- Сговорись, милый сын, с Мрачным Взглядом; я заранее одобряю ваши общие действия; не забывай, что я подготовлял это мщение целые пятнадцать лет.
ГЛАВА XI. О том, как в нашей несчастной колонии горизонт становился час от часу мрачнее
Когда Шарль Лебо окончил чтение этого странного документа, он опустил голову, полузакрыл глаза и глубоко задумался.
Молодой человек был бледен как мертвец; им овладело невыразимое волнение, капли холодного пота выступили у него на лбу, зубы были крепко сжаты, все тело дрожало от нервного озноба.
Мрачный Взгляд исподтишка наблюдал за ним с молчаливым сочувствием; несмотря на напускное спокойствие, легко было заметить, что он чувствует к другу сильнейшее сострадание.
- Это ужасно! - пробормотал молодой человек, задыхаясь от рыданий.
- Да, - отвечал Мрачный Взгляд, - действительно ужасно.
Вслед за тем оба замолчали.
Наконец молодой человек вскочил, широко раскрытые глаза его горели, в его благородной и сильной натуре совершилась реакция; он несколько раз провел рукой по лбу, влажному от холодного пота.
- Я думал, что умру, - сказал он глухим голосом и прибавил после короткой паузы: - Теперь прошло, лучше поскорее все кончить, я невыразимо страдал.
- Да, - отвечал Мрачный Взгляд, - я понял, что вы
должны были испытывать, но молчал; что же мне оставалось делать? Сожалеть о вас и молчать.
- Благодарю вас, любезный друг, - отвечал Шарль, протягивая ему руку.
- Я только должен сообщить вам еще кое-какие разъяснения, но, может быть, лучше…
- Нет, друг, лучше все узнать сразу.
- Хорошо, вы отчасти правы, к тому же я не буду многословен.
- Говорите.
- Граф Рене де Витре не оставался в бездействии в то время, как ваш отец вел свою подпольную работу с отличающим его терпением и упорством. Граф де Витре, в свою очередь, усердно разузнавал об участи того несчастного, которого он вывез в пустыни Луизианы и Канады и бросил там без всяких средств. Он не жалел денег и, благодаря золоту, не только узнал, что его жертвы живы, но и ознакомился с их местопребыванием и образом жизни.
- Но чем вы объясните эту свирепость хищного зверя относительно несчастных, которые, по своему ничтожеству, ни в коем случае не могли угрожать местью, чего он мог от них опасаться?
- Он боялся, а теперь боится более, чем когда-нибудь, чтобы через этих людей не распространились компрометирующие его слухи. Граф собирается жениться на молодой особе из такого семейства, где честь и безупречное поведение всегда ценились выше всего. Такие семьи с каждым днем встречаются реже, но их все-таки больше, чем обыкновенно думают. Семейство, войти в которое стремится граф, занимает очень высокое место среди дворянства, и через него граф может подняться на какую угодно высоту; поэтому он ежеминутно боится, чтобы чья-нибудь нескромность или откровенность не разрушила его карточного замка. Как ни далеко зашло у них дело, но достаточно малейшего пятна на репутацию графа, чтобы родители невесты взяли свое слово назад. Он понимает, в каком он двусмысленном и опасном положении, единственное средство заставить врагов молчать…
- …закрыть им рот кинжалом.
- Верно, в нашей жизни все тесно сплетается, первое преступление влечет за собой второе, необходимое для того, чтобы его скрыть, и, таким образом, преступник на-
конец стоит по колено в крови; но вы знаете, рано или поздно все раскрывается.
- Да, время лучше всех умеет раскрывать тайны.
- Но что же он будет делать, если его позорные преступления выйдут на свет Божий?
- Он пожмет плечами - что ему за дело? Вероятно, он рассуждает так и довольно логично: моя новая семья защитит меня и скроет мой позор хотя бы для того, чтобы спасти честь своего имени. Но он ошибается, семья эта с презрением выбросит его из своей среды. Впрочем, зачем заглядывать так далеко! Будущность, о которой мечтает граф де Витре, уже не существует для него; его предательство убивает его нравственно, через несколько дней, может быть, все будет для него кончено.
- Дай Бог, - сказал молодой человек с чувством злобы, - но вот чего я не понимаю.
- Чего же?
- Этого предательства.
- Граф почти разорен; измена поправит позолоту его герба.
- Какой низкий расчет!
- Бесспорно, но, к несчастью, у графа нет другого исхода, почва ускользает у него из-под ног; он хватается за соломинку, чтобы спастись; между тем погибель близка; тогда он поступает, как игрок, ставит все на карту, рискует всем своим будущим.
- Он негодяй, он должен понести наказание и понесет его, если Бог нам поможет; наше дело правое, мы страдаем невинно.
- Следовательно, вы согласны со мной и с вашим отцом; вы желаете наказания этому злодею?
- Да, но в известных пределах.
- Не понимаю.
- Я объяснюсь откровенно и ясно, чтобы между нами не осталось ни малейшего недоразумения.
- Пожалуйста, любезный друг.
- Но я еще не знаю, почему вы принимаете участие в этом деле.
- Скоро, любезный Шарль, вы все узнаете.
- Так, пока оставим этот вопрос и сговоримся относительно остального.
- Хорошо.
- Друг мой, - начал молодой человек серьезным голосом, - средние века прошли, мы пережили ту эпоху, когда отцы, умирая, передавали сыновьям продолжение начатого ими мщения и тем делали из них бессознательных палачей; все это было хорошо во времена романсеро; наше поколение - не буду задаваться вопросом, лучше это или хуже, - наше поколение рассуждает и только по зрелом размышлении может решиться на участие в деле, подобном тому, которое требует теперь нашего сообщества, мы хотим не мести, а справедливого возмездия виновному.
- Вы совершенно правы.
- Но, для того чтобы наказание было справедливо, оно не должно карать невинного.
- Конечно.
- Если мы будем слушаться только чувства мести, повиноваться только голосу страсти, мы можем сделаться столь же виновны, как и тот, кого мы собираемся карать; последняя фраза в письме моего отца привела меня в ужас.
- Почему?
- Прочтите эту фразу, мой друг, она ужасна.
И он подал ему письмо, молча указав на то место, которое следовало читать.
- Да! - воскликнул Мрачный Взгляд дрожащим голосом, сильно побледнев. - Возможно ли, чтобы страсть дошла до такого безумия? Ваш отец - человек холодный, строгий, но не изменявший принципам чести ни при каких, самых критических обстоятельствах, решается думать и писать подобные вещи!
- Не значит ли это мстить за гнусное преступление еще более гнусным? В пользу этих несчастных до известной степени говорит то, что они были пьяны, действовали в бессознательном состоянии! Но мой отец!.. Так вернемся к Моисееву закону: око за око, зуб за зуб? Разве мы краснокожие?.. Трудно поверить.
- Благодарю вас за то, что вы во мне не сомневались; клянусь, что никогда подобная мысль не приходила мне в голову, даже в самые тяжелые минуты моей жизни; а между тем никто не имеет такого права мстить ему, как я. Вычеркните эту фразу, чтобы от нее не осталось и следа, ради нашей общей чести.
- Хорошо, друг мой, - сказал молодой человек. - Мы должны быть только судьями, судьями неумолимыми, но справедливыми, даже и относительно этого злодея.
Шарль взял перо и вычеркнул слова, которые их так тяжело взволновали.
- Теперь вы видите, любезный друг, - начал Мрачный Взгляд, - насколько для вас было важно ознакомиться с содержанием этого письма.
- Теперь вижу, но я вам уже говорил, что большинство писем моего отца не заключали в себе ничего, кроме упреков. Самое удивительное в этом деле то, что отец умел так хорошо скрывать существование моей тетки; никто из семьи никогда не слыхал о ней ни слова и не подозревал, что она была когда-нибудь в числе смертных.
- Осторожность требовала этой тайны, не следовало возбуждать подозрительности врагов.
- Я готов ехать, когда вы назначите: в форте Карильон нам больше нечего делать, между тем есть место, где присутствие наше необходимо.
- Хотите? Выедем с восходом солнца.
- Немыслимо, милый друг; не можем же мы уехать из форта, не простившись, по крайней мере, с главнокомандующим.
- Правда, я об этом не подумал.
- На рассвете мы простимся с главнокомандующим и отправимся в путь.
Поговорив еще несколько минут, оба охотника заснули. С рассветом они были на ногах.
Марта де Прэль показалась на пороге своей комнаты, свежая, розовая, цветущая.
Мрачный Взгляд улыбнулся ей и добродушно отошел в сторону, чтобы не мешать прощанию влюбленных.
- Вы уезжаете, г-н Шарль? - спросила молодая девушка.
- Я должен ехать, - печально отвечал молодой человек, - я и так пробыл здесь слишком долго; о, если б я слушался только моего сердца, я бы остался еще. Вы не знаете, как мне тяжело расстаться с вами.
- Я могу судить по тому, что чувствую сама, - отвечала она с грустной улыбкой, - но долг не позволяет вам оставаться, надо ему повиноваться. Куда вы едете, мой друг?
- В Квебек, м-ль Марта.
- Слава Богу! Значит, наша разлука будет непродолжительна: мы также через несколько дней отправимся в Квебек. Зайдете ли вы к нам в отель?
- Можете ли вы в этом сомневаться?
- Нет, я знаю: не бойтесь ничего, приходите смело, я переговорю с моим опекуном, вы будете приняты как следует, понимаете?
- Вы ангел.
- Нет, я только девушка, которая вас любит.
- Благодарю вас, Марта; никогда, никто не будет вас так любить, как я.
- Я знаю, и эта уверенность составляет мое счастье, будьте покойны, у меня есть основание предполагать, что мой опекун не откажет вам в моей руке.