К девушке за соседним столиком подошла пожилая массивная женщина с напудренным смуглым лицом. Женщина была в национальной одежде - длинной юбке и белой блузке с широкими, пышными рукавами. Она начала что-то быстро говорить.
- Значит, так… - Вспольный снял очки и протер их платком. - Я связался с посольством и имел беседу с Иваном Федоровичем. Ему уже звонили из Революционного комитета и сказали, что лигонская сторона обещает выполнить обязательства предыдущего правительства.
- Ну и хорошо, - сказал Отар.
- Да, - вздохнул Вспольный, - за исключением того, что в горах сложная обстановка, а мы должны вылетать. Иван Федорович специально обратил мое внимание на это и просил довести до вашего сведения. Вы можете отказаться от поездки.
- Мы уже об этом говорили, - сказал Отар. - И летим. Но вы можете остаться.
- Нет, - возразил Вспольный без энтузиазма. - Если вы летите, то и я лечу. Так Иван Федорович, кстати, сказал. А я даже собраться не успел, не переоделся…
- Мы с вами поделимся, - сказал я. - А зубную щетку и полотенце купим.
Не надо было мне вмешиваться. Вспольный посмотрел на меня с укоризной. Я представил себе, какая буря бушует в сердце нашего толстяка: в горы, в глушь, в Саратов - и без зубной щетки! Но меня сам черт за язык тянул. Я сказал:
- Я сейчас, одну минутку.
- Володя, не дури, - сказал Отар. Он все понимал, он знает меня как облупленного; но я уже бежал.
Человек часто совершает двойные поступки. Так и я. Вроде бы спешу за зубной щеткой для сопровождающего лица, а при том хочу взглянуть, куда пожилая женщина увела ту печальную девушку.
В зале внутренних авиалиний ее не было. Упустил. Вся жизнь, должен сказать, соткана из встреч и расставаний.
Киоск, торговавший всякой мелочью, был открыт. Возле него стоял лишь один покупатель, странно выглядевший в теплом, черном пиджаке, белой тряпке, обмотанной наподобие кальсон вокруг ног, и черных, замечательно начищенных ботинках. Словно он торопился из дому и забыл натянуть брюки. Толстяк держал в руке такой же грузный, как и он сам, саквояж (вещи и собаки часто похожи на своих хозяев), а перед ним на стеклянном прилавке лежала груда лекарств в пачках, бутылочках и пакетиках. Я заподозрил, что он намеревается открыть частную аптеку. А может быть, он сильно болен? Я пригляделся. Но на лице никаких следов близкой кончины. Профиль у него был строгий, античный, как у римского кесаря периода упадка. Если убрать лишние подбородки и облачить его в латы, то не стыдно поставить такого героя во главе победоносных легионов. Но когда он, почувствовав мой взгляд, обернулся, оказалось, что фас его никак не соответствует героическому профилю. Энергичный подбородок и линия носа терялись в массе обвислых щек.
Я показал на зубную щетку и сказал по-английски "плиз", что означает "будьте любезны", затем отыскал глазами тюбик с зубной пастой, надеясь, что это не крем для бритья. Продавщица информировала меня по-английски, что все это обойдется мне в два вата.
Я достал пятидолларовую бумажку.
- Ноу, - сказала женщина, показав на курившего метрах в двадцати солдата. Все ясно: сегодня мы не имеем дела с иностранной валютой.
- Я помогу вам, - сказал толстяк. - Банк закрыт.
Чтобы я не заподозрил его в злых умыслах, он показал на и ко с английской надписью "обмен валюты, чеки путешественников". Окошко было закрыто.
Я не был уверен, что поступаю правильно, вступая в валютные сделки, но зубная щетка была мне нужна.
- Совершенно честно, по курсу, - сказал толстяк.
На указательном пальце у него было два золотых перстня. Его пальцы двигались с поразительной быстротой, и губы шевелились в такт - я догадался, что он переводит доллары в ваты, стараясь меня при этом не обмануть.
Не успел я опомниться, как у меня в руке было две купюры по десять ват и иного мелочи. А доллары исчезли в пиджаке.
- Спасибо, - сказал я толстяку. - Спасибо, - сказал я продавщице.
Толстяк поспешил в дальний конец зала. Там обнаружился наш майор, возле него пожилая дама и грустная девушка. Майор беседовал с женщинами, а толстяк замер в пяти шагах, скособочившись под тяжестью саквояжа.
ЮРИЙ СИДОРОВИЧ ВСПОЛЬНЫЙ
С уходом Владимира Ли возникла тягостная пауза. Отар Давидович тщательно пережевывал салат, а у меня не было аппетита.
Пожалуй, на месте Ивана Федоровича я бы настоял на том, чтобы дать отдохнуть нашим товарищам, прежде чем кидать их в тревожный и отдаленный район. Однако я тут же изгнал эту мысль из головы, ибо Иван Федорович знает, что делает. Я был легко одет, а в горах вечерами температура падает ниже нуля. В моем распоряжении находилась лишь небольшая сумма денег, оказавшаяся в бумажнике. Правда, Иван Федорович обещал, что деньги будут немедленно переведены в Танги…
- Простите, - отвлек меня голос Отара Давидовича, - но хочу заверить вас, что Володя не хотел вас обидеть. Он очень отзывчивый молодой человек.
- Я сам могу о себе позаботиться, - отрезал я. Потом спросил: - Сколько мы там пробудем?
- По нашим расчетам, недели две. Может, месяц.
Ответ меня удивил. Оформление заграничной командировки требует знания сроков. Это связано с валютными расходами и переговорами с соответствующими зарубежными организациями.
- Тогда я уточню вопрос: на какой срок командировка?
- Без срока.
Я откашлялся. Зачем таиться от меня? Если лигонская сторона в курсе, то я, как ответственный работник…
- Не поймите меня превратно, - сказал Котрикадзе. - Я не шучу. Длительность нашей командировки зависит от бога. Точнее, от Плутона. Вы, видно, не успели ознакомиться с деталями?
- Меня подключили лишь за час до вашего прилета.
- Мы с Володей работаем в лаборатории, по прогнозированию сильных землетрясений, и нам удалось добиться некоторых успехов. Особым образом измеряя напряжения в различных участках земной коры, мы можем определить очаг будущего стихийного бедствия и даже его сроки.
К столику подошел Володя Ли. Он держал в руке пакетик, который положил на стол у моей руки. Затем как ни в чем не бывало уселся на место и набросился на салат. Я развернул бумагу. Там была зубная щетка и крем от перхоти.
- Спасибо, - сказал я холодно. Меня раздражают мальчишеские выходки. - Сколько я вам должен?
- Потом сочтемся.
- Володя, не устраивай купеческих представлений, - сказал Котрикадзе. - Юрий Сидорович их не любит.
- Два вата за все, - сказал Ли. - За щетку и зубную пасту.
Я молча передал молодому человеку деньги. Отар Давидович крутил в пальцах тюбик с кремом.
- Так и знал, - сказал он. - Тебе еще учиться и учиться. Это же крем от перхоти.
- Ужас! Я забыл, как по-английски зубная паста. Я сбегаю сменю.
Он был расстроен. Меня это раскаяние, как ни странно, несколько примирило с молодым человеком.
- Не беспокойтесь, - остановил я его. - Продолжайте, Отар Давидович. И не старайтесь излагать свои мысли популярно. Моего образования хватит, чтобы следить за ходом изложения.
- Не сомневаюсь, - согласился со мной Отар Давидович. Он отхлебнул кофе. - Недавно нами окончены испытания установки, позволяющей улавливать и измерять напряжения в любой точке земного шара. Следовательно, если мы получаем такого рода информацию, скажем, с Камчатки, мы тут же обращаемся к сейсмическим картам и определяем, нет ли в том месте опасного разлома… Но такие карты составлены далеко не везде.
- В том числе их нет в Лигоне, - догадался я.
- Дело не только в картах, - продолжал Котрикадзе. - Мы засекли тревожные сигналы, источник которых находится в четырехстах километрах к северу от Лигона. Судя по нашим данным, конвекционный поток, движущийся по границе разлома, может привести к стрессовой ситуации в течение ближайших недель.
- То есть будет землетрясение?
- Возможно, крайне сильное. Мы передали наши сведения м академию, а оттуда они были посланы в Лигон.
- Представляете, - вмешался Ли, - взяли данные через половину шарика! Первая удача такого масштаба.
- И редкое по силе землетрясение, - добавил Котрикадзе.
- И вас пригласили в Лигон? - Обыденность, с которой они говорили о том, что собираются провести ближайшие дни буквально на вулкане, меня нервировала.
- Для локализации очага и определения даты возможного возмущения мы должны провести полевые исследования.
- И землетрясение, которое вы предсказываете, может начаться в любой момент? - Эти слова вырвались у меня помимо моего желания. И жаль, что я не сдержался. Ли откровенно усмехнулся. Но Отар Давидович был тактичнее.
- Оно может вообще не начаться, - сказал он. - Рост напряжения не обязательно приводит к катаклизму. Все зависит от конкретных условий.
- Ну, а если?..
- Наша задача определить сроки и возможную силу землетрясения. И рекомендовать меры по защите населения и имущества.
- Мы как врачи на чумной эпидемии, - сказал Ли. - Совсем не обязательно заражать себя чумой. Лучше, если вылечим других.
В его словах я уловил иной смысл. Ведь известны же случаи, когда врачи заражали себя чумой в интересах науки.