* * *
Когда они появились в Москве, Татьянка только что развелась с мужем. Это событие она отмечала в оставленной бывшим супругом квартире, на самом верху 12-этажного дома неподалеку от Таганки. Они пили шампанское, любуясь раскинувшимися по берегам Яузы остатками старой Москвы. Татьянка бросила на Сергея призывный взгляд. Целуя ее виски, он помог снять бархатное платье изумрудного цвета, нитку жемчуга с шеи. Татьянка прижалась к Сергею, холодя его кожу кружевом эротического белья и горяча животом своего тела. Сергей целовал ее плечи, руки до самых пальчиков, ладошки, локотки, предплечья, подмышки, снова плечи. Скользнув щекой по шелку и кружевам, он коснулся Татьянкиной ножки. Покусывая ее, он снял с любимой колготки и вдруг заметил на левой ее ноге свежий серповидный шрамик.
- Откуда это? - удивленно спросил врач.
- Мой, бывший, придурок во время нашей последней поездки на дачу вздумал ревновать. Толкнул меня на старые доски. Я напоролась на гвоздь. Крови было! Потом он мне ноги целовал, умолял простить… Иди ко мне, Сереженька! Помоги раздеться до конца! - позвала Татьянка.
Освободив ее от "эротики", Сергей с удивлением обнаружил торчавший из возлюбленной шнурок.
- Это наши, женские дела, - поняла его недоумение Татьянка. - У меня "критические дни" начались раньше обычного. Вероятно, перенервничала во время развода. Есть место, где я - девственница. Там еще никто не бывал.
Татьянка повернулась спиной к Сергею и легла на бок. Она закинула руку за голову, погрузила пальчики в кудри Сергея и прошептала:
- Смелей, любимый! Не бойся…
- Уважаемые дамы и господа! Наш лайнер произвел посадку в аэропорту "Шереметьево-2", - вернул Сергея к действительности голос стюардессы. - Московское время…
* * *
Перехватив взгляд пожилой американки, направленный на его вздувшиеся в районе ширинки джинсы, Сергей перевел стрелки часов и направился к выходу.
- Милая, милая, моя Татьянка - мысленно обращался Сергей к любимой, когда такси несло его к Таганке. - Ты поняла меня, когда я уезжал. Поймешь, почему я не писал и не звонил. Но теперь все хорошо. У нас домик, кое-какие сбережения в банке, на автостоянке аэропорта города Солт-Лейк-Сити нас ждет, хоть и слегка подержанный, но свой "Джип-Ларедо". Не беда, что я провалил Штатах экзамен на врача. Санитар скорой помощи тоже кое-что может. Назад полетим через Париж. Ты всегда мечтала побывать там. Потом на несколько дней остановимся в Нью-Йорке… Вот и мост через Яузу. Дверь на балконе у Татьянки открыта. Слава Богу - дома!
Сунув водителю бело-зеленую банкноту, Сергей подхватил сумку и пошел к подъезду, возле которого собралась небольшая толпа.
- Че случилось, Сяменовна? - протяжно спросила кого-то из толпы высунувшаяся из окна старуха.
- Да врачиха-алкоголичка с двенадцатого этажа с балкона выбросилась, - ответили ей. - Допилась!
Почуяв недоброе, Сергей раздвинул толпу. Его взгляд пробежал по полам поношенного халата и уперся в серповидный шрамик на левой ноге…
Витёк
В тот год мать с сыном решили отдохнуть от суеты курортов. Они забрались на турбазу в поволжской глуши. Лето стояло отвратительное и на базе отдыхало лишь несколько человек. Впрочем, это и было нужно матери с сыном. Казалось, что им двоим принадлежит огромное озеро, в зеленой глади которого отражался темный могучий лес и плывшие по небу в погожие дни белоснежные облака.
Мать купалась в любую погоду, заплывая на середину озера. Сын, Витек, терпеливо ждал ее на берегу.
- Эй, пацан! Что это за чудак купается? Вода-то - ледяная… - спросил Витька один из обретавшихся на базе рыбаков и зябко передернул плечами.
- Вообще-то этот чудак - моя мама, - гордо ответил мальчик.
После этого рыбаки обратили внимание на невысокую, неприметную на первый взгляд женщину. Начали приглашать: кто вдвоем порыбачить, кто погулять в лесу (опять же вдвоем), кто распить бутылочку портвейна. Мать быстро отшила всех ухажеров. "Рыбак - тот же алкоголик, только с удочкой, - сказала она сыну. - А у нас самих дома, в Москве такой сидит".
Оставшийся в Москве Олег Александрович сожительствовал с матерью уже лет десять. Он появился в доме, когда Витек был совсем маленьким. Именно Олег Александрович складному, широко шагавшему мальчику прозвище Циркулёк, много возился с ребенком, прощая тому шалости и подковырки. Бывало, спрашивает Витек:
- Олег Александрович, кем были ваши предки?
- Дворянами, - не ожидая подвоха отвечает тот.
- Вот почему вы ничего не умеете делать! - со смехом вскрикивает мальчуган.
Мать сначала любила Олега Александровича за его манеры, галантность, статную фигуру, мужской темперамент. С годами темперамент стал угасать, а Олег Александрович лысеть. Все чаще он приходил домой пьяный, кричал с порога: "Лидия! Водки!" Выпив стакан, набрасывался на Лидию и, не раздевшись до конца, страстно "любил" ее. Затем засыпал тяжелым хмельным сном. Лидия смотрела на него облезшего, часто вскрикивавшего во сне, и чувство любви постепенно вытесняло чувство жалости. Позже это чувство стала вытеснять брезгливость. Тогда Олег Александрович после выпитого уже не набрасывался на Лидию, а до утра сотрясал храпом оконные стекла. Два последних года он нигде не работал, перебивался случайными заработками, да писал какой-то мифический сценарий. К Витьку, которого поначалу таскал пот театрам и музеям, сожитель охладел. Все чаще отстранял тянувшегося к нему мальчишку. Все чаще недоуменно глядел на мать Витек. Все чаще задумывалась Лидия: нужен ли ей Олег Александрович? Узнав, где собирается провести отпуск Лидия, привыкший к Крыму Олег Александрович поскучнел. Оказалось, что ему предстоит большая работа на даче у матери: крышу перекрыть, изгородь поправить, парники починить…
- Ты и починишь, и поправишь, и перекроешь, - грустно усмехнулась Лидия.
Незаметно пролетели три недели. Лидия с сыном вернулись в Москву. Олег Александрович не встретил их на вокзале. В пустой запыленной квартире на столе лежала записка: "Я связал жизнь с другой женщиной, - писал Олег. - Неделю назад мы поженились. Спасибо за все. Ключи от квартиры завезу позже". Витек не стал спрашивать, почему мать бессильно опустилась на стул, и мелко затряслись ее плечи. Он погладил Лидию по голове и спросил:
- Мам, помнишь наше озеро?
- Конечно же, помню! - уткнулась в него мать. - Оно всегда будет нашим.
Так и повелось с тех пор. Когда бывало трудно, кто-нибудь всегда вспоминал про их озеро. И текли воспоминания о том счастливом времени, когда у них была бескрайняя гладь воды, могучий лес и плывшие по небу белоснежные облака.
С детства Олег Александрович приохотил Витька к спорту. Пока был при деньгах, водил Циркулька в секцию верховой езды. Позже ее сменила секция фехтования: там тренировали бесплатно. На бокс Витек записался сам, уже после ухода Олега Александровича. За год до окончания школы пришлось распрощаться и с боксом. Настали времена, когда абсолютно за все надо было платить. Пришло новое увлечение - Иринка из соседнего подъезда. Незаметно пролетел этот последний школьный год, незаметно пролетели три месяца, отделявшие недавних школьников от армии.
Витек с пятью пацанами-москвичами оказался в запыленном военном городке в Забайкальских степях. Их, только что успевших принять присягу, окружили прокопченные солнцем парни, которых можно было принять либо за партизан, либо за беглых зэков.
- Откуда, сынки? - спросили они вновь прибывших.
- Из Москвы… - неуверенно ответил кто-то.
- Прилетели к нам грачи: пидарасы-москвичи! - грянули служивые.
- Как служить будем: по уставу или как полагается? - спросил новичков младший сержант.
- В чем разница? - ответил вопросом на вопрос Витек.
- Если по уставу, то через месяц службы ты сам в петлю полезешь, - сказал младший сержант. - А если как полагается, то все деньги и посылки будете отдавать нам, "старикам". Кстати, сегодня же напишите домой, чтобы родители слали вам шоколад и хорошие сигареты… Каждому "старику" положен денщик. "Старик" его уму-разуму учит, тот ходит за "старика" в наряды, белье его стирает, койку заправляет. Словом, делает все, что от него потребуют. Вопросы есть? Нет? Тогда в баньку!
Не прошло и пятнадцати минут, как в баню влетел младший сержант. Опрокидывая ногами тазики, из которых мылись новички, он погнал их одеваться, подстегивая ремнем зазевавшихся. Вместо своей новой формы молодые увидели груду вылинявшего тряпья и разбитых сапог. Зато "старики" щеголяли в обновках.
- Перешьешь! - бросил Витьку споротые погоны младший сержант. - На кого я похож "сынок" в новой форме?
- На холуя! - с ненавистью ответил Витек.
Внезапным ударом младший сержант сбил парня с ног, а когда тот попытался подняться, ударом ноги втолкнул его в баньку. За младшим сержантом потянулись остальные "старики".
- За холуя ты мне сейчас отсосешь, а потом я подумаю, что с тобой делать, гнида московская! - начал расстегивать брючата младший сержант.
Вспомнив, чему учили в боксе, Витек резко поднялся и мощным ударом вмял своего мучителя в стену. Еще кого-то Циркулёк достал ногой. Больше он ничего не помнил.
Полгода пролежал Витек на госпитале с проломленным черепом, отбитыми почками, порванной селезенкой. Когда он пришел в себя, вокруг закрутилось начальство. Пожаловал командир роты.
- Что же ты, парень, натворил? С сослуживцами подрался. Напал на твоего командира отделения, избил его. За такие дела под трибунал отдают…