ГЛАВА XV. В святилище
Несколько минут тяжелое молчание царствовало в галерее. Машинально устремив взгляд на своего верного слугу, Мориц обдумывал, что теперь им предпринять. Что гебр никогда не откроет добровольно свою тайну - в этом молодой археолог, хорошо изучивший его характер, не сомневался. Обращаться к его чувствам было также бесполезно - это значило ожидать жалости от камня. Оставалось одно - самому проложить себе дорогу к выходу. И Мориц решился избрать это средство…
- Нечего делать, мой добрый Аристомен, - обратился он к слуге, - нам надо самим выбираться из этой ловушки, в которую мы попали, благодаря моей неосторожности. Идем же, не теряя времени, отыскивать выход…
- Сию минуту, господин, с удовольствием, - отвечал Гаргариди, ревизовавший в это время содержимое своей корзины. - Но перед отправлением, я думаю, нам надо подумать о провизии…
- Да, провизия… Вы человек предусмотрительный, Гаргариди; хорошо, что вы предвидели возможность задержки и запаслись съестными припасами… Наше положение таково, что каждый кусок хлеба нам теперь дорог…
- Конечно, - подтвердил Аристомен, - но… видите ли, господин… этот старый упрямец!.. Конечно, его бы следовало наказать… Однако, раз мы спасаемся на одном плоту, надобно по-братски разделиться, не правда ли?
- У вас хорошее сердце, Аристомен, - сказал тронутый Мориц. - Без сомнения, надо отделить часть провизии и нашему несчастному товарищу. Посмотрим, что у вас там есть?
- Наиболее существенную часть, - сказал Гаргариди, - мы, к сожалению, уже съели. Одна из бутылок разбилась при моем падении, другая остается. Кроме того, у нас есть хлеб, сосиски и бисквиты.
- Ну, так отделим часть старику - и в дорогу! - сказал Мориц. - Медлить нечего.
- Третья часть, ни более ни менее, - сказал Гаргариди, с математической точностью разделяя провизию. - Вот, гебр, - прибавил он, положив припасы на пол около мага, - как поступают фаранги. Ты хочешь, чтобы мы умерли с голоду, а мы делимся с тобою последним куском. Может быть, через несколько часов ты оценишь наше великодушие. Засим - покойной тебе ночи!..
Грек оставил мага, по-прежнему неподвижно сидевшего у стены, и с драгоценной корзиной в руках бросился догонять удалявшегося Морица. Молодой археолог быстро шел вперед вдоль длинной галереи, время от времени вынимая буссоль и определяя направление своего пути. Однако и буссоль на этот раз помогла мало. Исследователи встретили на своем пути такую массу разветвлений и перекрестных галерей, что окончательно запутались в их переходах. Самое худшее было то, что все галереи, как показал тщательный осмотр, совершенно походили друг на друга, и ни одна из них не представляла каких-либо отличительных признаков. Вследствие этого путники блуждали все в одном и том же месте, не продвигаясь далее…
Проблуждав таким образом несколько часов, наши герои вышли наконец в довольно обширную комнату, служившую перекрестным пунктом для нескольких коридоров, и остановились здесь, чтобы, как говорится, перевести дух. Гаргариди, по обыкновению, принялся копаться в своей корзине, а Мориц начал ломать себе голову, какое бы средство употребить, чтобы выйти из проклятого лабиринта. Вдруг взгляд его упал на лежавший в корзине остроконечный нож, с которым Гаргариди никогда не расставался.
- Вот что может заменить нам нить Ариадны - радостно вскричал он. - С помощью моей буссоли и это го ножа, надеюсь, мы сумеем разобраться!
- Как так, господин?
- Очень просто: буссоль будет указывать нам направление пути, а вашим ножом мы время от времени будем делать зарубки или ставить цифры, которые не только дадут нам возможность измерять пройденное расстояние, но и не позволят плутать по одним и тем же галереям.
- Дело! - одобрил Гаргариди.
Они двинулись дальше и после нескольких попыток в самом деле начали продвигаться вперед. Мориц концом ножа вырезал на стенах перекрестков цифры: один, два, три, четыре, пять, шесть…, буссоль же убеждала его, что на этот раз они не вертятся кругом, а непрерывно двигаются прямо на запад.
- Мужайтесь, Гаргариди! - ободрял он своего слугу, который едва тащил ноги от усталости. - Я убежден, что теперь мы на верной дороге.
- Все это прекрасно, - жалобно отозвался Аристомен, энтузиазм которого значительно остыл, - но в ожидании успеха не съесть ли чего-нибудь по кусочку? Я решительно падаю от изнеможения.
- Я не откажусь, - заметил Мориц. - Но надо быть бережливым…
- О, пару бисквитов и глоток вина - вот все, что мы себе можем позволить, - сказал Гаргариди, вынимая провизию из корзины. - Эге, вот я и доволен! - продолжал он через минуту, значительно повеселев. - Мужайтесь, господин!.. Вспомните пример, который завещал последующим поколениям мой знаменитый предок!..
- Какой пример? - рассеянно спросил Мориц, занятый внимательным осмотром одного места стены.
- Господин, не может быть, чтобы вы забыли, как герой Мессении вышел из пропасти, куда его бросили спартанцы, при помощи лисицы.
- Ага, помню, помню… - смеясь сказал Мориц. - Быть может, и нам боги пошлют подобную же помощь. В ожидании же этой помощи я уже сделал одно маленькое открытие.
- Какое? Где, господин? - с живостью спросил Гаргариди.
- Смотрите на этот угол! Видите?
- Я хорошо вижу только цифру семь, которую вы нацарапали моим ножом, вот и все.
- А вы не видите под цифрой какого-нибудь знака?
- Да это просто жилка мрамора!
- Нет, - с уверенностью сказал Мориц, - этот знак сделан человеческой рукою. Взгляните внимательнее!
- А ведь в самом деле!.. - воскликнул Гаргариди после минутного осмотра.
- Как же представляется вам этот знак?
- Точно перевернутый майский жук, поднявший все свои лапы вверх.
- Ну, а замечаете вы, что этот майский жук имеет семь лап?
- Семь, действительно… Что же из этого?
- Это значит, что мы достигли седьмого коридора…
- Седьмого! Вы, может быть, хотите сказать: семьдесят седьмого! Честное слово, мне кажется, что мы вертимся здесь целых семь лет!
- Нет, с тех пор, как мы вышли из последней комнаты, где останавливались, чтобы выбрать направление, мы в самом деле прошли только семь коридоров. Поэтому я думаю, что мы наконец на правильном пути.
- Не ошибиться бы, господин!
- А если я вам покажу тот же знак на четырнадцатом повороте, что тогда вы скажете?
- Я буду сильно удивлен, - отвечал Аристомен. Они пошли дальше вперед. Мориц, полный надежды, продолжал записывать в свою книжку цифры пройденных коридоров. Что касается Гаргариди, то он от нечего делать принялся измерять своей палкой ширину галереи.
- Победа! - вскричал Мориц, после сорока минут ходьбы. - Идите, смотрите, Гаргариди!
- Не чародей ли вы, господин? Или вы бывали здесь прежде? - сказал слуга, с изумлением рассматривавший на стене новый знак, подобный первому, с той лишь разницей, что на этот раз жук имел вместо семи лап четырнадцать.
- Ни то, ни другое, уверяю вас, - улыбнулся молодой археолог. - А теперь я не только предсказываю, что на двадцать первом повороте мы найдем подобный же знак с двадцатью одной лапой, но и смело утверждаю, что мы будем у входа в святилище.
- Как, господин, вы это можете знать? И почему двадцать один, а не какое-либо другое число?
- Это число сказано мною далеко не наугад. Вы немало учились, Гаргариди, и, вероятно, знаете, какое значение древние придавали этому числу, а равно и кратным его - семи и трем. Эти числа мы находим в природе и в созданиях человека; они же постоянно встречаются в мифологии, в религиозных церемониях, в заклинаниях, чародействах, - словом, всюду…
- Это очень любопытно! - с удивлением сказал Гаргариди. - В самом деле, если подумать, как часто встречаются эти числа!.. Семь цветов солнечного спектра, семь дней в неделе, семь главнейших грехов, семь таинств, три божественных начала, три главные добродетели… Кстати, господин, я забыл вам сообщить, что коридоры, как я заметил, постоянно расширяются.
- Вы в этом уверены?
- Совершенно. До седьмого поворота они имели ширину двух моих палок, после четырнадцатого - между стенами их укладывались две мои палки и еще ладонь, а вот теперь моя палка укладывается три раза.
- Это еще более доказывает, что мы теперь на верном пути.
Предсказание молодого археолога оправдалось вполне.
Едва путники повернули в двадцать первый коридор и прошли несколько шагов, как оба испустили крик радости и удивления. Перед ними открылся широкий и высокий проход, с обеих сторон обрамленный колоссальными фигурами гигантов с бычьими головами и быков с человеческими лицами. В глубине проход замыкался родом алтаря, помещавшегося на возвышенной эстраде. Над алтарем блестело солнце, окруженное лучами, а вокруг него размещались двенадцать знаков зодиака. Все это сияло тысячами огней, отражая мерцающий свет фонаря.
Желая лучше рассмотреть эту волшебную картину, Мориц сделал несколько шагов к алтарю, но вдруг остановился, пораженный представившимся его взору странным видением: близ алтаря, на богато украшенном троне, сидела в повелительной позе человеческая фигура, с почерневшими глазницами, с кожей, подобно пергаменту. Высокая тиара, осыпанная драгоценными камнями, одежда, усеянная звездами и кабалистическими знаками, - все это свидетельствовало, что восседавший на троне был при жизни первосвященником храма. В одной руке трупа были зажаты два ключа, другая указывала на два сундука, помещавшихся по обе стороны алтаря.
- Жест этого почтенного мобеда ясно говорит, что нам делать! - обратился к своему спутнику Мориц, оправляясь от изумления и делая шаг вперед, чтобы схватить ключи.