- А мне нет, - возразил Дружинин. - Он не сказал об этом потому, что до сих пор никакой взрыв не мог ничему повредить. Развалины завода не очень пострадали бы от этого. Я допускаю даже, что он, если так можно выразиться, надеялся на взрыв вхолостую: взрыв уничтожил бы неприятный для него документ. После смерти комиссара Хмелеву нелегко ведь было бы оправдаться. Но когда до него дошел слух, что заводы хотят восстанавливать, и взрыв будет угрожать уже не развалинам, а строительству, людям, занятым на стройке, в нем сказался наш, советский человек, и он пренебрег личными интересами.
- А может быть, просто пошел на провокацию?
- На провокацию? - удивился Дружинин.
- Да, на провокацию, - повторил Шубин. - Разве не мог он пустить слух о мине, чтобы взвинтить наши нервы, посеять страх перед возможным взрывом, затормозить восстановление заводов? Если к делу подойти с психологической точки зрения, то миной замедленного действия может ведь оказаться сама выдумка Хмелева о нависшей над нами опасности.
Капитан налил в стакан воды из графина, жадно выпил ее и продолжал возбужденно:
- Все это, может быть, очень тонко задумано. Уличить его в обмане почти невозможно. Он ведь ничего не говорит наверняка, ничего не утверждает. Он только высказывает предположение, но вы уже сомневаетесь, уже не можете быть спокойным. А как будут работать на строительстве инженеры и рабочие, все время чувствуя себя на пороховой бочке, которая вот-вот взорвется?…
- Но для чего же тогда понадобилось ему рассказывать историю о компрометирующем его документе? - спросил Дружинин.
- Для убедительности. Это ведь чисто психологический прием.
Владимир Александрович задумчиво прошелся по комнате, заложив руки за спину.
- Нет, - упрямо тряхнул он головой, остановившись перед Шубиным, - не убедили меня ваши доводы. Кто такой Тихон Хмелев? Старый потомственный рабочий, один из лучших кузнечных мастеров на заводе. В общем, честный советский человек. И вот он оказался в городе, оккупированном гитлеровцами… Вам кажется, что они сломали его, что поддался Хмелев их уговорам и стал предателем, а по-моему, он не мог пойти на это.
Шубин налил себе еще воды, но, так и не выпив ее, поспешно заметил:
- А вы думаете, Владимир Александрович, меня не огорчает мысль, что он может оказаться провокатором? Однако я должен предусмотреть и эту возможность, тем более что знаю некоторые, видимо, неизвестные вам черты характера Хмелева.
- Что-нибудь порочащее его?
- Нет, всего лишь болезненное самолюбие. Но в условиях оккупации фашисты могли сыграть и на этом.
- Не думаю, чтобы это было так, - с сомнением покачал головой Владимир Александрович. - Повторяю, я знал его как одного из лучших кадровых рабочих завода. Мы ведь не раз премировали его…
- Да, да, все это так, - перебил Дружинина Шубин. - Он на самом деле добросовестно работал и других учил своему мастерству. Это я по собственному опыту знаю. До того, как меня в органы НКВД откомандировали, я ведь кузнецом был и искусству кузнечному у Хмелева учился. Мастер он первоклассный. Это я сразу увидел, но увидел также и кое-что другое. Хмелев был человеком старого закала, делал все больше по старинке, новые приемы осваивал туго. Некоторые молодые рабочие, пришедшие из фабзауча и теоретически лучше подготовленные, часто его позади оставляли. И это крепко задевало Хмелева… Чем дальше, тем больше скоплялось обиды в сердце старика. Помнится, кто-то из руководителей завода посочувствовал Хмелеву: не трудно ли, мол, работать кузнецом в такие годы? Не пора ли на пенсию? А он понял это так, будто им пренебрегают, что он уже не нужен на заводе, и оскорбился, стал мрачен, замкнулся в себе. Ну, а тут оккупация… всякие похвалы и посулы со стороны гитлеровцев. Разве это не могло его подкупить? "Вот когда оценили меня по достоинству!" - мог подумать старик и попасться на удочку. Я бы рад был ошибиться в таком предположении, но бдительность вынуждает меня быть предельно осторожным.
Дружинин долго ходил по комнате, устало переставляя ноги, наконец заметил:
- Вы правы, конечно. Хладнокровие и беспристрастность тут необходимы. Однако мину мы все-таки начнем искать… и немедленно, сегодня же. Есть ведь у нас в городе саперные части?
- Всего один саперный взвод во главе с полковым инженером. Я знаком с ним. Синицын его фамилия. Совсем еще молодой человек. Боюсь, что невелик у него военно-инженерный опыт, а ведь мины замедленного действия - чертовски замысловатые штуки.
- Конечно, тут опытный человек нужен, - согласился Дружинин. - Но что поделаешь! Пока запросишь специалиста, много времени потеряешь. Придется поручить это дело Синицыну.
Поиски начались
После переговоров с командиром полка в распоряжение Дружинина было послано три отделения саперов во главе со старшим лейтенантом Синицыным. Синицын в самом деле был очень молод и почти не имел боевого опыта, так как попал на фронт прямо из военно-инженерного училища незадолго до окончания войны.
Владимир Александрович объяснил ему задачу и отпустил лишь после того, как убедился, что он понял серьезность создавшейся обстановки.
Мину начали искать одновременно на всех трех заводах. Лейтенант и его солдаты работали с большим рвением, однако вечером Синицын доложил Дружинину, что обнаружить пока ничего не удалось.
Опасаясь, что и дальнейшие поиски будут столь же безрезультатны, Владимир Александрович решил посоветоваться с председателем райисполкома о дальнейших действиях. Он уже взялся за телефонную трубку, когда в его кабинет вошла Варя Воеводина.
- Владимир Александрович, - возбужденно сказала она, - могу я сегодня уйти пораньше?
- Случилось что-нибудь? - спросил Дружинин. - Вид у тебя какой-то странный.
Варя засмеялась.
- Не странный, Владимир Александрович, а счастливый! Телеграмму мне только что принесли. Алеша с девятичасовым поездом приезжает.
- Алеша? - задумчиво произнес Дружинин. - Это кто же такой - Алеша?
- А вот вспомните-ка, Владимир Александрович!
Дружинин наморщил лоб.
- Алеша… - повторил он. - Позволь, это не муж ли твой?
- Он самый, Владимир Александрович, - счастливо улыбнулась Варя. - Алексей Воеводин, мой муж.
- Рад за тебя, Варя! - весело отозвался Дружинин. - Поздравляю. Надеюсь, ты познакомишь нас? Я ведь Воеводина только по твоим рассказам знаю. Ну, спеши на вокзал - до прихода поезда полчаса осталось.
А когда Варя была уже у дверей, Дружинин вдруг окликнул ее:
- Постой-ка, Варя!.. Воеводин-то твой, кажется, сапер? Капитан инженерных войск?
- Майор инженерных войск! - с гордостью поправила Варя.
- Тот самый майор Воеводин, о котором в газетах писали, как он разминировал Ольшанские шахты?
- Тот самый, Владимир Александрович.
- И он надолго к тебе?
- Нет, наверно, ненадолго. На месяц, не больше, - ответила Варя, сообразив, почему Дружинин спрашивает об этом. Улыбка невольно сбежала с ее счастливого лица. - Не везет мне, Владимир Александрович, - печально добавила она. - Едва замуж вышла - война началась. И вот с тех пор, как ушел Алексей на фронт, так и не виделись ни разу…
- Ну-ну, - дружески похлопал ее по плечу Владимир Александрович, - не огорчайся, насмотришься еще на своего Алешу. Я на него посягать не собираюсь, хотя, по правде тебе сказать, такой человек очень бы нам пригодился сейчас… Ну, торопись! Времени до поезда в обрез. Можешь машину мою взять - она мне пока не нужна.
Майор Воеводин
На следующий день утром, как только Дружинин вошел в свой кабинет, Варя спросила его:
- Владимир Александрович, когда вы Алексея принять сможете?
- Какого Алексея? - не понял Дружинин. - Твоего, что ли?
- Моего.
- А почему ты таким официальным тоном спрашиваешь? В любое время приму. Приходите ко мне в выходной на чашку чая.
- Да нет, Владимир Александрович, я не о том. По делу когда вы его принять сможете?
- Ах, по делу! - оживленно воскликнул Дружинин. - Выходит, не выдержала, рассказала ему обо всем?
- Рассказала, Владимир Александрович.
- И решили, значит, вы… - начал было Дружинин.
Но Варя не дала ему договорить:
- Решили приняться за дело. Лучшего специалиста по минам вам ведь и в военном округе не сыскать.
- А ты Алешу своего опять, значит, целыми днями видеть не будешь?
Варя лишь тяжело вздохнула в ответ и спросила:
- Можно ему сейчас к вам?
- Как, уже сейчас? - удивился Дружинин.
- Ну да, он вас в приемной ждет.
Дружинин весело хлопнул ладонью по столу:
- Молодец ты у меня, Варюша! Приглашай же своего Алексея!
Вошел высокий и, как показалось Дружинину, немного неуклюжий офицер, с большими руками и добродушной улыбкой.
- Разрешите представиться? Гвардии майор Воеводин.
Владимир Александрович протянул ему руку.
- Будем знакомы - Дружинин, - приветливо сказал он и добавил: - Подполковник запаса… Присаживайтесь, пожалуйста.
Воеводин сел. Дружинин посмотрел на его добродушное, с крупными чертами лицо и спросил:
- Где воевали?
- Под Сталинградом, Белгородом, Невелем. Последние годы - в Прибалтике.
- Знакомые края, - заметил Дружинин, - тоже довелось там побывать. Давно в армии?
- Можно сказать, со школьной скамьи. Прямо из средней школы - в военно-инженерное училище. Войну начал командиром взвода. Теперь вот саперный батальон получил.
- Извините, что так экзаменую, - улыбнулся Владимир Александрович. - Серьезная работа предстоит. Знаете, надеюсь, в чем дело?
- Так точно. Варя рассказала.