Все молчали; генерал отер со лба холодный пот, потом закрыл лицо руками: он плакал.
Эта благородная, великая печаль обожаемого начальника произвела на присутствующих тяжелое впечатление.
Наконец генералу удалось справиться со своим горем.
- Господа, - сказал он голосом, еще дрожащим от волнения, - ни слова никому об этой ужасной измене; я постараюсь принять меры как можно скорее. Ваше известие разбило мне сердце; тем не менее благодарю вас за то, что вы не остановились перед этой тяжелой обязанностью, благодарю вас, господа, вы можете рассчитывать на меня везде и всегда. - И он сделал жест, которым как будто хотел показать, что желает остаться один; в это
время отворилась дверь, и на пороге появился Мишель Белюмер, измученный, запыхавшийся, с головы до ног покрытый пылью.
- Откуда вы в таком виде? - спросил главнокомандующий. - Вы совсем измучены.
- Да, я сделал немалый путь, немудрено устать, я из форта Эдуарда.
- А! - воскликнул главнокомандующий, и глаза его засверкали. - Какие известия о неприятеле?
- Отличные, генерал.
- Бой?
- Да, генерал, и бой будет жестокий.
- Тем лучше - тем больше славы победителю. Имеете вы сведения?
- Да, генерал, и достоверные, ручаюсь вам.
- Я знаю вас, Белюмер, и знаю вам цену, говорите.
- Генерал… - начал Сурикэ.
- Нет, останьтесь, господа, вы мои дорогие друзья; я желаю, чтоб вы остались.
Охотники и Жак Дусе ответили почтительным поклоном.
- Мы ждем вас, Белюмер.
- Сейчас, генерал; мой рассказ будет короток; у англичан двадцать тысяч великолепного войска; при них - громадный обоз, масса пороху, пушек, всевозможного оружия; никогда не видал я войска, которое могло бы внушить такой страх; у них есть один полк, отличающийся тем, что у солдат панталоны заменены юбками; в этом полку все солдаты наперечет - гиганты. Англичане покрыли страну точно саранча; настроение у них самое веселое; они говорят, что без труда могут разом проглотить всех здешних французов.
- Это еще посмотрим, - сказал генерал, улыбаясь, - знаете ли фамилию их главнокомандующего?
- Знаю, генерал, его прислали из Англии специально для того, чтобы всех нас побросать в море; его фамилия, сию минуту, генерал, у него такая чертовская фамилия, а, вспомнил! Его фамилия - Аберкромби, лорд Аберкромби; он друг английского министра-президента; солдаты говорят, что он отличный полководец, что он ненавидит французов, поэтому выбор и пал на него.
- Что касается меня, я ни к кому не чувствую ненависти; люблю мое отечество, моего короля, и этого довольно для того, чтобы я исполнял мой долг; когда же появится эта страшная армия? - прибавил он тоном, в котором слышалась тонкая ирония.
- Они идут, генерал, и будут здесь завтра с восходом солнца, вот почему я так устал; я должен был торопиться.
- Отлично! Какой дорогой идет неприятель?
- На судах, по реке, генерал; им невозможно было бы двигаться сухим путем с их громадным обозом.
- Верно; вы кончили, Белюмер?
- Да, генерал; надеюсь, что сказанного с вас достаточно.
- Совершенно, друг мой; и я постараюсь воспользоваться вашими сообщениями. Благодарю вас, Белюмер, вы не из тех людей, которых можно вознаградить деньгами, обнимите меня, я могу сказать, что еще никогда более честное сердце не билось в груди гражданина.
И он обнял и прижал к груди охотника. Белюмер плакал от радости.
- Я буду негодяем, если завтра не дам себя убить, - сказал охотник, смеясь и плача в одно и то же время.
- Запрещаю вам это! - воскликнул генерал, улыбаясь. - Теперь, господа, ступайте отдохните; завтра будет жаркое дело. Лебо, приходите ко мне обедать; вы будете моим секретарем на военном совете, который я созову сегодня вечером.
- К вашим услугам, генерал.
- Я в этом уверен, - сказал генерал, смеясь. - Мое почтение, господа; завтра мы увидимся в пороховом дыму.
Генерал остался один; он написал письмо, потом велел позвать полковника Бугенвиля. Полковник сейчас же явился.
- Полковник, - сказал генерал, - завтра мы должны ждать неприятеля.
- Тем лучше, - сказал полковник, потирая руки.
- Я не хочу лишать вас возможности присутствовать в сражении, это было бы для вас большим огорчением.
- От всего сердца благодарю вас, генерал! - воскликнул полковник Бугенвиль.
- Это письмо вы передадите Дорелю; затем дайте мне слово, что по окончании сражения вы немедленно отправитесь в Квебек.
- Клянусь, что исполню ваше приказание, генерал.
- Хорошо, будьте как можно бдительнее и постарайтесь разузнать, что там делается.
- Будьте покойны, генерал; я знаю, насколько важно, чтобы вы имели все необходимые сведения.
- В том-то и дело. До свидания, увидимся сегодня вечером на военном совете.
- Солдаты и офицеры уже знают, что неприятель близко, и все в восторге.
- Тем лучше, я не боюсь за них, я знаю, что каждый исполнит свой долг.
- Они боятся только одного: как бы неприятель не изменил своего намерения и не повернул назад.
- Этого нечего опасаться, англичане слишком уверены в своих силах и не отступят.
- Дай Бог.
- До вечера, полковник.
Генерал и полковник протянули друг другу руки и разошлись.
На другой день, согласно предсказанию Белюмера, с восходом солнца появился неприятель, и его действительно можно было сравнить с тучей саранчи.
Река Шют буквально покрылась всевозможными судами, которые в общем представляли зрелище живописное, но вместе с тем и грозное.
Неприятелю была приготовлена жаркая встреча.
Англичане не имели ни малейшего понятия о местности, на которой готовились оперировать, пренебрегли самыми обыкновенными предосторожностями, настолько была велика у них уверенность в победе.
Весь маленький гарнизон Карильона собрался за ретраншементами, защищенными с фронта глубокими болотами.
Воюющие стороны посвятили все утро окончанию военных приготовлений.
Около полудня Аберкромби наконец двинулся к французским ретраншементам с быстротою, достойной великой армии.
Английское войско было разделено на четыре колонны, между которыми помещались легковооруженные отряды.
Французы без выстрела подпустили неприятеля на расстояние сорока пяти шагов и тогда открыли сильнейший и губительный огонь.
Отряд, состоящий из сотни лесных охотников и краснокожих под начальством Шарля Лебо, нанес англичанам громадные потерпи; появляясь беспрестанно там, где их не ожидали, охотники исчезали, осыпая неприятеля градом пуль.
В продолжение шести часов английские колонны с ожесточением нападали на ретраншементы; они сделали шесть последовательных атак; их упорство разбилось о стойкость французов.
Англичане, которых множество было убито, в десяти-двенадцати шагах от ретраншемента не могли его взять.
Наконец королевский шотландский полк, став во главе колонны, двинулся на приступ; колонна шла решительно и хладнокровно, сохраняя порядок, как на смотру.
Французы, воодушевленные геройской храбростью Монкальма, бились радостно и весело при криках: "Да здравствует король и наш главнокомандующий!"
Французский огонь производил в рядах англичан страшные опустошения; шевалье Леви произвел мастерскую атаку на левый неприятельский фланг; пушки с высоты форта отогнали и рассеяли английскую эскадру на реке Шют.
Когда королевский шотландский полк выстроился, главнокомандующий, смеясь, сказал:
- Дети, неприятель делает последнее усилие; сражение выиграно; примем же этих добрых людей, как они того стоят.
- Да здравствует король и наш главнокомандующий! - было ему ответом.
- Не будем торопиться; не стреляйте без моего приказания.
Королевский полк приближался спокойно, гордо, решительно.
Когда они были в двадцать пяти шагах от ретраншемента, полковник их крикнул, маша саблей:
- Вперед! На приступ! На приступ! Редут замер.
Солдаты молча стояли с взведенными курками.
- Стреляй! - крикнул Монкальм твердым и звучным голосом.
Раздался страшный залп.
Шотландцы на минуту попятились, потом бросились вперед.
Четыре раза пробовали они взобраться на редут; четыре раза были отбиты.
Менее чем в десять минут полк храбрецов и красавцев потерял до 950 человек.
Это равнялось поражению.
Наконец Аберкромби признал себя побежденным и отступил.
Описанная битва была одной из самых ожесточенных и упорных. Неприятель потерял 6 тысяч человек, более четверти своей наличности; почти все офицеры были перебиты или ранены; генерал Гой погиб одним из первых.
Французы со своей стороны потеряли 377 солдат убитыми и ранеными и 37 офицеров. Шевалье Леви, командовавший правым флангом, не получил ни одной раны, хотя его плащ и мундир были во многих местах пробиты пулями. Бугенвиль, менее счастливый, получил рану в голову.
Аберкромби воспользовался темнотой ночи, чтобы прикрыть свое более чем поспешное отступление.
Он посадил войско на суда на озере Сан-Сакраменто и вернулся беспрепятственно в форт Эдуард.
Французский главнокомандующий не располагал достаточными силами, и войско его было слишком утомлено, чтобы преследовать неприятеля.
Закончим описание этого сражения извлечением из письма Монкальма на имя маршала де Бель-Исль, тогдашнего военного министра; письмо было написано через два дня после описанной нами блестящей победы.