - сказал он. Несмотря на пережитые испытания, воин сидел прямо, словно копье проглотил. - Рыбаки, которые помогли мне бежать, сообщили, что одна галера уже ушла к материку. На борту находились тафиане под командованием Полиба. Эвпейт понимает, что пока ты жив, у итакийцев остается надежда, они могут начать сопротивление. Ему известно от команды твоего корабля, где ты высадился на берег. Поэтому враг намерен охотиться на тебя, пока ты еще остаешься в пределах его досягаемости.
После завтрака они уселись в тени деревьев, где Одиссей собрал совет. За исключением Эперита, у всех воинов отряда остались на Итаке семьи и друзья. Но казалось невероятным, что их родиной теперь правит Эвпейт. Какое-то время никто не знал, что сказать.
Тишину нарушил Дамастор. Дома его ждали жена и маленький сын, он не хотел оставлять их на милость тафианских пиратов. Воин заявил, что у них не осталось выбора - они должны отправиться в ближайший прибрежный город и плыть на каком-то корабле назад на Итаку. Они знают местность лучше тафиан, и могут выяснить их точное количество и используемые средства обороны, наблюдая за ними с окружающих город возвышенностей. Если приплыть ночью, то захватчики могут и не узнать об их возвращении. Одиссей созовет народную армию и отберет остров у Эвпейта.
Послышались одобрительные возгласы, но энтузиазма оказалось мало. Поражение Лаэрта испортило всем настроение, зародив сомнения в душах. Эперит видел по печальным выражениям лиц, что люди не уверены в своих шансах. Сложно нанести поражение гораздо более многочисленной силе Эвпейта. Даже Галитерс выглядел угрюмым, явно пребывая в смятении. Казалось, что новость не сломила одного Одиссея. Вместо этого царевич смотрел на удаленную береговую линию и думал, что делать.
Через несколько минут он встал и оглядел своих людей. Одиссей смотрел на грязные и усталые лица, а воины, в свою очередь, глядели на него, ожидая решения. Царевич объяснил: если они сейчас поспешат на Итаку, то могут застать Эвпейта врасплох, а островитяне будут достаточно злы, чтобы вступить в борьбу. Но скорее всего, их маленький отряд перережут. Вот тогда Итака навсегда останется в руках врагов. Альтернативой было продолжение пути в Спарту, где можно найти сильных союзников, после чего вернуться с подразделением, действительно способным бросить Эвпейту вызов. Но это предоставит узурпатору время, чтобы закрепиться и упрочить свои позиции.
- Что бы мы ни думали, решение принимать тебе, господин, - сказал Галитерс. - У нас у всех на Итаке остались дома и семьи, но ты - наследник престола. Ты знаешь, что лучше. Мы готовы положиться на твое решение.
- В таком случае я должен помолиться, - объявил Одиссей. - Если вы мудры, то поступите, как я. Скажу о решении по возвращении…
Он развернулся к другой стороне возвышенности, а до того многозначительно посмотрел на Эперита и кивнул ему, молча приказав следовать за ним. Молодой воин немного подождал, затем отправился за Одиссеем.
Царевич сидел на корточках, упираясь локтями и колени. Он смотрел в сторону моря. Хотя уже началась зима, на небе было мало облаков, солнце светило ярко, поднимаясь к зениту. При такой погоде наблюдатель с хорошим зрением мог видеть на большое расстояние. Командир отряда даже не повернул голову в сторону Эперита, когда тот к нему присоединился.
- Ты хотел меня видеть, господин?
- Забудь о церемониях, Эперит. Сядь.
Везде вокруг валялись камни, ни один не был плоским или гладким, чтобы на нем устроиться, поэтому Эперит опустился на корточки рядом с Одиссеем и уставился на море. Пейзаж был типичным для южной Греции - возвышенности, валуны, редкие кустарники и растения, и все это перемежалось рощами оливковых деревьев. Но местность казалась пустынной и не заселенной.
- Что ты будешь делать? - спросил Эперит.
- Решать не мне, - ответил Одиссей, раскрывая ладонь и показывая маленькую глиняную сову, которую ему дала Афина. - Она велела мне отправиться в ее храм в Мессении.
Эперит уставился на предмет, лежавший на ладони друга. Он вспомнил указания богини и ее обещание помочь Одиссею, когда ее помощь потребуется больше всего.
- Именно поэтому я хотел, чтобы ты пошел со мной, Эперит, - продолжал Одиссей, глядя на него умными зелеными глазами. - Ты был там. Ты видел ее, слышал, что она сказала. Я не могу поделиться этим с Ментором или Галитерсом. Поэтому мне нужна твоя помощь для принятия решения.
- Мы не сможем нанести поражение Эвпейту без использования совы и помощи Афины, - заговорил Эперит. - Но она не придет, пока ты не выполнил ее приказа. Ты должен вначале побывать в Мессении.
- Даже с помощью богини это будет тяжелой задачей, - заметил Одиссей. - Нас слишком мало. Но ты в любом случае прав. Вначале мы должны избавить ее храм от змеи, как она приказала. А после этого решим, куда отправляться - на Итаку или в Спарту. Тем не менее… Я боюсь за своих родителей. Постоянно думаю о них, очень беспокоюсь! Итака все еще будет стоять на месте, и неважно, вернемся мы завтра или через десять лет. Но я не могу откладывать возвращение, потому что рискую жизнями матери и отца.
- Судя по тому, что я слышал, Эвпейт кажется мне трусом, - сказал Эперит. - Он наверняка не осмелится убить Лаэрта.
- Нет, этого он делать и не станет. Но в одно ухо ему нашептывает Полиб, а в другое - Политерс. А еще тафиане могут решить их всех уничтожить и забрать себе Итаку. Они не пожалеют ни царя, ни царицу.
- Я не могу принять за тебя это решение, Одиссей, - ответил Эперит. - Но если хочешь услышать мнение человека со стороны, то первым делом отправляйся в Мессению. Я считаю, что нужно поступить так. А теперь мне следует возвращаться назад, пока Ментор не заподозрил меня в какой-то подлости или хитрости.
Когда Эперит вернулся в лагерь, то увидел Ментора, сидящего на валуне. Воин неотрывно смотрел на него. Ему этим утром заново перевязали руки и ноги чистыми бинтами, а после нескольких часов сна, которые удалось урвать ночью, итакиец уже не выглядел таким усталым. Юноша уже собирался отвернуться и найти более дружелюбное лицо, но Ментор поднялся на ноги и пошел к нему. Эперит все еще хорошо помнил обвинения в предательстве. А испытания, сквозь которые прошел Ментор, не уменьшили раздражения.
- В чем дело? - резко спросил молодой воин.
Ментор мгновение смотрел на него, потом протянул руку.
- Я должен перед тобой извиниться, Эперит. При нашей первой встрече я слишком поспешно тебя осудил, а с тех пор постоянно осложнял тебе жизнь. Но события во дворце изменили меня. Я просто хочу сказать, что был не прав.
Юноша еще какое-то время смотрел Ментору в глаза, затем заставил себя улыбнуться и пожал ему руку.