Работа заняла много лет - по вечерам здесь, на вилле в оазисе, после того как дневная рутина в Каирском музее заканчивалась. Девять свитков были переведены - все, кроме седьмого. Именно он оказался главной загадкой. Автор окутывал свою мысль слоями эзотерики и таких сложных аллюзий, что понять их через столько лет почти не представлялось возможным. Многие символы, которые он использовал при письме, ни разу не встречались в тех тысячах текстов, которые египтологам приходилось читать. Становилось ясно, что Таита не предполагал, что эти свитки будет читать кто-нибудь, кроме его любимой царицы. Это был его последний дар ей; дар, который она унесла с собой в могилу.
Потребовались все знания, воображение и изобретательность, чтобы продвинуться на пути расшифровки. В переводе по-прежнему оставалось много пропусков и мест, где египтологи не были уверены, верно ли поняли значение символов, но так или иначе общий смысл прояснился.
Дурайд отхлебнул кофе и уже не в первый раз покачал головой.
- Меня пугает ответственность, - проговорил он. - Что делать со знанием, отблеск которого мы получили? Если оно попадет в дурные руки… - Ученый сделал еще глоток и вздохнул. - Даже если мы предложим его достойным людям, поверят ли они сведениям, которым четыре тысячи лет от роду?
- А почему мы должны привлекать кого-то еще? - недовольно спросила Ройан. - Почему сами не можем сделать все, что нужно?
В такие моменты разница между супругами становилась особенно очевидна. Он воплощал осторожность зрелого возраста, она - пылкость молодости.
- Ты не понимаешь, - сказал Дурайд.
Ройан всегда злило, когда муж начинал говорить с ней так, как арабы обычно обращаются к женщинам в своем мужском мире. Она знала и другой мир, где женщины требовали и получали право быть равными. Молодой археолог застряла между двумя противоположными цивилизациями - западной и арабской.
Мать Ройан была англичанкой, работавшей в британском посольстве в Каире в неспокойные времена после Второй мировой войны. Она познакомилась с молодым египетским офицером из штаба полковника Насера и вышла за него замуж. Этот странный союз распался, когда Ройан была еще ребенком.
Ее мать настояла на возвращении в Англию перед родами, в свой родной город Йорк. Она хотела, чтобы ребенок получил британское гражданство. После развода родителей Ройан, опять-таки по настоянию матери, отправилась в Англию учиться в школе, но все каникулы проводила с папой в Каире. Отец быстро пошел вверх по служебной лестнице и в конце концов стал министром в правительстве Мубарака. Благодаря любви к нему Ройан считала себя скорее египтянкой, чем англичанкой.
Именно отец выдал ее замуж за Дурайда Аль Симму. Это было его последнее деяние перед смертью, и дочь не смогла отказать отцу в предсмертном желании. К тому же, хотя современное воспитание Ройан противилось старому коптскому обычаю свадьбы по сговору, семейные традиции и церковь были против нее. Она согласилась.
Брак с Дурайдом оказался не настолько непереносим, как она опасалась. Он казался бы Ройан еще более удобным и удовлетворительным, если бы она не успела познать радости любви. Однако у Ройан еще в университете была короткая связь с однокурсником Дэвидом. Он вознес ее на короткое время в рай, к безумному блаженству, а потом причинил немало боли, женившись на светловолосой англичанке, которую одобрили его родители.
Ройан уважала Дурайда и относилась к нему с теплом, но ночью иногда тосковала по прикосновениям молодого тела, такого же гибкого и сильного, как ее собственное.
Дурайд продолжал говорить, однако слова пролетали мимо ушей его жены. Она прислушалась.
- Я еще раз побеседовал с министром, но, думается, он не вполне верит мне. Наверное, Нахут убедил его, что я не в своем уме. - Дурайд грустно улыбнулся. Нахут Гуддаби был его амбициозным помощником, имеющим хорошие связи. - Так или иначе, но министр говорит, что у правительства нет денег, и мне придется искать внешние источники финансирования. Поэтому я еще раз просмотрел список потенциальных спонсоров и сузил его до четырех пунктов. Во-первых, есть музей Гетти, но я не люблю работать с большими безликими организациями. Лучше, когда имеешь дело с конкретным человеком. Куда проще достигнуть соглашения.
Ройан уже несколько раз слышала это, но продолжала покорно внимать.
- Кроме того, есть герр фон Шиллер. У него имеются деньги и интерес к данной проблеме, но я не уверен, что ему можно полностью доверять.
Дурайд прервался. Он часто рассуждал об этом, и Ройан могла предсказать, какие будут следующие слова.
- А как насчет американца? Он знаменитый коллекционер, - опередила она мужа.
- С Питером Уолшем трудно работать. Страсть к накоплению делает его неразборчивым в средствах. Он меня пугает.
- И кто же остается?
Дурайд промолчал, потому что оба прекрасно знали ответ. Вместо этого он повернулся к столу, заваленному рабочими материалами.
- Они выглядят так невинно, так обыденно. Старый свиток папируса, несколько фотографий и блокнотов, компьютерная распечатка. Трудно поверить, какими опасными могут оказаться эти вещи в дурных руках. - Потом он рассмеялся. - Что-то я размечтался. Должно быть, поздно. Может, вернемся к работе? А об остальном будем беспокоиться, когда разгадаем все загадки старого негодяя Таиты и завершим перевод.
Дурайд взял фотографию, лежащую поверх кипы бумаг. Она представляла собой копию средней части свитка.
- Какая неудача, что папирус поврежден именно здесь. - Дурайд надел очки и начал читать вслух: - "Многие ступени должно пройти по лестнице, ведущей в жилище Хапи. С большими трудностями и лишениями мы добрались до второй ступени и не пошли дальше, поскольку царевичу явилось божественное откровение. Во сне пред ним предстал его отец, покойный бог-фараон, и сказал: "Долго я шел и устал. Здесь я упокоюсь навечно". - Дурайд снял очки и бросил взгляд на Ройан. - "Вторая ступень". В кои-то веки довольно точное описание. Таита на мгновение отказался от обычных хитросплетений.
- Давай еще раз посмотрим на спутниковые снимки, - предложила жена и придвинула к себе глянцевый лист.
Дурайд обошел стол и принялся смотреть у нее из-за плеча.
- Наиболее логичным кажется предположение, что естественные препятствия, которые затрудняли им путь по ущелью, - водопады или пороги. И если это второй водопад, то они остановились здесь…
Ройан указала пальцем на тонкую ленту реки, змеящуюся среди темных каменных массивов на спутниковом снимке.
- Слушай! - неожиданно проговорила она, в голосе прозвучали тревожные нотки.
- Что такое?
Дурайд тоже поднял голову.
- Собака.
- Проклятый пес, - согласился он. - Всю ночь покоя не дает своим тявканьем. Я уже не раз обещал себе избавиться от него.
В этот момент погас свет.
От неожиданности супруги застыли на месте. Тихий перестук старенького дизельного генератора в сарае позади пальмовой рощи смолк.
Глаза постепенно привыкли к темноте и смогли различать очертания комнаты в слабом свете звезд, проникающем сквозь двери. Дурайд пересек комнату и взял керосиновую лампу с полки за дверью, где она много лет ожидала такого случая. Он зажег ее, посмотрел на Ройан и покорно вздохнул:
- Придется пойти…
- Дурайд, - перебила она. - Собака!
Муж прислушался, на его лице отразилось беспокойство. Собака молчала.
- Уверен, здесь не о чем беспокоиться.
Дурайд направился к двери, и Ройан, сама не зная почему, неожиданно сказала вслед:
- Будь осторожнее!
Он небрежно пожал плечами и вышел на веранду.
Сначала Ройан показалось, что на пол упала тень виноградной лозы, колышемой ветром, но ночь была тиха. Потом она увидела, как некий человек быстро и бесшумно пересек двор, подкрадываясь к Дурайду, подходившему к бассейну с рыбками.
- Дурайд! - закричала женщина, желая предупредить мужа, и тот резко обернулся, высоко поднимая лампу.
- Кто вы? - воскликнул он. - Что вам здесь нужно?
Незнакомец молча приближался. Традиционная длинная одежда, дишдаша, колыхалась с каждым шагом, а голову прикрывала полотняная гутра. При свете лампы Дурайд заметил, что ткань скрывает лицо.
Незнакомец находился спиной к Ройан, так что она не видела нож в его руке, но колющий выпад, направленный в живот Дурайда, ни с чем нельзя было спутать. Ее муж застонал от боли и согнулся пополам, а незнакомец выдернул нож из раны и нанес еще один удар. На сей раз Дурайд бросил лампу и схватился за руку с кинжалом.
Пламя упавшей лампы зашипело и погасло. Двое мужчин боролись в полумраке, но Ройан все же видела темное пятно, расползающееся по белой рубашке мужа.
- Беги! - крикнул он ей. - Скорее позови на помощь! Я с ним не справлюсь!
Она знала, что Дурайд мягкий человек, ученый и библиофил. Нетрудно было понять, что напавший превосходит его по силе.
- Беги! Пожалуйста! Спасайся, мой цветочек!
По голосу Ройан поняла, что он слабеет, однако Дурайд из последних сил цеплялся за руку с ножом.
Несколько секунд она стояла, застыв на месте и не зная, что делать, но после отчаянного призыва мужа сбросила оцепенение и побежала к двери. Страх и желание позвать на помощь гнали Ройан вперед, и она, быстрая, как лань, пересекла дворик. Дурайд не дал убийце помешать ей.
Молодая женщина перепрыгнула через низенькую каменную стену в пальмовую рощу и попала прямо в объятия второго убийцы. Она заорала и попыталась увернуться. Вражеские руки скользнули по лицу, но ухватились за тонкую хлопковую блузку.