- Кричать не надо… Лучше послушай, и вы тоже. В двух словах, дело обстоит так, - начал рассказывать старый разбойник, понизив голос и делая вид, что продолжает работать. - У Диого здесь не только друзья. Есть и враги - сторонники бывшего вожака, того, которого он поджарил накануне нашего прибытия. Они ненавидят его, как желтую лихорадку, но боятся.
- Надо думать, такая зверюга, помесь каймана с гремучей змеей!
- Помолчи, а то я теряю нить… Про это прознали наши мулаты и сговорились с ними, чтоб избавиться от негра.
- Опасная игра, черт подери.
- Не настолько, как тебе кажется. Все хранится в глубокой тайне.
Больше того, им удалось склонить на свою сторону Жоао, друга Диого, его верного пса. Ему было обещано место вождя после того, как негр отправится к праотцам.
- Неплохо придумано!.. Это ж надо, лучший друг.
- Здесь-то как раз нет ничего особенного. У них так принято. С тех пор как существует это селение, друг убивает друга, чтоб занять его место.
- Так ты говоришь, все произойдет сегодня вечером?
- Точно, вечером. Жоао должен подсыпать яд в водку "дорогому другу", а потом чик… и перережет ему глотку.
- А мы… нам-то что делать?
- Наша задача приготовиться, чтоб вступить в последний момент, если этим мямлям не хватит духу. Надеюсь, впрочем, наше вмешательство не понадобится, мулаты злы на Диого и рвутся с ним покончить, им можно доверять. Они дадут нам оружие, но, думаю, мы лишь поприсутствуем.
- Ладно. А дальше что?
- Дальше все очень просто. Насколько мне известно, скоро подойдет пароход, на котором раз в месяц возят из Пары в Кайенну говядину. У капитана какие-то дела со здешними неграми, его ждут со дня на день. Нет ничего проще, чем сцапать голубчика тут, связать и уложить в эту самую лодку. И поплыли!
- Поплыли куда?
- К его судну. Вместе с мулатами, которые будут нас сопровождать. Сядем на пароход, экипаж - за борт. И капитана туда же, если откажется доставить нас куда нужно. Красный - отличный механик, он запустит машину. И вперед! Сами себе хозяева и владельцы настоящего парохода.
- Неплохая идея… ей-богу, неплохая.
- Это еще не все. Погоди кричать "браво!". Как-то раз Жоао хорошенько выпил и кое в чем признался мулатам, а те запомнили. Через два месяца колонист - ему в конце удалось отсюда сбежать - вернется к причалу на большой реке и привезет Диого денежки, вроде бы часть выкупа за жену и детей. Никто не мешает прихватить с собой всю семейку, мамашу с детенышами, и явиться вместо Диого за выкупом.
- Здорово придумано! Главное, заставить этого злосчастного колониста хорошенько раскошелиться.
- О, здесь ты можешь на меня положиться. И тс-с-с, до вечера молчок.
В признании Луша, пусть неожиданном и удивительном, не было никаких преувеличений.
Диого требовал, чтоб все его желания исполнялись, как по мановению волшебной палочки, а точнее сказать, здоровенной дубины. Бразильцам-мулатам очень скоро надоела тяжелая жизнь, которую они вели по милости черного тирана.
Кроме того, они были возмущены, что приходится подчиняться негру - не было для них большего унижения, - и вступили в заговор, чтоб его погубить.
Им не составляло труда найти сообщников, немногочисленных, зато надежных. Диого ненавидели сторонники бывшего вождя, а боялись все. Он создал настоящее царство страха. Но из истории известно: приходит момент, и те, что сегодня дрожат перед тираном, завтра объединяются и свергают его, нашлось бы только несколько энергичных людей.
К тому же мулаты умели, когда нужно было, завоевывать симпатию. Диого, отступив от своих суровых правил, разрешил открыть в поселке заведение розничной торговли водкой и разными импортными мелочами, своего рода полудикую коммерцию, он даже отнесся к этой идее благосклонно. И теперь все праздношатающиеся, то есть вообще все жители деревни, охотно собирались здесь.
Причину такой уступки со стороны вождя следовало искать в том, что он отлично разбирался в характере своих соплеменников: "Когда негр пьет и пока ему есть что пить, он ни о чем другом не думает. Желудок работает, голова отдыхает".
Мулаты сумели влезть пьяницам в душу с помощью водки. Они щедро, насколько позволяли их возможности, лили ее в жадные глотки и добились известной доброжелательности со стороны страждущих.
Впрочем, план свой они хранили в глубокой тайне и открыли его господину Лушу лишь в последний момент, видя в его сообщниках своих естественных союзников.
Тщательная конспирация давала шанс на успех, тем более Диого ни в малейшей степени не подозревал, что его жизни грозит опасность.
…Вечером было как обычно. В коммерческой лавке рекой лилось горючее, звучали идиотские песни, тела тряслись в скотских танцах. Появился Диого, сопровождаемый "верным" Жоао. Посидел часок в шалаше у причала, освещенном масляной лампой, кинул, как обычно, косой взгляд на державшихся особняком каторжников и, по-видимому, довольный шумным весельем подданных, величественно удалился.
Когда в карманах клиентов не осталось больше ни пылинки золота - местной валюты, - коммерсант закрыл двери своего заведения.
Каторжники вернулись в хижину, где они жили все вместе, по соседству с хижиной мулатов.
Некоторое время еще слышалось пьяное бормотание, выкрики продолжавших оргию, потом звуки смолкли, и деревня погрузилась в полную тишину.
Прошел час. Тут каторжники, которым тревога мешала задремать, скорее почувствовали, чем услышали, что к их хижине приближаются шаги босого человека.
Кто-то вошел, раздался легкий свист - условный сигнал, о котором предупреждал Луш.
- Это ты, приятель? - тихо спросил старый бандит.
- Я, - ответил бразилец.
- Оружие с тобой?
- Да. Заряжено, на каждого по ружью.
- Отлично… Давай… Эй вы, подъем! Час пробил! Вперед, друзья, вперед! Скажи-ка, приятель, а ты уверен, что этот ублюдок Диого уснул? Давай без дураков, у него сам знаешь, какая силища. В случае чего всех нас запросто угробит.
- Жоао вышел и подал знак, что все в порядке. Дело сделано… Диого выпил усыпляющее зелье. Я только что от его хижины… Храпит почище борова обожравшегося. А потом, Жоао оставил условленную метку: стебель кукурузы с початком у входа в шалаш.
- Тогда все нормально… Иди вперед, мы за тобой.
Все четверо молча разобрали ружья, захватили сабли и босиком вышли из хижины. Они присоединились к ожидавшим их мулатам и вместе с ними крадучись направились к жилищу вождя.
Пока все шло как надо, но тут их план, такой простой и ловкий, дал осечку.
Жоао должен был дожидаться в нескольких шагах от хижины, где Диого спал беспробудным сном, как бы репетируя смерть. Но Жоао на месте не оказалось.
- Проклятые негры! - прорычал господин Луш. - Ни в чем на них нельзя положиться. Поворачивай назад, сорвалось. Лучше вернуться в свою дыру.
- Раз уж ввязались, - возразил Геркулес, - давай расхлебывать. Эта скотина храпит вовсю. Отсюда слыхать… Негра нет, и черт с ним. Обойдемся. Я прирежу главаря, как поросенка.
- Ладно, черт побери, как скажете, - ответил господин Луш, разрываясь между обычной своей трусостью и желанием отделаться от жуткого негра. - Нас девять человек, мы вооружены и знаем толк в потасовках. Дьявол меня задери, если победа будет не за нами!
После краткого, тихого, как дыхание, коллоквиума полные решимости заговорщики смело зашли в хижину, такую же убогую, как их собственные.
Это был простой навес из пальмовых листьев на четырех столбах, скрепленных между собой плетнем из бамбука, выполнявшим роль стен. Три отверстия - дверь и окна - всегда открыты, - Диого не боялся ни сквозняков, ни москитов, ни вампиров.
Вся-то мебель - пара грубых кресел, два сундука и гамак, натянутый между двумя опорами.
Ни часовых, ни ночных караульных. У главаря сон легкий, как у ягуара, и видит в темноте он тоже как этот хищник - Диого сам себя стережет по ночам.
Примитивная постройка дрожала от громкого храпа. Шедший впереди всех Геркулес передал свое ружье соседу, чтоб освободить руки, и взял саблю. Глаза привыкли к темноте, и он различил серую массу гамака, прогнувшегося под тяжестью человека.
Торопясь поскорее кончить дело, гигант обхватил левой рукой спящего, даже не сдернув покрывала, и резким движением проткнул его мачете.
Тот, придушенно захрипев, задергался в конвульсиях.
Геркулес еще сильнее сжал жертву и нанес еще удар, потом, пьянея от запаха крови, ручьем стекавшей на землю, принялся рубить как бешеный ставшее неподвижным тело.
- Вот тебе, негодяй! - рычал обезумевший громила, - будешь знать, как колотить меня палкой. Жаль, у тебя только одна жизнь. Я бы сто раз разделался с тобой. На… Еще! Еще! Получи!.. Вот так!
Каторжники и мулаты, опьяненные быстрой победой, радуясь тому, что наконец скинули тяжкое ярмо, столпились вокруг орудующего мачете Геркулеса.
Но внезапно… О ужас! Все застыли как заколдованные.
За их спинами, у двери раздался короткий металлический свист, похожий на визг пилы. Им очень хорошо был знаком пронзительный, трудноопределимый звук, от которого стыла кровь в жилах. Это свист, издаваемый разъяренной гремучей змеей, ужасным тригоноцефалом.
Они бросились к окнам, но остановились в растерянности - в соседних хижинах горели огни, а возле каждого проема стоял отряд вооруженных ружьями негров.