- Салям алейкум! - крикнул я. - Добро пожаловать к нам, ата!
Псы зарычали так громко и грозно, что я услышал их рык за добрых двадцать метров и невольно замедлил шаг.
Странный старик вдруг повернулся и скрылся за скалой. И псы моментально исчезли, растаяли тенями среди серых камней. Словно и не было никого.
Я повернулся и взглянул на своих товарищей. У них тоже были совершенно обескураженные лица. Пожав плечами, я пошел обратно.
- Вот так так! - сердито сказала Мария. - Ничего себе, гостеприимный хозяин.
Мы помолчали, поглядывая друг на друга. Потом снова все сразу повернулись и посмотрели на то место, где только что стоял старик со своей грозной свитой: не появился ли он снова? Нет, пусто.
- Хотел бы я знать, почему он не боится заболеть и не болеет, - задумчиво проговорил Николай Павлович, теребя бородку. - Похоже, здесь-то и зарыта собака...
- Даже не одна, а целая свора, - добавил Женька.
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
На следующее утро мы отправились в поселок, захватив с собой и вьючных лошадей, чтобы сразу уж везти в лагерь все необходимые материалы и побыстрее приступить к работе.
На перевале Мария демонстративно сняла с себя защитную куртку с сеткой, пропитанной вонючим препаратом для отпугивания клещей и москитов. Все мы с удовольствием последовали ее примеру.
"Странно все-таки, что у болезни существует такая строго очерченная граница, - подумал я при этом. - И мы уже психологически смирились с нею: переступили эту невидимую границу и сразу почувствовали себя свободнее. Наверное, это плохо. Так можно незаметно стать боязливым и робким, приноравливаться к неведомой опасности, а это помешает бороться с нею".
- Смотрите-ка, что это? - прервала мои размышления Мария.
Она, пожалуй, самая наблюдательная из нас. Всегда первой замечает все необычное и любопытное.
А мы могли бы в задумчивости проехать мимо высокой груды витых архарьих рогов, возвышавшейся необычным памятником в стороне от дороги. Ведь не заметили мы ее прошлый раз.
- Это обо, - пояснил я. - Нечто вроде жертвенника духам гор. Тут всякие суеверия еще весьма распространены.
- Что за рога! - тоном знатока воскликнул Евгений. - Если по ним судить, тут прямо богатырские архары водятся. Любопытно будет поохотиться. Хотя, конечно, для жертвоприношений отбирали самые лучшие экземпляры. Надо их посмотреть поближе
Он подъехал к обо, спрыгнул с лошади и потянулся к самому большому, лобастому черепу, украшенному тяжелыми рогами.
- Перчатки! - остановил я его.
- Что? - рассеянно переспросил Женька.
- Надень перчатки.
- Слушай! - возмутилась Маша. - Ты становишься прямо невыносим, начальник. Тебе не кажется, что ты сам заразился местными суевериями? - И она насмешливо продекламировала:
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала..
Я пожал плечами и закурил. Женя вопросительно посмотрел на меня и снова потянулся к заветным рогам...
- Тебе сказано надеть перчатки? - вдруг набросилась на него жена.
Я посмотрел на нее: издевается надо мной, что ля? Нет, не похоже. Ох, эта женская логика!
Женя послушно натянул защитные перчатки, закрывавшие руки до самых локтей, взял череп и начал рассматривать.
- Может, захватить в лагерь? - спросил он, но тут же одумался и бросил рога обратно в кучу. - Тяжелый. Ладно, сам добуду свеженькие.
Мы двинулись дальше. Уже на спуске с перевала, когда впереди открылась большая долина, расчерченная аккуратными квадратиками рисовых и хлопковых полей, из-за поворота вдруг появилась лошадь. Она шла одна, без всадника, но была навьючена какими-то плетеными сумками и глиняными кувшинами. Мы подумали, что это просто вьючная лошадь, вырвавшаяся вперед, и стали высматривать ее хозяина, который, наверное, едет следом за ней.
Кто этот смельчак, решившийся отправиться в мертвую долину?
Но никто не появлялся; только теперь мы заметили, что за лошадью идут два здоровенных лохматых пса. Они злобно ощерились и зарычали, заставив наших лошадей испуганно шарахнуться с тропы, освобождая им дорогу. Загадочная лошадь меланхолично прошла мимо нас. А псы все рычали, скалились. Миновав нас, они начали пятиться...
Они явно охраняли эту одинокую лошадь с ее кладью!
- Слушайте, а ведь это Хозяину везут дань! - воскликнул Николай Павлович.
- Верно!
- Вот ловкач! - возмутилась Мария. - Даже сам ленится собирать ее, просто посылает в селение лошадь с собаками. И суеверные бедняки спешат отдать ему последний кусок...
Потом, в поселке, мы расспросили подробнее о находчивом Хозяине долины. Оказалось, он и в самом деле редко появляется в поселке. Чаще присылает лошадь в сопровождении специально надрессированных псов. Они не мешают складывать в корзинки подаяние, но зорко следят, чтобы из них никто ничего не взял. Да и кто решится обокрасть Хозяина, который в любой момент может напустить смерть, обитающую в его долине, на эти мирные поля! Такого святотатца тут же побили бы камнями.
Ловкий старик, ничего не скажешь!..
На крыльце больницы, прилепившейся обеими своими этажами прямо к скале на окраине поселка, нас встретил доктор Шукри, сияя гостеприимной улыбкой.
- Слава аллаху! - воскликнул он, молитвенно поднимая руки к небу.
Это, видимо, следовало понимать: слава аллаху, что вы пока живыми и невредимыми выбрались из проклятой долины...
В своей больнице, в белоснежной броне накрахмаленного халата доктор Шукри держался гораздо увереннее, чем позавчера на перевале. Он обстоятельно обсудил с нами намеченный план работ, посоветовал уделить особое внимание клещам, как наиболее вероятным переносчикам вибрионов, и выложил перед нами на стол двенадцать историй болезни, составленных за последние годы; все они, кроме одной, заканчивались зловещими черными крестами и лаконичной пометкой: "ex. let".
- А какова судьба выздоровевшего? - спросил я. - Вы что-нибудь знаете о нем?
- Он оглох, и у него была парализована вся правая сторона.
- Но приобрел ли он иммунитет против повторного заражения? - спросила Мария. - Можно его обследовать?
Я перевел ее вопрос.
- Увы, нет. Он умер. Умер в прошлом году.
- От чего?
- Истощение. Он был простой дехканин. Сами понимаете: паралич, некому ухаживать. - Доктор Шукри развел руками и добавил сакраментальное: - Иншалла...
Потом доктор Шукри любезно предложил нам посмотреть и самого "преступника"...
Он провел нас в небольшую, но чистенькую лабораторию, привычными движениями ловких пальцев вставил в микроскоп предметное стекло, и мы по очереди склонились над окуляром.
В ярко освещенном кружке быстро и даже, я бы сказал, грациозно сновали во все стороны, словно гоняясь друг за дружкой, продолговатые, слабо окрашенные тонкие палочки.
- Позвольте, но они у вас свежие? - удивился я. - Как вы ухитрились сохранить их целый год?
Доктор Шукри покачал головой.
- Они совсем свежие, - ответил он. - У нас и в этом году уже было три случая заболевания. Слишком поздно покинули долину, задержались на два-три дня, и все. Люди молодые, не прислушиваются к мудрости старших.
- Спроси, живы ли они? - подтолкнула меня Мария.
- Двое уже предстали перед аллахом. Один... Не договорив, доктор Шукри шагнул к двери, жестом пригласив нас последовать за ним. По узким коридорчикам и лесенкам он провел нас на второй этаж, без стука открыл дверь и отодвинулся, давая нам заглянуть в комнату.
- Когда он заразился, то весил семьдесят два килограмма. Теперь - тридцать, - сказал доктор Шукри. - Двадцать четыре года. Охотник. Свободно приносил с гор на плечах убитого архара.
Мы молчали, глядя на живой скелет, лежавший перед нами в уродливой, неудобной позе. Одно дело читать описание болезни в медицинских трудах, совсем иное увидеть ее собственными глазами...
Несчастный не двигался, ничего уже не слышал и не видел. Только вздохи - стонущие, слабые, прерывистые - выдавали, что он еще жив.
- Три дня и три ночи он кричал не умолкая, - продолжал доктор Шукри. - Бился от боли головой о стены, мы были вынуждены связать его. Теперь он уже ничего не чувствует. И завтра успокоится совсем... Иншалла!
Мы молча вышли обратно в коридор, спустились по узкой скрипучей лесенке и вернулись в тесный кабинетик доктора Шукри. Все было уже упаковано: выписки из историй болезни, пробирки, в которых сновали невидимые простым глазом убийцы-вибрионы, анализы крови и спинномозговой жидкости умирающего охотника. Мы могли возвращаться в свой лагерь и начинать поиски. Остальное теперь было за нами,
- А срезы внутренних тканей и мозга... - начал доктор Шукри, но его прервал негромкий стук в дверь. - Кто там? Войдите! - недовольно прикрикнул он, нахмурившись.
Дверь открылась, и в комнату заглянул смуглый человек лет тридцати с очень приятным узким лицом, на котором густые разлетистые брови выглядели словно приклеенными по ошибке. На голове у него была щеголеватая шапочка из серого каракуля, напоминающая пилотку.
- О, извините, Шукри-ата, я не знал, что вы заняты, - сказал он и попятился.
Но доктор Шукри чуть не силой втащил его в комнату.
- Нет, нет, дорогой Али, вы нам вовсе не мешаете. Это мой молодой и весьма талантливый коллега - доктор Али Омар Вардак. А это наши друзья из России, знакомьтесь.