* * *
- Быстро поезжай на кладбище! - сказал сосед, поджидавший Батяню у подъезда. - У девчонок кто-то кресты с могил выворотил и распилил на части.
- Ну и мрази! - вырвалось у Леонида Григорьевича. - Даже после смерти не хотят оставить в покое.
Действительно, на кладбище Безруков нашел распиленные кресты, растоптанные портретики девчат. Краской был изгажен памятник жены Леонида Григорьевича. Батяня склонился над обломками. Внезапно острая боль пронзила его позвоночник. Леонида Григорьевича отбросило к памятнику. Он сел, прислонившись спиной к обелиску. Трое парней стояли рядом с ним. Их лица были знакомы Батяне. Он видел их на фотографиях дочкиного класса. Правда, с двух последних они пропали.
- Ты нас искал, мужик, - криво усмехнулся коротко стриженный блондинчик. - Мы здесь. Чё хотел? Уже не хочешь? Зато мы хотим! Брось, гнида, это дело. Не тебе - козлу тягаться с теми, кто за нами стоит! Давно бы тебя "грохнули", да пока не нужна вонь, которую вокруг тебя поднимут. Забирай заявление из прокуратуры. Не дошло? Тогда - получай!
Блондинчик с разбега ударил Безрукова ногой. Тот увернулся. От удара о гранит с треском разлетелся полуботинок, хрустнули кости. Блондинчик со стоном повалился. Еще один удар ногой пришелся в то место, где только что находилась голова Батяни. Еще один парень с воем закрутился у надгробия. Кувыркнувшись через голову, Леонид Григорьевич ударил ногой по скуле третьему - высокому парню с туповатым лицом. Тот отпрянул, он тут же пошел на Батяню, стараясь достать его кулаками, коленями, локтями.
- А, так это ты - кик-боксер! - уклонился от ударов Безруков и сам закатал парню по почке, щиколотке, другой почке.
Противник охнул, согнулся. Леонид Григорьевич нанес серию ударов коленями по лицу парня, вышибая из него зубы, слезы, сопли. Кик-боксер упал. Батяня ударом ноги сломал челюсть попытавшегося подняться напарника. Волоча ногу и вытаскивая из-под пиджака пистолет, уползал блондинчик. Выстрелить он не успел. Ступня Безрукова расплющила его нос, а болевой шок отключил сознание.
* * *
- Эти, что ли? - Леонид Григорьевич швырнул всю троицу в кабинет Завалишина.
- Они самые! Давно не виделись, Царько! - как старого знакомого приветствовал Максим блондинчика.
Оформив задержание и дождавшись, когда парням окажут медицинскую помощь, Завалишин велел привести Царько.
- Плохие дела, Царько! За убийство коммерсанта ты находишься в розыске. "Ствол", что у тебя отобрали - криминальный. С его помощью совершено убийство. Трех девчонок-одноклассниц ты убил. Состав крови и спермы, обнаруженных на вещах потерпевших, на потерпевших и в самих потерпевших соответствует твоему. На пожизненное тянет… Никакая комиссия по помилованиям не сжалится. И на покровителей не надейся! Будешь молчать или поторгуемся?
- Того лоха замочил Бур. Я - только свидетель. "Ствол" ко мне попал случайно. Девок я не "заваливал". Мы - я, Бур и Рассказов их только на хату привезли. Нам из них только одну, самую невзрачную - Надьку дали. И то на троих… Ирку - Вьетнамцу - нашему "бригадиру" за труды пожаловали. Тоже - не одному, а с кодлой. Любка - самая красивая. Ее трахал и всех их "мочил" один большой человек. Спишешь коммерсанта на Бура, со "стволом" что-то придумаешь - расскажу все!
- Ты не только расскажи! Ты напиши! Оформим как явку с повинной, - протянул бумагу Максим.
Долго потом писал Царько, а следом за ним Буров с Рассказовым. Уже глубоким вечером Завалишин доложил итоги Степанычу.
- Будем брать! - принял решение тот. - Только сделаем это завтра. Там, действительно, один очень большой человек завязан. Надо с областным прокурором переговорить. Его сейчас нет на работе. Я ему вечером на квартиру перезвоню.
"Волга" быстро домчала Степаныча домой. Пара милиционеров в бронежилетах и с автоматами проводила прокурора до подъезда. Когда Степаныч вошел в него один из охранников выстрелил ему в затылок из пистолета с глушителем.
На следующий день Батяня заглянул в прокуратуру. Максим был бледен и растерян.
- Вчера вечером застрелили Степаныча, - чуть слышно сказал он. - Новое начальство дело вашей дочки забрало у меня и вернуло районному следователю, который его начинал. Этот хорек начал с того, что отпустил всю троицу под подписку о невыезде. А меня отправляют в Москву на повышение квалификации. Уезжаю ночным поездом…
- Господи! Что же делать? - вырвалось у Леонида Григорьевича.
- Немедленно идти к депутату Кудрину. Писать, обжаловать решение. Я в Москве тоже что-нибудь придумаю. Все задержанные вами назвали одну фамилию - Исаев. Его кличка - Вьетнамец. Большая пакость, должен доложить. Сам неоднократно привлекался нами. А брат работает в милиции. Он вчера сопровождал со службы Степаныча. Но все это - мелкая рыбешка. Крупная рыба, - Максим написал фамилию на клочке бумаге и тут же порвал его. - Законными методами его, увы, не взять…
В квартире Кудриных Батяню встретила заплаканная жена депутата.
- Напали на Андрюшу утром, когда он в думу шел. Били стальными прутьями. Только что звонили из больницы. Андрюша умер, не приходя в сознание, - прошептала он и забилась в истерике.
* * *
Вернувшись домой, Рассказов направился было в душ. В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Рассказов глянул в глазок. У двери стояли Царько и Буров. Парень открыл дверь и влетел в квартиру, получив удар в челюсть. Следом за Царько вошел Вьетнамец, за ним Бур и еще пятеро "быков".
- Всех продал, падла? - спросил Вьетнамец.
- Помогите! - завопила, поняв, что к чему, мать Рассказова и свалилась.
Кастет Вьетнамца проломил ей череп. Размахивая стальными прутьями, парни погнали Рассказова к балкону. Он пытался отбиваться. Но прутья рвали его тело, крушили кости. "Суки!" - хрипел Рассказов уже на балконе, пытаясь вступить с противниками в ближний бой. Его схватили за ноги и перебросили через перила. С воплем, суча ногами, Рассказов полетел с двенадцатого этажа, шмякнулся об асфальт и распластался на нем, обдав все вокруг кровью, мозгом, обрывками внутренностей.
Ночью Максим Завалишин ждал вызванного такси. Зазвонил телефон. Водитель сообщил, что он уже во дворе и ждет пассажира. Максим выглянул в окно. У подъезда стояла машина. Завалишин вышел из дома и направился к "Волге". Его ослепил свет нескольких внезапно включенных фар. Прикрыв глаза рукой, Максим попытался сориентироваться. Пять автоматных очередей разнесли его в клочья.
* * *
Посреди заросшего тиной озерца стоял на плотике обессиливший от потери крови Буров. Саднило рану на груди, нанесенную кинжалом с двойным клинком, гнул к воде подвешенный на шею тяжелый камень. Множество глаз смотрели на него с берега, лодок, плотов. Рядом с Буровым стоял одетый в пурпурно-черную мантию "Большой человек".
- Ты приносишься в жертву за то, что предал нас! - с этими словами "Большой человек" ударил парня по темечку тяжелым ритуальным молотком.
Тот охнул, взметнув сноп брызг, скрылся под водой. Через несколько секунд вода забурлила пузырями вышедшего из легких утопленника воздуха, а через несколько минут тина сомкнулась над местом казни.
Царько с облегчением перевел дух - устранен последний свидетель его измены. Еще утром "Большой человек" хвалил его за твердость, проявленную в прокуратуре, и даже наградил доходом с двух табачных киосков. Царько побрел вместе со всеми к машине. Внезапно несколько пар рук впились в него, прижали к стволу сосны, прикрутили к дереву толстой цепью. Со всех сторон забубнили заклинания. На голову Царько полили бензин. Когда "Большой человек" подошел к парню, тот был насквозь мокрый.
- Мы принесем в жертву и тебя. Только кровь твою пить не будем. Мы знаем, что у тебя сифилис. Знаем и это! - "Большой человек" ткнул в лицо Царько написанное им в прокуратуре чистосердечное признание.
Парень хотел что-то сказать, но "Большой человек" забил ему в рот документ и взялся за факел. Пламя в секунду охватило Царько. Ветер понес в дебри лесопарка вонючий дым, искры, предсмертные крики.
Леонид Григорьевич наблюдал, как с места жертвоприношения отъезжают иномарки. Пару часов назад он узнал о гибели Максима. Теперь Батяня окончательно понял, сколь мощна и всесильна структура, против которой он с друзьями вступил в борьбу. Структура, которая беспощадно уничтожает противников, но столь же беспощадно и изощренно расправляется с провинившимися сторонниками.
"Большого человека", фамилию которого утром сообщил Батяне Максим, знал весь город. Он не был местным. В их областном центре "Большой человек" появился несколько лет назад. Создал одно предприятие, второе. Затем неожиданно для всех скупил акции одного из крупнейших в стране заводов. Он ни с кем не спорил. Исправно платил властителям и уголовникам. Местные мафии неоднократно занимались переделами собственности. Гибли "авторитеты" и "смотрящие". Пачками укладывали на кладбище "быков" и "бригадиров". Время от времени убивали бизнесменов, а он все увеличивал свои владения. После очередной войны главарям мафии стало ясно, что они владеют лишь вершиной айсберга, а сам айсберг принадлежит мощной структуре, щупальца которой пронизали даже местные мафиозные группировки. Разборки прекратились мгновенно. Мафии подчинились "Большому человеку". С их помощью он подмял под себя всю местную администрацию, стал депутатом областной думы и теперь рвался в Государственную. Внезапно исчезли несколько интересовавшихся "Большим человеком" журналистов, затем бесследно пропал начальник Налоговой полиции, а теперь в открытую убиты последние не устраивавшие его люди.