Три дня и три бессонные ночи провел Грюндлер за допросами. Циммерман упорно стоял на своем, и дело зашло в тупик. Радиопеленгаторы не обнаружили никаких радиосигналов, посылаемых в эфир. К тому же в РСХА проявляли нетерпение, требовали доклада, и он решил передать английского разведчика Баремдикера в руки группенфюрера СС Мюллера. Пусть гестапо теперь выколачивает из него признание, а он, Грюндлер, свою функцию выполнил. Собранные им материалы предварительного следствия дают полное право считать бывшего начальника концлагеря врагом рейха. Двоих русских он отправил в бактериологическую лабораторию в качестве подопытных доктора Штайница. Циммермана, по согласованию с РСХА, за потерю политической бдительности, выразившуюся в дружественной связи с "английским шпионом", именем фюрера разжаловали в рядовые.
- Кто бы мог подумать, что такой уважаемый человек, гауптштурмфюрер СС, сын барона окажется врагом рейха?! - сокрушенно произнес изумленный Циммерман, когда Грюндлер вызвал его и объявил приказ о лишении офицерского звания.
- Фюрер дает вам возможность искупить свою вину на восточном фронте, - сказал Грюндлер.
- Я оправдаю доверие фюрера, оберштурмбанфюрер! Самой кровью я докажу преданность своей родине!
Циммермана переодели в старое солдатское обмундирование, сунули в крытую машину и под конвоем тут же. отправили в Берлин на пересыльный пункт. Дорогой, трясясь на ухабах, Генрих еще и еще раз анализировал все происшедшее с ним в Шварцвальде, полностью беря на себя ответственность за провал. Мог ли он подставлять под угрозу срыва задание Центра? Конечно же нет! И в этом его непростительная ошибка, ошибка человека, проявившего элементарную слабость, забывшего, что своим бактериологическим оружием нацисты уничтожат не двоих, а миллионы, десятки миллионов ни в чем не повинных людей.
Кто теперь заменит его по руководству группой? Возможно, Фимка, он знает все. Но как с Фимкой установит связь человек, который будет вот-вот прислан в Шварцвальд Центром? Ведь только с ним, Циммерманом, должна состояться встреча посланца подполковника Григорьева. Вся надежда на провизора аптеки. Ему, видимо, уже известно об аресте Циммермана, о чем он немедленно оповестит Центр.
Генрих твердо решил по прибытии в действующую армию сразу же перейти линию фронта. В создавшейся обстановке его сведения будут крайне полезны Григорьеву.
Двуколка с шумом подкатила к баракам, возле которых Ладушкин распределял людей на полевые работы. Сердитый управляющий имением баронессы со злостью набросился на своего помощника:
- Почему на ферме беспорядок? Коров пастись выгнали на десять минут позже… Что у вас там за бездельники?!
- Я все выясню и доложу вам, господин управляющий, - ответил Ладушкин. - Не извольте беспокоиться…
- Сейчас надо принимать меры! Едем на ферму, - потребовал Фехнер.
- Слушаюсь, господин управляющий…
Ладушкин сел в двуколку, и Фехнер стегнул лошадь.
- Начальника концлагеря, сынка нашего барона арестовали, - когда двуколка скрылась за опушкой леса, таинственно сообщил Фехнер. - Будто он английский шпион…
- А нам-то что, Отто?
- И его дружка обер-лейтенанта Циммермана тоже взяли…
Ладушкин чуть не вскрикнул от неожиданности при упоминании фамилии Генриха.
- А все началось с тех двух рабочих, которые Германом были привезены к нам в парники, - продолжал Фехнер. - Отряд перевернут вверх дном. Сотники, десятники заменены, охрана утроена…
До боли защемило сердце у Ладушкина. Он плохо слушал, о чем дальше говорил управляющий, нещадно ругая себя за то, что непростительно затянул время связи с Генрихом. Хотел понадежнее закрепиться на месте, думал со дня на день встретиться с ним, искал уже причину приезда в контору и, выходит, опоздал. А без группы Генриха им с Сафроновым бактериологический центр не взорвать. Нужна взрывчатка, а она, по донесению Генриха в Центр, уже была припасена и надежно зарыта в тайниках. Как взять потом эту взрывчатку, кто укажет, где она находится? Ведь у него нет пароля для связи ни с одним из членов группы. Правда, если б он и установил уже связь с Генрихом, то после случившегося все равно ничего не знал бы ни о группе, ни о взрывчатке. Единственно, передал бы Генриху добрые вести о семье и что он уже капитан. Это придало бы ему силы выдержать допросы-пытки в гестапо. Теперь надо как-то устанавливать контакт с оставшейся без руководителя группой. Видел он лишь одного коротышку - урода Фимку. А входил ли Фимка в группу - трудно сказать.
- …Из Берлина присланы какие-то особые машины. Они засекают передающую рацию и точно определяют ее место, - донесся до Ладушкина приглушенный голос Отто.
"Значит, выходить на связь с Центром категорически нельзя. Фашисты прислали радиопеленгаторы. Быстро это у них, - подумал Ладушкин. - Надо искать другой путь связи…" Они договаривались с Григорьевым на случай выхода из строя рации или невозможности ее временного использования для связи с Центром через берлинскую квартиру садовника профессора Шмидта старого Форрейтола, сын которого, Рихард, находится в плену. Но Форрейтола надо еще склонить на свою сторону! И опять Ладушкин промедлил, до сих пор еще не познакомился со старым солдатом, убивающимся о гибели своего второго сына.
- …Обо всем этом мне под большим секретом сообщил мой старый знакомый унтершарфюрер Кампс, - закончил Фехнер.
- Дела-а, - протянул Ладушкин. "Неужели баронский сынок действительно являлся английским разведчиком? - соображал он. - Выходит, союзнички пронюхали о бактериологическом оружии. Знают ли об этом в Центре?"
- А где эти хитрые машины, что пеленгуют радиостанции? - спросил он.
- Ездят по всей округе. Кампс говорит, они останутся у нас на целый месяц. Оберштурмбанфюрер Грюндлер надеется за это время засечь английскую рацию…
Ладушкин уже успел передать в Центр две закодированные радиограммы с химическими формулами сверхстойких отравляющих веществ, созданных профессором Шмидтом. Лебволь через Габи передал их в пачках сигарет, присланных ее дяде в знак благодарности за доставляемые продукты. "Сообщить в Центр о случившемся только через Форрейтола", - решил Ладушкин.
- Послушайте, Отто, мне надо побывать в Вальтхофе. Сделайте так, чтоб меня туда пригласили, - попросил он. - Придумайте чего-нибудь но ветеринарной части, скажем…
- Хорошо, Федор, я попробую, - обещал Фехнер.
Двуколка подкатила к ферме, Ладушкин стремглав выскочил из нее у ног изумленных доярок.
- У меня чтоб все было в порядке! - грубо сказал Фехнер и покатил дальше в поле.
- Я все улажу! Не извольте беспокоиться, господин управляющий! - крикнул вслед Ладушкин.
На следующее утро Фехнер отпустил Габи к Шмидтам без обычного бидончика с молоком, сказав, что сам будет в тех краях и прихватит профессору еще сливок и творога. Приехал он в Вальтхоф, когда старый и молодой Шмидты уже ушли в свою химическую лабораторию. Передав продукты поварихе Марте, спросил о здоровье молодой хозяйки Вальтхофа. Регина сама вышла на голоса, сопровождаемая верным Рексом. Завидев лошадь, овчарка залилась было лаем, потом, раздумав, умолкла и с безразличием легла у ног хозяйки.
- Может, вам требуются еще какие продукты? - поинтересовался Фехнер. - Вы скажите, фрейлейн, не стесняйтесь.
- Спасибо, дорогой Фехнер, - улыбнулась Регина. - Нам всего достаточно.
- А… а как Габи? Вы довольны племянницей?
- Очень милая девочка. Я ее люблю, как сестру.
Управляющий замешкался, подыскивая слова для продолжения разговора. Взгляд упал на собаку.
- Породистая у вас собака, фрейлейн!
- Рекс - умница, каких мало.
- Но… почему он… вялый такой? Уж не заболел ли?
Испугавшись, девушка стала внимательно осматривать морду овчарки, словно стараясь отыскать на ней след болезни. В самом деле, Рекс с вечера был вял и флегматичен ко всему окружающему.
- А нос как?
- Горячий! - воскликнула Регина, потрогав пальцами нос собаки. - Рексушка, милый, ты заболел, да? Что с тобой? Скажи…
Рекс жалобно взвизгнул, не понимая хозяйки, лизнул ей руку.
- И язык сухой! - совсем испугалась Регина. - Надо ветеринару показать. А где его поблизости найти?
- Есть у меня один. Из русских. Но зоотехник стоящий, - начал было Фехнер. Регина тут же перебила его:
- Пришлите, пожалуйста, его поскорее, герр Фехнер! Умоляю вас!
- Для вас, фрейлейн, я все сделаю, - пообещал управляющий.
Через полтора часа с санитарной брезентовой сумкой на плече Ладушкин подошел к дому профессора. Садовник Форрейтол остановил его у ворот, подозрительно покосился на большую сумку, но, узнав, что русский бородач - зоотехник и идет по вызову молодой хозяйки Вальтхофа, сам проводил его к Регине. Ладушкин внимательно осмотрел овчарку, сделал ей укол и заверил Регину, что никакой опасности нет. Через два-три дня собака будет здорова. А завтра он снова зайдет посмотреть ее. Благодарная Регина сунула зоотехнику деньги, но тот категорически отказался от них. Он очень любит животных и осматривал овчарку ради уважения к фрейлейн.
- Вот если бы вы приказали своему садовнику нарвать букет цветов, - показал он на Форрейтола, колдовавшего над роскошной клумбой с гвоздиками, - я передал бы госпоже баронессе от вашего имени.
- Герр Форрейтол, нарвите, пожалуйста, для баронессы самых лучших цветов, - сказала Регина садовнику и увела собаку в дом.
Форрейтол покосился на подошедшего русского зоотехника, о котором слышал как о любимчике баронессы, и не спеша стал срезать цветы со всех клумб, подбирая букет.