По черному небу безмолвно, один за другим, пробегали бледные столбы света. Казалось, где-то далеко, за горизонтом, крутится ступица огромного огневого колеса, и только его спицы бесшумно проносятся здесь, над городом. Несколько минут офицеры шли молча, следя за лучами прожекторов. Первым нарушил молчание Бунке.
- Бомбят?
- Наш город только один раз, а соседним достается. - ответил Кольбе. - А несколько дней назад и нашу автостраду разворочали…
Завернув за угол, приятели столкнулись с двумя солдатами, нерешительно топтавшимися на тротуаре. Рассмотрев офицеров, солдаты метнулись было в сторону, но властный окрик Кольбе заставил их вернуться.
- Кто такие? Почему шляетесь? Увольнительную! - приказал он оробевшим солдатам.
- Сержант Гуго Гиберт и рядовой Брунер, - доложил один из задержанных. - Мы не по увольнительной, господин капитан. Мы следуем по предписанию.
- Куда?
- В распоряжение генерала фон Лютце.
- Какого же дьявола вы шляетесь по улицам, а не идете туда, куда направлены? - вмешался Гольд.
- Темно, дороги не знаем. Идем на пересыльный пункт, - оправдывался сержант.
В глубине улицы послышались шаги. Кольбе молчал, словно раздумывая, что ему делать с задержанными. Шаги все приближались, и к офицерам подошли еще два солдата. Один из них сильно прихрамывал, рука второго, насколько позволяла рассмотреть темнота, висела на перевязке.
- А вы откуда? - рявкнул Кольбе.
- Только что с поезда, - бодро доложил прихрамывающий солдат. - Следуем к коменданту для направления в команду выздоравливающих. Докладывает старший сержант Рихтер.
- А кто второй?
- Рядовой Ганс Гунке, - доложил солдат с перевязанной рукой.
- Документы! - потребовал Гольд.
Здоровенный денщик капитана-танкиста, поставив чемоданы около офицеров, встал за спиной Кольбе.
Хромой сержант полез в карман за документами, но в этот момент в разговор вмешался Бунке.
- Хватит! - энергично запротестовал он. - Время идет, а мы тут будем еще возиться целый час! - И, беря инициативу в свои руки, спросил сержанта: - Адрес комендатуры знаете?
- Так точно, - ответил сержант. - Геринг-штрассе, 17. На вокзале дежурный комендант указал.
- Пусть вместе со старшим сержантом Рихтером и эти двое направляются к коменданту. А утром они явятся к вашему генералу… как его… фон Лютце, что ли? Ты согласен, Кольбе?
Тот помедлил с ответом. Видимо, в нем боролись два каких-то противоположных желания.
- Специальность? - бросил он первым двум солдатам.
- Радисты.
- Оба?
- Так точно!
- Мы могли бы взять их с собою… - начал Гольд.
- Чтобы доставить удовольствие этому сухопарому мерину Фишеру? - заартачился Кольбе. - Ему уже сегодня досталось от генерала. Пусть и впредь достается. Я не обязан приводить ему пополнение…
Чувствовалось, что этот "сухопарый мерин" Фишер - личность, немало насолившая Кольбе.
- Старший сержант! - обратился он к человеку, назвавшему себя Рихтером. - Прихватите с собою и этих двух оболтусов. Помогите им добраться до коменданта. А то эти сосунки забредут, куда не надо.
- Ну, долго мы будем тут торчать? - нетерпеливо крикнул Бунке. - Кольбе, далеко еще до твоей старушки?
- Совсем недалеко. Вон в ту калитку. Ты только самой тетушке не скажи, что она старушка. Съест, - рассмеялся Кольбе.
Через полминуты негромко стукнула калитка маленького, окруженного деревьями и густыми кустами домика, и на улице остались только четверо все еще стоящих на вытяжку солдат.
- Ну, что же! Пошли! - первым нарушил молчание Рихтер.
Впереди шагали сержанты, за ними молча печатали шаг рядовые. Разговор завязался только тогда, когда все четверо оказались за квартал от домика, в котором скрылись офицеры.
- С какого фронта? - спросил Гиберт шедшего рядом с ним Рихтера.
- С Восточного.
- Давно ранены?
- Еще осенью. А вы в маршевую направлены?
- Нет, - важно ответил Гиберт. - Таких, как я и мой напарник Петер Брунер, в маршевую не посылают. На фронте воевать любой дурак может, были бы руки да ноги. Офицеру, тому, конечно, и голова нужна… Нас на фронт не пошлют. Нам доверяют… - Сержант замолчал, всем своим видом показывая, что он мог бы рассказать много любопытного, если бы его попросили. Но Рихтер не проявлял никакого интереса к рассказу собеседника, и это задело Гиберта. Ему показалось, что старший сержант смотрит на него, Гиберта, свысока и в глубине души презирает его, как окопавшегося в тылу шкурника. Он надулся и несколько минут шагал молча, независимо сплевывая через зубы. Но долго выдержать сержант не смог. Искоса поглядывая на старшего сержанта, Гиберт с независимым видом повторил:
- Нам доверяли, доверяют и будут доверять. Такие, как мы, нужны именно здесь.
- То-то тебя капитан сейчас чуть раком не поставил. Доверие оказывал, - насмешливо фыркнул Рихтер. - "Такие, как мы…" Сами дорогу не могли найти, няньки понадобились.
Гиберт вскипел:
- Не нуждаемся мы в няньках. И к коменданту нам незачем. Здесь всего двенадцать километров по новому шоссе. Нам объясняли в штабе. Петер! - повелительно обратился он к шагавшему следом солдату. - К коменданту заходить не будем. На восточной окраине спросим новое шоссе.
- Пошли, - апатично согласился Петер. - Ведь нам говорили, что отсюда до Грюнманбурга рукой подать.
- Замолчи, дурак! - остановившись, заорал на него Гиберт.
- Разболтался, как баба.
- Я не нарочно, - сконфуженно забормотал Брунер. - Да и чего особенного? Ведь здесь все свои.
- Правильно, - поддержал его Рихтер. - И посему требуется… - и старший сержант выразительно пощелкал себя пальцами по горлу.
- Никаких выпивок, - запротестовал Гиберт. - Нам надо явиться по предписанию.
- Послушай-ка, сержант, чего ты кипятишься? Я ведь совсем не хотел тебя обидеть, - примирительно заговорил Рихтер. - Уж очень ты торопишься явиться в часть.. Что, у тебя там друзей много?
- Это не часть… Это такое… - медленно заговорил Петер Брунер.
- Никого мы там не знаем и нас не знают, - все еще сердясь, прервал спутника Гиберт. - Но порядок есть порядок. У нас не на фронте. Дисциплина - ого!
- Дисциплина дисциплиной, а часок-другой и для себя урвать не вредно, - совсем дружелюбно ответил Рихтер. - У меня ведь тут совсем рядом сестра замужем. У ее мужа усадьба здесь. От города всего с километр. И новое шоссе от них рукой подать.
Рихтер умолк, ожидая, как на эти слова будут реагировать спутники. Но Гиберт все еще дулся и выжидательно молчал. Молчал и Брунер, не решаясь высказывать свое мнение раньше старшего товарища.
- Чего раздумывать, ребята, - прервал затянувшуюся паузу Рихтер. - Я вам предлагаю отправиться вместе к моей сестренке. У нее, конечно, найдется для наших желудков кое-что получше солдатского пайка. Вы нам порасскажете, как и что. А то мы, кроме передовой да госпиталей, четвертый год ничего не видим. У сестренки за бутылкой шнапса ночку проведем не скучно.
- А нас не попрут? - осторожно осведомился Брунер.
- Где у нее муж? - буркнул Гиберт.
- Не попрут, - заверил Рихтер. - Муж на фронте. Обер-лейтенант. Рубаха-парень. А какую сестра настойку готовит… Я ведь ей писал, что приеду. Пошли.
Настойка оказалась решающим аргументом.
- Если не попрут, то почему не пойти, - нерешительно протянул Брунер.
- Ладно, идем, - кивнул головой Гиберт. - Усадьба, говоришь, рядом с новым шоссе - это очень хорошо.
- А главное - дом в молодом сосняке стоит. Запах там… - мечтательно заговорил Рихтер. - Хорошо ночью гулять по лесу, и чтобы сосновой смолой пахло.
Глава 11
Где же русские?! Слышат ли они нас?
Ровно в половине двенадцатого ночи дядюшка Клотце выходил из-за стойки, неторопливо шел к двери и отодвигал стопор замка. Негромко клацал запор, и запоздалый посетитель не мог уже зайти в залу "Золотого быка". Зато покидающие пивную гости могли в любую минуту открыть дверь изнутри, нажав широкую бронзовую ручку. Это негромкое клацанье деликатно напоминало посетителям, что пора расплачиваться и отправляться по домам.
Исконные жители городка, покидая пивную, подходили к прилавку, чтобы на прощанье пожать руку дядюшке Клотце и пожелать ему доброй ночи. Офицеры расположенных в городке запасных частей не удостаивали Клотце рукопожатием, но каждый, выходя из пивной, прикладывал к козырьку фуражки два пальца. Большинству офицеров было невыгодно портить отношения со старым трактирщиком. Тем, кто поддерживал с ним хорошие отношения, дядюшка Клотце открывал неограниченный кредит пивом.
Из-за своей стойки хозяин пивной видел всех, кто входил под гостеприимную сень "Золотого быка".
Много посетителей повидал дядюшка Клотце с тех пор, как встал за стойку своего заведения. В старое доброе время борнбургские социал-демократы провели не один десяток собраний в просторном зале этой пивной. Здесь же за кружками с пивом, в клубах трубочного дыма разгорались ожесточенные схватки между благонамеренными, благодушными социалистами и непримиримыми, звавшими к немедленным классовым боям коммунистами.
В Борнбурге, где до самого последнего времени почти не было промышленных рабочих, социал-демократы сохранили господствующее положение в общественной жизни городка. Только среди железнодорожников коммунисты создали прочную организацию, и все попытки социал-демократов изгнать оттуда крамольников-коммунистов не увенчались успехом.