Между тем молодой человек весело продолжал свой путь, не подозревая, какую штуку с ним сыграли.
У него был туго набитый кошелек, он сидел верхом на хорошей лошади, перед ним простиралась дорога, он был сам себе господин - что же было ему нужно?
Он был счастлив, прошлые страдания были позади; он строил прекрасные планы на будущее, не переставая восхищаться видами, мимо которых проезжал. Все, что он видел, казалось ему превосходным; молодой человек был настоящий парижанин: так как он никогда не выезжал из города, то все для него было ново и интересно.
Во время путешествия с ним не случилось ничего необыкновенного, ехал он потихоньку, не спеша, словно прогуливаясь; он полагал, что и без того рано приедет в Ла-Рошель, где его никто не ждал.
Несколько миль не доезжая до Орлеана, он встретил десятка два молодых парижан, по-видимому, из хороших семейств. Эти молодые люди были прикованы друг к другу цепями, кто за ноги, кто за шею, и с трудом брели под многочисленным конвоем объездчиков.
Шарль Лебо остановился на том же постоялом дворе, где и эти несчастные, роздал им денег и заказал для них хорошую закуску, потому что они, казалось, умирали от голода.
Молодой человек осведомился у конвойных, куда ведут этих людей, какое преступление они совершили и к какому наказанию присуждены.
Конвойные насилу решились ответить на вопросы Шарля; ему удалось выведать от них только то, что у них есть приказ довести партию до Ла-Рошели, откуда она будет отправлена прямо в Канаду.
Бедные молодые люди возбудили в Шарле сострадание, но он не мог для них сделать больше того, что сделал; дав им еще немного денег, он поспешно проехал вперед, чтобы не иметь перед глазами такого грустного зрелища. Он думал, что больше никогда не увидит несчастных юношей - и сильно ошибался: ему скоро предстояло увидеть их в условиях, для него весьма неприятных.
Десять дней спустя, в пятницу, после полудня, он приехал в Ла-Рошель, остановился в гостинице и продал свою лошадь с седлом барышнику за 280 пистолей, так как она больше не была ему нужна. Устроив эту продажу, он пустился фланировать по городу и побывал на пристани, где увидал огромное количество кораблей, возбудивших его любопытство.
На другой день, отдохнув немного с дороги, Шарль осведомился у хозяина гостиницы, где живет господин Окар, на что трактирщик отвечал, что господина Окара в настоящее время, наверное, можно найти на корабле "Слон", отправляющемся в Канаду, потому что г-н Окар заведует снабжением этого корабля припасами.
Молодой человек еще никогда не бывал на корабле; ему очень хотелось там побывать; случай казался весьма удобным, и он поспешил им воспользоваться; он отправился в гавань, нанял лодку и явился на борт "Слона".
Какой-то офицер с трубкой во рту прохаживался по шканцам; увидев Шарля, он подошел к нему и спросил, что ему угодно.
- Я приехал из Парижа с рекомендательным письмом к г-ну Окару, - отвечал молодой человек, - я должен передать письмо ему лично.
- Очень хорошо, мой юный друг, - отвечал офицер, - только г-на Окара в настоящее время здесь нет.
- Тогда я приду после.
- Как угодно, - отвечал офицер, внимательно вглядываясь в молодого человека.
Шарль поклонился и хотел уйти.
- Извините, - сказал офицер, удерживая его, - но скажите, пожалуйста, вы не г-н Шарль Лебо?
- Да, это мое имя, действительно, - отвечал Шарль с удивлением, - только я не понимаю…
- О, Боже мой, в этом нет ничего необыкновенного; г-н Окар был предуведомлен о вашем приезде, он торопился вас увидеть; вы даже запоздали немного, вас ждали раньше.
- Это правда, сударь, но я не торопился; я ехал полегоньку.
- Вам бы лучше и совсем не приезжать, - сказал офицер насмешливо.
- Что вы хотите сказать, сударь?
- Ничего, это просто мое соображение.
- Так г-на Окара нет?
- Нет, но он скоро будет; вы бы лучше подождали.
- Что ж, пожалуй, если это не очень долго.
- Он явится дня через три, к снятию с якоря.
- Господи помилуй! Нет, уж я лучше сойду на землю.
- К несчастью, бедный мой мальчик, этого сделать нельзя, насчет вас нам даны самые точные инструкции; вы не сойдете на землю ранее, чем прибудете в Канаду; страна прелестная, там вы будете очень счастливы, если сумеете.
- О, пожалуйста, перестаньте шутить! - вскричал молодой человек в отчаянии. - Это - ужасная шутка.
- В том-то и дело, что это вовсе не шутка; повторяю вам, у нас есть приказ вас задержать, так зачем же вы так глупо попались в капкан?
- Какое ужасное предательство! - вскричал молодой человек, заливаясь слезами и опускаясь на кучу веревок, и зарыдал, закрывши лицо руками.
- Шутка в самом деле скверная, - сказал офицер. - Бедняга парижанин!
И он продолжал свою прогулку, пожав плечами. Вскоре молодой человек успокоился, отер слезы и подошел к офицеру.
- Можно вам сказать одно слово, сударь? - спросил его Шарль.
- Говорите, - отвечал офицер, останавливаясь и смотря на него почти с состраданием. - Вы меня интересуете, право.
- Я хочу вас попросить об одной вещи.
- Говорите; я сделаю по-вашему, если то, о чем вы попросите, зависит от меня.
- Благодарю вас, - отвечал с волнением молодой человек, - вы очень добры; мне нужно запастись одеждой и разными другими вещами, необходимыми для такого длинного путешествия.
- На ваше имя присланы два тяжелых чемодана дня три тому назад; они спрятаны в трюме, и вы их получите по приезде в Канаду.
- Два чемодана? У меня был только один при выезде из Парижа.
- Ваши родители сочли, должно быть, нужным прибавить к нему другой; но вы можете располагать их содержимым не ранее, как по приезде в Квебек, потому что они, как я уже сказал, запрятаны в трюме.
- Это ничего не значит, у меня есть деньги; если вы согласитесь, то мне будет очень легко запастись всем необходимым.
- Это как?
- Когда уходит корабль?
- Да дня через три и уж самое позднее - через четыре.
- Я остановился в Сент-Элуа; позвольте мне сойти на берег, даю вам слово, что я буду в вашем распоряжении и явлюсь на корабль в плен по первому вашему слову.
- Гм! - сказал офицер, бросая на него взгляд, который, казалось, хотел проникнуть в самую глубину его сердца. - А если я вас отпущу, кто же мне за вас поручится?
- Мое слово, которому я еще никогда не изменял, - гордо отвечал молодой человек.
Офицер с минуту внимательно поглядел на него, отвернулся, прошелся раза два по палубе, потом опять остановился перед Шарлем.
- Все это непонятно, - сказал он. - Очевидно, вы - жертва какой-то гнусной махинации, вы кажетесь мне человеком светским и порядочным. Люди, которых мне обыкновенно присылают, совершенно не похожи на вас. Слушайте. Я - помощник капитана этого корабля и, следовательно, имею право дозволять вам то, о чем вы просите, но, сделав это, я рискую попасть под разжалование, если вы не исполните своего слова. Я - младший в семье и не имею ничего, кроме жалования, присвоенного мне по должности и по чину. Могу ли я вам верить?
- Клянусь честью, сударь.
- Так и быть, возвращайтесь на берег. Я вам дам знать, когда нужно будет приезжать обратно на корабль. Я - шевалье Гастон де Гандель; не забудьте моего имени.
- Я свято буду его помнить, как имя человека, доброта которого спасла меня от отчаяния.
- Хорошо, хорошо! Ступайте и помните свое обещание.
Потом, обращаясь к боцману, офицер крикнул:
- Пропустите этого господина.
И, знаком простившись с молодым человеком, помощник капитана спустился в междудечное пространство.
Шарль поспешил воспользоваться полученным позволением; его лодка еще не отъезжала, он уселся в нее и поплыл к набережной.
Он решился.
Он принимал то положение, в которое его поставила ненависть отца; но он написал ему и его слащавому другу г-ну Леферилю.
Он не хотел, чтобы они воображали, будто им удалось его провести; эти письма должны были сильно подействовать на них обоих: описывая свое путешествие от Парижа до Ла-Рошели, Шарль прибавлял, что он, возвратясь назад, сам расскажет им конец своих приключений, и выражал надежду, что его возвращение наступит, может быть, скорее, чем они думают.
Отправив письма, Шарль занялся покупкой необходимых для дороги вещей; относительно покупки он посоветовался с хозяином гостиницы и очень хорошо сделал. Последний до тонкости знал все, касающееся кораблей, совершающих рейсы между Францией и Канадой, и действовал соответственно. Впоследствии Шарль был очень рад, что дал ему свободу действовать по своему усмотрению: покупок было сделано на большую сумму - на 396 пистолей, но трактирщик утверждал, что все необходимое было куплено, и это была правда.
Освободившись от забот и несколько выросши в собственных глазах, благодаря доверию, которое оказал ему шевалье де Гандель, молодой человек употребил остальное время на осмотр города и на выбор книг, которые хотел взять с собой на дорогу.
Так прошло пять дней; на шестой день, когда Шарль только что проснулся, в комнату к нему вошел матрос и подал письмо; оно было от Ганделя; офицер писал, что "Слон" в 12 часов дня снимается с якоря и что Шарлю Лебо необходимо явиться как можно скорее на борт.
Молодой человек рассчитался с хозяином гостиницы, велел вынести свои чемоданы и объявил матросу, что он готов за ним следовать.
Покуда багаж нагружался в лодку, трактирщик, рассыпаясь в пожеланиях благополучного пути, сунул Шарлю в руку бумажку и сказал с грубоватым смехом:
- Когда придете на корабль, отдайте это корабельному повару, вы не пожалеете об этом.