Когда прибывшие вошли в бар, им навстречу поднялся заспанный бодкипер. Он не смыкал глаз, надеясь заработать что-нибудь на гостях, о которых говорилось в телеграмме, присланной из Пихтового Лагеря.
Прежде чем сесть, Шеттерхэнд счел необходимым познакомить Каза и Хаза с Хромым Фрэнком, к которому обратился по-немецки:
- Дорогой Фрэнк, рад представить тебе земляков!
- Вот это да! Правда? Они немцы?
- И даже саксонцы.
- Не может быть! Саксонцы! А откуда?
- Вот это - господин Хазаэль Вениамин Тимпе из Плауэна, что в Фогтланде. А это - Казимир Овадия Тимпе, его кузен из Хофа.
- Из Хофа? Хм! Так, так… Вообще-то Хоф принадлежит Баварии, и тут, похоже, кое-какие географические заблуждения… Но железная дорога из Плауэна в Хоф - полностью саксонская, а значит, господина Казимира я могу признать своим земляком. Вот только кто из них настоящий кузен: вот тот, первый, или этот, второй?
- Оба, дорогой Фрэнк, оба!
. - Оба, говорите? Хм, да уж! Так сразу и не разберешься. Больше нет никаких Тимпе с такими длинными именами?
Оба кузена кое-что уже слышали о чудаке Хромом Фрэнке, из которого, как из рога изобилия, всегда сыпались псевдонаучные несуразности и всякого рода галиматья, поэтому Каз с улыбкой ответил:
- О, нас, Тимпе, много! Есть Рехабеам Захария Тимпе, Петрус Михаэль Тимпе, Маркус Авессалом Тимпе, Давид Маккавей Тимпе, Тобиас Олоферн Тимпе, Нахум Самуэль Тимпе, Иосиф Хабакук Тим…
- Боже праведный! Если вы еще хоть раз повторите "Тимпе", я положу вас трупом, не превысив самообороны! Не в службу, а в дружбу: засвидетельствуйте мне свое почтение и подайте прошение в саксонское министерство, чтобы вам выписали какое-нибудь другое имя! В противном случае я просто порву с вами наши еще не завязавшиеся отношения!
- Хм! Давайте упростим дело. Добрым друзьям мы позволяем называть нас кратко: Каз и Хаз вместо Казимир и Хазаэль. Будете называть нас так?
- Ну, это мне больше по нутру, стало быть, и я вам добрый приятель. А теперь присядем… о, это еще что?
Вопрос касался полных тарелок и непочатых бутылок, которые бодкипер уже успел ловко расставить на столе. Его мина красноречиво говорила о том, что все вопросы - к инженеру. Последний разъяснил, что для него великая честь принять таких джентльменов у себя. По американским обычаям отказаться от угощения - значит сильно обидеть хозяев. Хромой Фрэнк и оба Тимпе охотно принялись за еду. Олд Шеттерхэнд ел мало, иногда чуть пригубляя маленький стаканчик с вином, а Виннету не пил и не ел вообще. Он всегда был убежден, что "огненная вода" - злейший враг краснокожих, как, впрочем, и белых тоже. За едой разговор завязался быстро. Олд Шеттерхэнд прежде всего хотел узнать, каким ветром сюда занесло Фрэнка. Маленький саксонец пояснил:
- Так уж повелось: стучи не стучи в вашу дверь, никто не откроет - вы вечно где-то в пути. Так оно и получается: хочешь поговорить - гоняйся за вами по всему Западу! На этот раз мне тоже надо было обсудить кое-что важное, потому я сел на речной пароход, что ходит вверх-вниз по Эльбе, и решил добраться до вас. Но когда я прибыл на место, вас, естественно, дома не оказалось; мне сказали, что вы где-то здесь - хотите с Виннету повстречаться. Где конкретно, так я и не узнал. Тогда я решил отправиться следом, хорошенько запер мою виллу "Медвежье Сало" и что есть духу примчался сюда, в Штаты. Я ведь знал, что у апачей-мескалеро всегда можно получить о вас самые точные сведения. Мы забрались так далеко, что дальше - некуда, аж до верховьев Арканзаса, потом через Санта-Фе отправились к Рио-Пекос…
- Ты говоришь "мы"? Так ты был не один?
- Ха! Конечно, нет! Со мной мой кузен Дролл!
- Тетка Дролл? Где он прячется? Где ты его оставил?
- Никто его не оставлял. А где он прячется - в кровати!
- Но, Фрэнк, почему ты его не разбудишь? - продолжал удивляться Олд Шеттерхэнд.
- Нашему добряку прописан сон - он болен.
- Болен? В таком случае его нужно осмотреть! Болеть здесь, на Диком Западе, - дело совсем иное, нежели полеживать в постельке дома. У него что-то серьезное?
- Не то чтобы очень серьезное, но весьма болезненное, я полагаю. Из-за болей, которые Дролл мужественно терпел, мы с трудом добрались до Форт-Обри, где его наконец осмотрел доктор. Долго он его смотрел, надо сказать, а потом назвал болезнь Дролла не иначе как "sciatica".
- Хм, значит, ишиас!
- Да, в ногах у бедняги настоящий остров Ишиа!
- Но ведь раньше его это не беспокоило! - улыбнулся Олд Шеттерхэнд. - Где это он заполучил такую штуку?
- Такое у него впервые, это точно.
- Доктор установил причину?
- Доктор? Я облегчил работу лекарю, ибо сам поведал ему о ней.
- Ты?
- Ну да, я! Неужели вы думаете, что я слепец, не замечающий очевидного? Разве что если бы меня поразила египетская слепота!
- Так в чем же причина?
- Все дело в лошади, которая до сих пор не отучилась спотыкаться.
- Как это произошло? - спросил Олд Шеттерхэнд, едва подавляя смех.
- Я уже говорил, что от Арканзаса мы поехали верхом. Моя скотина - не подарок, она и сейчас при мне, но это цветочки - она хоть выносливая! Что касается цаплеобразной клячи Дролла, то тут мне просто нечего сказать… В общем, надули нас, когда мы покупали лошадок, а уж с его кобылой - вдвойне! Вечно она спотыкалась, а когда на пути не было ни канав, ни камней, ни древесных корней, эта тварь путалась в… собственных ногах.
- Но кто же покупает такую лошадь?!
- Когда до зарезу нужен конь, а под рукой ничего нет, кроме этой хромой скотины, куда денешься?
- Ну хорошо, только я пока не заметил связи между хромой лошадью и ишиасом.
- Вот-вот, и мы поначалу не заметили. А тут вдруг как гром среди ясного неба! Едем мы себе в прекрасном настроении по зарослям, среди высокой травы, и не подозреваем, что проклятая судьба уже поджидала нас в виде скрытого в траве пенька. Так вот, эта дуреха Дролла ни с того ни с сего спотыкается о пень передними ногами и в испуге шарахается в сторону. Бедняга Дролл пулей вылетает из седла. Да так, что приземляется на пень, словно садится в кресло. В тот же миг я слышу два звука: крик и треск. Крик, понятно, Дролла, а вот что трещало - то ли тоже Дролл, то ли пень, - я до сих пор и не понял. Однако сдается мне, это был Дролл, поскольку и сегодня, похоже, не все его суставы на месте. Тогда он не мог встать, а я из последних сил пытался помочь ему подняться из низкого партера в бельэтаж, но он снова падал в свое "кресло". Так я и не смог придать ему положение, в котором бы он не стонал и не вскрикивал. А всему виной этот проклятый спотыкач о четырех ногах!
Добрый Фрэнк имел обыкновение рассказывать обо всем своеобразным языком, но вовсе не для того, чтобы позабавить остальных, а просто потому, что по-другому не умел. Фрэнк искренне любил своего кузена и уж никак не желал, чтобы его рассказ вызывал у кого-то усмешку. Оба Тимпе не спускали с него глаз, и по их теплому выражению было видно, что этот забавный коротышка пришелся им по душе.
- Начинаю понимать, - кивнул Олд Шеттерхэнд. - Рассказывай дальше.
- Мне стоило адских трудов собрать моего Дролла по частям и придать ему первозданный вид: я дергал его за ноги, встряхивал, растирал, подпирал сзади и спереди, и в какой-то момент он все же вскочил, но не от того, что ему стало легче, а от боли! После этого я еле-еле помог ему взгромоздиться на лошадь, уже на мою, поскольку спотыканий своей он бы уже не вынес. Целых два дня потребовалось мне, чтобы дотащить его до Форт-Обри. За это время он потерял в весе фунтов пять, а то и шесть! Два дня, подумать только! Эти дни я не забуду до конца дней своих! Его стенания и стоны! А моя езда на этой злосчастной кобыле, которая раз за разом продолжала спотыкаться! Боли его становились все сильней, а мое сердце екало все тревожней, пока мы наконец не оказались у ворот Форт-Обри. Там за него взялся док с банками, горчичным тестом, шпанскими мушками и скипидарным маслом.
- Ему полегчало? - уточнил Олд Шеттерхэнд.
- Да, постепенно. Минула неделя и можно было подумывать о продолжении путешествия. Так, потихоньку, мы тронулись в путь. С горем пополам приехав сюда, он почувствовал, что ему нужно передохнуть еще пару дней.
- И сколько вы здесь?
- Два дня. Завтра утром собирались двигаться дальше - в Санта-Фе.
- До Санта-Фе путь неблизкий. Куда вы хотели поехать прямо отсюда?
- В горы Ратон, через Ольховый родник.
- Хм… Там утром будет Черный Мустанг с большим отрядом команчей.