- Тогда уж убивай тех, кого сам победил, - возразил я. - Ну а эти трое принадлежали не тебе, а нам. С каких пор воины племени апачей настолько утратили гордость, что казнят врагов, взятых в плен кем-то другим? Может быть, за время моего отсутствия у вас вошло в обычай приписывать себе чужие подвиги?
Пристыженный апач поник головой и начал оправдываться:
- Один из этих трех ранил меня. Мог ли я оставить его в живых? Да и что стал бы делать Шеттерхэнд с этими собаками, будь они еще живы? Брать их с собой - только лишняя обуза. Или Шеттерхэнд намеревался отпустить команчей? Тогда они ускакали бы к своим и обо всем рассказали.
Его аргументы были довольно вескими, и я решил сменить тактику.
- Ты говоришь разумно, - произнес я, - но не забыл ли ты, что Шеттерхэнд уже много зим является одним из вождей племени апачей? Может ли воин тотчас исполнять все, что взбредет ему в голову, не узнав мнения своего вождя? Зачем тогда вожди, если даже в их присутствии каждый волен делать, что захочет? И что скажет великий вождь апачей Виннету, выслушав мой рассказ о сегодняшнем деле?
Эти слова не пропали впустую - гордый индеец смиренно склонился передо мной и заговорил тоном глубокого раскаяния:
- Я был не прав и признаю, что поступил дурно. Простит ли Шеттерхэнд мою поспешность?
- Что было, - ответил я, - того не изменить. И я тебя прощаю, хотя твои действия причинили нам немалый вред.
- О каком вреде говорит мой белый брат? - удивился апач.
- Я собирался потолковать с этими людьми и кое-что выяснить у них.
- Но они бы тебе все равно ничего не сказали!
- Сказали бы. Или мой брат считает меня столь неразумным, что думает, будто я стал бы открывать команчам мои истинные цели? Разве мой брат не знает, что речи и вопросы хитрого человека - это раскинутая сеть, в которой запутываются его противники?
- Я знаю об этом, но Шеттерхэнду не придется расспрашивать собак-команчей.
- Конечно, не придется, поскольку они мертвы!
- Не пришлось бы, и будь они в живых. Я знаю все, что знали они.
- От кого?
- От них.
- Ты говорил с ними?
- Нет.
- Значит, подслушивал?
- Олд Шеттерхэнд не ошибается.
- Ладно, скоро увидим, сможешь ли ты удовлетворить мое любопытство. А теперь покажи-ка свою рану. Она глубокая?
- Не знаю, - равнодушно ответил индеец. - Но смертельной она быть не может.
Он оказался прав - ранение было нетяжелым. Нож скользнул по ребру и разрезал мышцы на правой стороне груди, для любого краснокожего это почти царапина. Все же ее следовало поскорее обработать, дабы избежать воспаления и лихорадки. Пока я промывал и перевязывал рану, из зарослей появился "второй эшелон" нашего отряда - Сэм Паркер и Джош Холи. Оба они, конечно, были поражены открывшимся зрелищем. Олд Уоббл немедля обратился к новоприбывшим.
- Как видите, джентльмены, я быстро управился с этими негодяями, - и он небрежным жестом указал на убитых команчей. - Жаль, к моему приходу их оставалось лишь трое, но и с шестерыми я бы разделался точно так же… Видели бы вы, как здорово они умеют тянуть руки вверх!
- И как легко они могли бы угробить вас, мистер Каттер! - добавил я.
- Угробить? - удивленно спросил Уоббл.
- Да, да, угробить.
- Это как же?
- Очень просто. Скажите, что бы вы делали, если бы команчи не подняли руки вверх?
- Перестрелял бы их, как кроликов!
- А скольких, позвольте узнать?
- Всех троих, this is clear!
- Одного - пожалуй, да, ну а двое других быстренько спровадили бы вас в Страну Вечной Охоты.
- Пусть бы только попробовали! - возмутился Уоббл.
- А почему бы и нет? Та винтовка, что у вас в руках, была бы уже разряжена, правда, оставалось еще три, но они за спиной, и требовалось бы несколько секунд, чтобы снять хоть одну, взвести курок и прицелиться. Не будь команчи так ошарашены вашим появлением, их разговор с вами получился бы очень коротким.
- Постойте, постойте… - запротестовал Уоббл.
- А если бы индейцев было не трое, а шестеро - что тогда?
- Дайте же мне сказать! Я ведь не сразу вышел на поляну - сперва хорошенько рассмотрел из-за кустов, что тут происходит, и был наготове. И поступил бы точно так же, будь здесь шесть команчей.
- И тогда вас изрубили бы на кусочки.
- Хау! Я не ребенок. Припомните лучше свои похождения, мистер Шеттерхэнд. Вам доводилось принимать бой и с большим числом краснокожих.
- Доводилось, не спорю, но при других обстоятельствах, когда уже не оставалось иного выхода. К тому же индейцы считают мою винтовку "волшебным ружьем", один вид ее парализует их.
- Хм, это верно. И все-таки, мистер Шеттерхэнд, я не сделал никакой ошибки, подойдя к команчам. На самом деле я находился в полной безопасности.
- Уж не потому ли, что где-то рядом были мы с мистером Шурхэндом?
- Разумеется!
- И опять вы не правы. Если бы команчи не так перепугались и решили драться, ваша участь была бы плачевной. Раньше, чем кто-нибудь из нас успел бы прийти к вам на помощь, нож уже торчал бы у вас в груди. Но дело даже не в этом. Вы виноваты хотя бы потому, что, нарушив уговор, явились сюда, вместо того чтобы стеречь лошадей.
- Очень уж медленно тянулось время, - по-мальчишески беззаботно заявил Уоббл.
- Это не основание для подобных дурацких выходок!
- Дурацких? Я попрошу вас выбирать выражения, мистер Шеттерхэнд! Делать глупости - не занятие для Фреда Каттера!
- Вы были обязаны оставаться на посту, - продолжал я, демонстративно не реагируя на негодующий возглас Уоббла. - К чему мы придем, если каждый из нас в любой момент будет бросать порученное дело и удирать, потому что ему, видите ли, стало скучно? А ведь вы знаете, что мы ввязались в опасное дело, и у нас ничего не выйдет, если мы не сможем полагаться друг на друга. Если вам на это наплевать - оставайтесь здесь, а я поеду дальше.
Сэм Паркер слушал, как я отчитываю его обидчика и притеснителя, с блаженным видом, как только я закончил, он громко крикнул "браво!". Старик накинулся на него:
- А ты-то чего так распелся? Кажется, я уже однажды просил избавить меня от подобных воплей!
- Да уж конечно! - отвечал Сэм. - Мне вы то и дело грозите "оставлением здесь", а сами не желаете выслушивать замечаний, так ведь, мистер Каттер? Что вы тут успели натворить, пока нас не было?
- Ничего! Но если ты не заткнешься сию же минуту, то натворю, и не с кем-нибудь, а с тобой!
И разгневанный Олд Уоббл, гордо держа свою седую голову, отвернулся.
Теперь следовало позаботиться о нашей безопасности, и я велел привести всех лошадей на поляну и выставить возле них часового. Джош вызвался караулить первым; ему было поручено патрулировать рощу и наблюдать за обстановкой в прерии. Затем мы осмотрели команчей и, убедившись, что все они мертвы, оттащили их подальше в сторону. Покончив с этим неприятным делом, мы присели, чтобы обсудить положение. Близился вечер, но разжечь костер было нельзя - не из-за отблесков пламени (Маленький лес надежно скрыл бы их от постороннего взгляда), а потому, что скоро сюда придут команчи, и они не должны заметить никаких следов нашего лагеря.
Мне хотелось поскорее услышать рассказ Длинного Ножа, и я спросил, виделся ли он с Виннету. Индеец кивнул:
- Да. Когда команчи вышли на тропу войны, воины-апачи послали разведчиков, чтобы узнать, на кого готовится нападение. Я был в их числе, и один из младших воинов пошел вместе со мной. Мы добрались до Пекос и обнаружили лагерь наших врагов возле Саскуан-куи, Голубой воды, которую апачи называют Доклис-то. Но ни подкрасться к ним вплотную, ни тем более подслушать их нам не удалось - команчи решили запастись мясом в дорогу и все время рыскали по окрестностям.
- Но ведь к ночи все охотничьи отряды возвращаются в лагерь?
- Олд Шеттерхэнд прав. И мы рассуждали так же. Мы отъехали назад, спрятали лошадей в укромном месте, а когда стемнело, вернулись к Голубой воде.
- Ну и как? Смогли что-нибудь выяснить?
- Нет. Мы очень старались, но нам не везло. Пусть мой белый брат не сомневается - мы приложили все наше умение и не жалели сил, но удача повернулась к нам спиной. Такое бывает и с самыми храбрыми и опытными воинами.
- Конечно. Мне и в голову не приходило подозревать или упрекать тебя. А где ты встретил Виннету?
- Там, у Голубой воды. На второй вечер мы опять пошли к лагерю команчей, но на полпути столкнулись с Виннету, великий вождь ждал нас. Он приказал нам прекратить слежку и идти за ним.
- О, значит, Виннету провел там время не зря!
- Да, он узнал новость, которая изумит даже моего белого брата. В самом сердце огромной пустыни - той, что на языке бледнолицых зовется Льяно-Эстакадо, - есть маленький зеленый остров, где вдоволь чистой воды, растет сочная трава и есть даже деревья. Там стоит хижина, и в ней живут трое - чернокожий мужчина, чернокожая женщина, его мать, и белый охотник по имени Кровавый Лис. Он - хозяин этого места. Виннету виделся и говорил с ним, и они выкурили трубку дружбы.
- Я тоже знаком с этим человеком.
- Уфф! - воскликнул удивленный апач. - Шеттерхэнд знает его?
- Да.
- И знает про ручей в пустыне, про хижину и ее обитателей?
- Мой брат не ошибся.
- Но в таком случае моему белому вождю, наверное, известна и дорога туда.
- Разумеется, я бывал там, и не однажды. Но разве Виннету не сказал тебе, как туда ехать.