Весь следующий день прошел у Рюделя в заботах о стройке. Заглянул он и в сарай, где трое русских рабочих колдовали над взрывчаткой. В помещении стоял сладковато-приторный запах от тола и сырых досок. На стройплощадке уже испробовали полукилограммовые брикеты; силы взрыва оказалось достаточно, чтобы взрыхлить каменистый грунт. Рабочим оставалось только выбрасывать землю из котлована.
За подполковником прибежал посыльный: командира строительной бригады приглашал к себе вернувшийся из Берлина начальник гарнизона.
- С оберштурмбанфюрером приехал полковник из главного строительного управления, - сообщил на всякий случай посыльный.
"Инспектор, - встревожился Рюдель. - Будет ругать за сроки. Но теперь в дело вступил тол. Работа пойдет быстрее".
- Подполковник Рюдель, командир строительной бригады, - войдя в кабинет Грюндлера, представился Рюдель молодому полковнику.
- Полковник Краузе, - сказал представитель главного строительного управления, не подав руки стоявшему навытяжку командиру строительной бригады.
Грюндлер весело подмигнул смущенному Рюделю.
- Полковник Краузе приехал посмотреть на нашу стройку, Рюдель. Покажите, что у нас делается.
- Яволь, герр полковник, - Рюдель покорно наклонил голову в сторону полковника.
- В помощь бригаде из Белоруссии привезли отряд славянских рабочих, - пояснил гостю Грюндлер. - Командует ими немец, бежавший от большевиков. Я о нем вам рассказывал. - Оберштурмбанфюрер повернулся к Рюделю. - Пригласите сюда начальника отряда славян.
Рюдель позвонил в штаб и приказал дежурному адъютанту срочно прислать Циммермана к оберштурмбанфюреру.
- Позвольте предварительно дать общую характеристику строящемуся объекту государственной важности, - обратился Рюдель к молчаливому полковнику.
- Я прекрасно знаю ваш объект, подполковник, - сухо сказал Краузе. - Меня интересует только ход строительных работ.
Рюдель, тщательно подбирая слова, начал перечислять все то, что сделано на сегодняшний день. Не забыл он похвалиться и брикетировкой тола.
Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел Циммерман. При виде старших офицеров он явно растерялся, но быстро взял себя в руки и громко выкрикнул;
- Хайль Гитлер!
На губах Грюндлера заиграла усмешка. Он перевел тяжелый взгляд Циммермана на Краузе, проговорил, нарочито подчеркивая слова:
- Это и есть начальник отряда славян. Знакомьтесь, господа…
Циммерман развернулся всем корпусом к полковнику, прищелкнул каблуками и склонил голову:
- Циммерман…
"Ужасно знакомое лицо, - пронеслось у него в голове. - Этот острый нос… Где, где я видел его! Или показалось… Нет, не показалось! Генерал Карнеев показывал фотокарточку… Значит, полковник Краузе?! А если ошибся, если не Краузе? Если это проверка, устроенная Грюндлером? Скорее бы полковник назвал свое имя…"
Но Краузе не торопился с ответом, внимательно рассматривая Циммермана. Ему вначале тоже показалось, что где-то встречал этого человека, а потом он отбросил такую мысль: нигде их пути не пересекались. Мало ли схожих внешне людей на свете.
- Полковник Краузе, - наконец выдавил он из себя.
- Краузе?! - тихо произнес Циммерман. - Не… не может быть… - Он обернулся к Грюндлеру и Рюделю, глаза его, сияющие, радостные, просили сочувствия и поддержки. - Краузе… Хельмут, так это вы?! Здравствуйте, дружище!..
- Постой, постой… - Краузе напряг память. - Черт возьми, Генрих?! Вот так встреча! - он встал, протянул Циммерману обе руки, но потом, спохватившись, снова опустился в кресло. - Господа, мы вместе учились…
- Да, да! - подтвердил возбужденный Циммерман. - Мы однокашники. Столько лет учебы… Хельмут, дружище, я рад, искренне рад, что вы уже полковник рейха! Поверьте, я горжусь вами! А вот я… у меня… Мне дьявольски не повезло. Эх, да что об этом говорить…
- Идемте, Рюдель, - тихо позвал подполковника Грюндлер. - Пусть поговорят однокурсники.
Они вышли из кабинета и прошли в канцелярию.
- Давайте я подпишу ваше представление на Циммермана, - сказал Грюндлер. - Сейчас я могу это сделать…
Рюделю вдруг стало жарко. Только теперь он понял, что оберштурмбанфюрер преднамеренно устроил встречу однокурсников. Что стало бы с ним, Рюделем, если бы Краузе не признал Циммермана? При одной лишь мысли, что начальник отряда славянских рабочих мог выдать себя за другое лицо, перехватывало дыхание и кружилась голова. К счастью, все закончилось благополучно. Рюдель глубоко вздохнул, почувствовав себя словно заново рожденным. Он свободно уселся на стул в ожидании полковника, которому требовалось показать стройку.
Краузе и Циммерман беседовали не меньше получаса.
- Оберштурмбанфюрер Грюндлер просил извинить: его пригласил в лабораторию доктор Штайниц, - поднялся Рюдель навстречу вошедшему в канцелярию полковнику.
- А он мне и не нужен. Вы с Генрихом покажете объект, - сказал Краузе.
- Прошу, - показал Рюдель на дверь.
При выходе на улицу Краузе лицом к лицу столкнулся с Баремдикером, направлявшимся к начальнику гарнизона; он сделал шаг в сторону, вытянулся перед полковником.
- Начальник концлагеря оберштурмфюрер Баремдикер, - представил его Рюдель.
- А я хорошо знаю вас, дорогой Баремдикер, - произнес Краузе. - Имею честь быть другом вашей прекрасной приемной матери баронессы Ирмы фон Тирфельдштейн!
- Для меня большая радость познакомиться с вами, герр полковник, - отчеканил Баремдикер. Он уже знал, что из Берлина приехал инспектор, и опасался, как бы тот не стал после стройки проверять и его концлагерь.
- Оказывается, мой Циммерман учился вместе с полковником Краузе, - не без гордости шепнул ему Рюдель.
Баремдикер поймал взгляд смущенного всеобщим вниманием Циммермана и кивнул ему.
- Надеюсь, у вас самые благоприятные взаимоотношения друг с другом? - поинтересовался Краузе у Баремдикера и Циммермана.
- Да, Хельмут. Оберштурмфюрер Баремдикер помогает мне во всем, - ответил Циммерман.
Баремдикер снова поймал взгляд начальника отряда славянских рабочих и кивком головы поблагодарил его за ответ берлинскому гостю.
12
Кальтенбруннер торопил Штайница с развертыванием исследовательских работ в бактериологическом центре по быстрейшему созданию нового бесшумного оружия. Производство атомной бомбы, о которой хвастливый Геринг прожужжал фюреру все уши, откладывалось на неопределенный срок по чисто "техническим" причинам: отсутствовала тяжелая вода, игравшая роль замедлителя в реакторах. Норвежские патриоты взорвали химзавод, уничтожив при этом накопленный запас крайне необходимой рейху тяжелой воды. Рейхсмаршал был вне себя от ярости; узнав о диверсии в северной Норвегии, он не хотел показываться Гитлеру на глаза, опасаясь вполне справедливого гнева фюрера. Дела на восточном фронте далеко не блестящи, сейчас, как никогда, требуется могучее чудо-оружие, дабы раз и навсегда переломить ход борьбы с русскими в свою пользу. А пока заводское оборудование восстановят, пока начнется сложный химический процесс по выработке тяжелой воды, пройдет уйма времени. Ни о какой атомной бомбе в 1943 году не может идти и речи. Вот тут-то начальник РСХА и преподнесет Гитлеру курируемое им бесшумное оружие, способное вызвать страшную панику в стане врага и уничтожить все живое в его тылу. На неудачах себялюбивого и обидчивого рейхсмаршала Геринга он, обер-группенфюрер СС доктор Кальтенбруннер, возвысится в глазах фюрера и может подняться еще на одну ступень иерархической лестницы высшего руководства третьей империи и со временем стать первым лицом в карательных органах рейха.
Летом в районе Орла и Белгорода намечается мощное наступление немецкой армии с задачей окружить и уничтожить советские войска, попавшие в Курский выступ. От исхода этой грандиозной операции будет зависеть наступление и на других участках восточного фронта. Кальтенбруннер не сомневался в успехе Курской битвы. Если она каким-то образом будет все же проиграна, тогда с осени наступление на врага поведут "генерал-микробы".
По инициативе начальника РСХА рядом с лабораторией началось сооружение небольшого завода для производства бесшумного оружия в военных целях, куда в помощь строительной бригаде уже было привезено три сотни квалифицированных рабочих из Белоруссии. Кальтенбруннер хотел, чтобы под непосредственным руководством доктора Штайница смертоносные инфекционные бактерии с исследовательских стендов ученых тут же попадали на завод.
Доктор Штайниц понимал нетерпение своего шефа, хотя и не разделял его порою сумбурные действия. Ведь еще до 1939 года предлагалось начать в военных целях исследовательские работы по бактериологии, но главари рейха были так уверены в могуществе и непобедимости созданной Гитлером третьей империи, что полагали завоевать мир одним классическим оружием без каких-либо инфекционных микроорганизмов и ядерных реакций. И только после неудач под Москвой было начато сооружение бактериологического центра.
Само собой разумеется, что исследования начались не на пустом месте. До этого они проводились в бактериологическом институте Коха, Берлинском университете, в ряде других государственных научных учреждениях, и особенно в частных лабораториях ученых-микробиологов.
Из всех бактериальных средств Штайниц отдавал предпочтение самому острозаразному заболеванию человека и животных - чуме.