Таковы особенности книги, о которых следует предупредить читателя. Следует помнить, что события в повести происходят в начале тридцатых годов, и тайга тех лет - безразлично, уссурийская она или забайкальская - значительно отличается от тайги сегодняшней, в которой пролегли дороги, протянулись провода, появились многочисленные крупные механизированные леспромхозы, поселки, города.
Можно не сомневаться, что советские читатели с интересом прочтут книгу своего зарубежного друга, которая проникнута любовью к нашим родным краям, к их природе, широкому сибирскому раздолью, к милой нашему сердцу отчей земле.
Г. Халилецкий
Глава 1
ДОРОГА В СИБИРЬ
Я торопился.
До отправления поезда оставались минуты, а я только выходил из машины у Ярославского вокзала.
С этого вокзала отходят поезда дальнего следования, и здесь очень людно. Пробравшись сквозь толпу, я, наконец, остановился перед своим вагоном. Проводник встретил меня обычным приветствием, проверил билет и проводил до купе, где на мягких диванах уже сидели два пассажира. Таким образом, создавалась компания, которой предстояло провести не один день в общем доме на колесах - до Сибири ехать долго!.. Разместив багаж, я присел у окна и взглянул на часы, через несколько минут мы поедем.
Поезд уже тронулся, когда в купе вошли проводник и четвертый пассажир - высокий молодой человек. Проводник поучал:
- Поезд дальнего следования не пригородная электричка, второго поезда сегодня уже не будет…
- На вокзал меня вез товарищ, у него своя машина, - оправдывался юноша, - а по дороге лопнула камера…
Проводник кивнул головой и снисходительно добавил:
- Случается. Только надо всегда рассчитывать, чтобы время в запасе было… Так, пожалуйста, ваше двенадцатое место.
Пассажир поблагодарил и, уложив свои чемоданы, сел, громко вздохнул и вытер высокий лоб. Улыбнувшись нам так, что сверкнул ряд ослепительно белых зубов, молодой человек начал разминать затекшие пальцы рук. Потом, окинув нас взглядом, сказал:
- Поезд едва не ушел у меня из-под носа.
Полный, круглолицый мужчина средних лет, лежавший на верхней полке, спросил:
- Далеко едете?
- В Сибирь, - лаконично отозвался юноша.
- В Сибирь?.. - мужчина усмехнулся. - Сибирь - понятие растяжимое. Не то что я любопытен, но, когда говорят о Сибири, для меня это всегда звучит по-особенному…
- Вы сибиряк? - живо спросил молодой человек.
- Да. И родом и по месту жительства, - он назвал город, в котором живет. - Если к нам едете, рад быть вам полезным.
- Спасибо, только я еду дальше, в Приамурье.
- Ну тогда звать не могу. Небось не на прогулку едете, - произнес сибиряк.
Я невольно улыбнулся.
- А есть люди, которые в Сибирь едут именно на прогулку. Скажем, из Ленинграда на Амур.
- Хотел бы увидеть такого человека, - засмеялся юноша.
- Могу вам представить его, - я привстал и поклонился. В купе стало тихо, взгляды трех пассажиров устремились на меня.
- Шутите? - бросил сибиряк.
- Ничуть. Я еду как раз на прогулку. Вернее, в отпуск. Хочу там поохотиться…
- Смотри ты, в какую даль теперь забираются туристы, - засмеялся молчавший до сих пор третий пассажир.
- Доеду до станции Сковородино, - пояснил я, - а дальше на какой-нибудь попутной машине. Вы, случайно, не в те места направляетесь?
Мой вопрос был самым обычным, и потому меня удивило, что молодой человек посмотрел на меня изумленно и ответил после короткого раздумья.
- Это действительно поразительное совпадение! Я тоже еду туда…
- Вот видите, значит, попутчик, - обрадовался я.
Все присутствующие представились друг другу. Я узнал, что молодого человека зовут Олегом Андреевичем Феклистовым, работает он в Ленинградском геологическом институте научным сотрудником; Иван Иванович Рогаткин - сибиряк, возвращается в Иркутск из Москвы с конференции меховщиков. Наконец, последний пассажир - агроном Борис Степанович Холкин, из Красноярска.
Что касается меня, то я еду по приглашению сибирского охотника, с которым познакомился примерно год назад, во время моей первой поездки по Сибири.
Несколько лет я работал в Ленинграде, в тресте лесной промышленности. В прошлом году в Омске проходила конференция по вопросам заготовки древесины в Западной Сибири. Там я познакомился со старым охотником - Петром Андреевичем Чижовым. Он так увлекательно рассказывал о своих удивительных приключениях в тайге, что я решил провести свой отпуск в глухом таежном уголке.
Мои спутники сразу узнали во мне иностранца, хотя я уже восьмой год жил в Советском Союзе и хорошо владел русским языком. Поговорив, мы пришли к общему выводу, что для чехов некоторые тонкости русского произношения представляют немалую трудность.
- Не огорчайтесь, - заметил агроном. Главное, что у нас вы нашли себе отличное применение. А это для специалиста - счастье!
Потом разговор перешел на Прагу; мы вспоминали ее исторические памятники, вспомнили Яна Гуса, Жижку, других борцов за независимость чешского народа.
Признаться, я был немало удивлен тем, что мои собеседники так хорошо знают историю моей родины, в особенности агроном, поразивший меня глубиной знаний.
- Все очень просто, - объяснял он с улыбкой. - Я родился в бывшей Волынской губернии, а там жило много чехов. В молодости я неплохо умел объясняться по-чешски, даже с чешскими скороговорками справлялся.
Он дружелюбно рассмеялся:
- Чешских охотников я знавал, но не встречал никого, кто жертвовал бы своим временем и ехал тысячи километров ради охоты в тайге. А тем более летом. Летом-то ведь нет охоты на пушного зверя. Видимо, вы страстный охотник.
- С ружьем и удочкой я прошел леса Карелии и Севера, но тайги не знаю, - сознался я. - Для меня тайга - книга за семью замками…
- Вот это настоящий охотничий характер, - перебил меня Рогаткин. - Я вас понимаю, Рудольф Рудольфович. Тайга, честное слово, стоит того, чтобы пожертвовать ради нее отпуском. Но эго, конечно, по плечу только тому, кто охотник с большой буквы!
- По-вашему получается, - вступил в разговор наш молодой геолог, - что обычному человеку не выдержать в тайге?
- Позволю себе утверждать: да! Конечно, я не хочу сказать, что все, кто охотится в тайге, люди необычные. Взгляните хотя бы на меня… - воскликнул Рогаткин, встал, раскинул руки и повернулся кругом.
Мы рассмеялись. А Рогаткин снова сел, закурил папиросу и продолжал:
- В тайге шага не шагнешь без того, чтобы тебе не грозили неожиданные трудности и препятствия. Но нашего брата-охотника почему в тайгу тянет? Потому, что она полна сокровищ! Еще никто не сумел подсчитать всех богатств тайги. Не только тех, что под землей или в недрах гор, но и тех, что бегают по земле: мягкое золото.
- Вы говорите о пушнине? - переспросили мы.
- Конечно, о ней. И ведь тут, как и в геологии, без знаний, без наблюдательности охотнику в тайге делать нечего. Допустим, соболь. Он осторожен, хитер, когда его преследуют, может целый день идти "поверху": перепрыгивать с дерева на дерево, и хоть бы ему что!
Сибиряк помолчал, тяжело вздохнул и сказал:
- Нет, что ни говорите, трудный кусок хлеба у охотника!
Феклистов с нескрываемым интересом следил за рассказом Рогаткина. Я спросил: не охотник ли он? Геолог ответил утвердительно и добавил, что с нетерпением ждет охоты в тайге.
- Значит, нашего полку прибыло, - заметил я, - вы, конечно, охотитесь на крупных хищников - на медведя, на тигра?
- Что вы, что вы! Я не настолько опытен, чтобы отважиться идти на медведя. А уж о тигре и говорить нечего. Больше всего меня интересует одно сокровище тайги - соболь.
- Соболь? - удивился Рогаткин. - Так ведь на него охотятся только зимой.
Геолог смутился, но его выручил агроном Холкин:
- По-видимому, вы хотите только наблюдать за соболем?
- Вот именно, - сразу же подтвердил юноша. - Я хочу… поближе познакомиться с жизнью этого зверька.
Рогаткин, спрятав улыбку, заметил:
- Очень интересное занятие. Только неудачное время года. Сейчас, в конце лета, выслеживать соболя почти невозможно. Просто удивляюсь, как вы этого не учли… Может быть, у вас еще какое дело есть, а ради соболя в такую дальнюю дорогу кто ж пустится?..
Феклистов с минуту помолчал, потом произнес негромко:
- Да, работы будет немало.
Такое объяснение звучало довольно скупо, и вся история с соболем показалась нам странной. Самый факт, что геолог увлекается наблюдением за соболем, был необычен. Или он подшучивал над нами, или скрывал действительную цель своей поездки. Заинтересовавшись, я спросил:
- Должно быть, вы едете в тайгу на геологические изыскания?
- Нет, моя поездка носит иной характер. Она связана с научной работой моего дяди - биолога. Он сам хотел поехать в тайгу, но его неожиданно послали на Международную конференцию в Стокгольм. И я еду вместо него…
Я невольно насторожился: неужели еще одно совпадение?! Дело в том, что вместе со мной должен был ехать один биолог, который, как и я, принял в прошлом году приглашение старого охотника. И вот месяц назад мы с ним списались и обо всем условились, но в последний момент он позвонил, что выезжает в Стокгольм. В день своего отъезда я получил от него письмо, но торопился на вокзал и, не читая, положил его в портфель.
- Я знаю одного биолога… Анастасия Серафимовича Реткина, - неуверенно начал я. - Мы с ним…