- А куда? Где он сейчас?
- В Льяно-Эстакадо.
- Черт возьми, вот здорово! Не возьмете ли вы и меня с собой, мистер Шеттерхэнд?
- Конечно, и с величайшей охотой. Более того - я рассчитываю на вашу помощь, сэр. В чем именно, я объясню утром, а сейчас, полагаю, нам обоим не помешает немного вздремнуть - надо восстановить силы. Скажу только, что в Льяно придется иметь дело с команчами.
- Со здешними или с каким-то другим отрядом?
- И со здешними, и с другими, которые присоединятся к ним через пару дней. Но я думаю, вы уже в курсе их замыслов. Находясь в плену, вы должны были слышать, о чем беседуют ваши охранники.
- Говорить-то они говорили, но очень тихо, и я не мог разобрать ни слова. Однако после того, что вы сейчас сказали, я просто обязан поехать с вами в Льяно. Ради Бога, не отказывайте мне, сэр! Вы себе и представить не можете, как важно для меня поскорее расквитаться с команчами. Скрутили меня, словно щенка! Это же позор! Сколько лет мечтал с вами познакомиться, а теперь, когда это наконец произошло, я сгораю от стыда за обстоятельства, которыми ознаменовалась наша встреча.
- Право, не стоит так сокрушаться по этому поводу, мистер Шурхэнд. О стыде тут и речи быть не может. Меня, например, индейцы ловили много раз, да и Виннету тоже. И я счастлив, что благодаря этому случаю смог оказать вам маленькую услугу.
- Маленькую услугу! Желал бы я знать, что вы назовете большой. Дорого бы я дал, чтобы когда-нибудь оказать вам такую же.
- Ничего не имею против, мистер Шурхэнд. Я учту ваше пожелание и постараюсь попасть в плен к команчам, как только представится такая возможность. А теперь давайте поспим. Доброй ночи, сэр!
- Доброй ночи, мистер Шеттерхэнд! Полагаю, сегодня я высплюсь лучше, чем на том проклятом острове, который мне предстояло покинуть только для казни.
Ночь выдалась холодная, а моя одежда еще не высохла, но уснул я сразу и спал очень крепко, пока не пришел мой черед караулить. Небо на востоке уже побледнело, и к концу моей вахты было достаточно светло, чтобы я мог, наконец, рассмотреть нового знакомого.
Это был человек богатырского сложения, с длинными, как у Олд Уоббла, каштановыми волнистыми волосами. Костюм его состоял из замшевой куртки, распахнутой на могучей загорелой груди, и замшевых штанов. Даже во сне его лицо хранило отпечаток той неукротимой энергии, которая отличает всех истинных сынов Дикого Запада. Именно таким я его себе и представлял по многочисленным рассказам. Сейчас он казался мне почти нереальным существом - настолько полно выразились в его облике все отличительные качества первопроходца, привыкшего к жизни в прериях. Столь совершенное воплощение лучших черт вестмена встретишь не часто. До встречи с Олд Шурхэндом я знал лишь одного человека, несущего эти черты в той же степени, - Олд Файерхэнда. Внешность, увы, часто бывает обманчива: сплошь и рядом в могучем теле скрывается слабая, робкая душа, едва дело доходит до драки, великан пасует, в то время как какой-нибудь замухрышка с виду скорее даст разорвать себя на куски, чем обратится в бегство. Но, конечно, правилом это считать нельзя, хоть мне и доводилось видеть немало подобных примеров.
Настало время будить спящих. Шурхэнд встал, потягиваясь, и я вновь залюбовался его телосложением.
- Доброе утро, сэр! - произнес он, оглядывая меня с не меньшим интересом. - Наконец-то я вижу вас воочию. Вчера было слишком темно, и мы, можно сказать, познакомились на слух. Ну, еще раз спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Вот моя рука!
- Я также очень рад нашей встрече, мистер Шурхэнд, - ответил я, пожимая протянутую руку. - И мне хотелось бы, чтобы отныне мы держались вместе и действовали заодно, если, конечно, это соответствует вашим намерениям.
- Как нельзя более. Надеюсь, наши пути уже не разойдутся, по крайней мере, я приложу к этому все старания. Могу сообщить, что выспался я отлично, а руки и ноги действуют нормально. Со мной полный порядок. С чего мы сегодня начнем?
- Думаю, объявим вождю наши требования и отправим в лагерь команчей того парня, которого взял в плен мистер Каттер.
- А в ожидании его возвращения как следует позавтракаем, - вставил Уоббл. Он тоже проснулся и поспешил присоединиться к разговору. - Зря, что ли, я притащил столько мяса? Имея еду, надо есть, this is clear! Или кто-нибудь не согласен со мною?
Возражений ни у кого не нашлось. Но прежде чем приступать к завтраку, мы договорились обо всем с Вупа-Умуги. Вождь охотно принял наши условия - он, видимо, не ждал, что так легко отделается, попав в руки бледнолицых. Затем я развязал молодого команча, и тот, выслушав приказ своего предводителя, быстро удалился в сторону озера.
Часа через два к нам пожаловали несколько индейцев. Они вели лошадь Шурхэнда, к седлу ее было приторочено ружье и все остальные вещи нашего друга а также его широкополая шляпа, которую мы второпях забыли на острове. Шурхэнд удостоверился, что все цело, и только после этого вождь получил свободу. Вначале мы собирались включить в условия его освобождения требование мира или хотя бы перемирия с племенем команчей, но потом отвергли эту идею. Команчи никогда не отличались верностью клятвам, и мы не выиграли бы ничего, а лишь затянули переговоры. Поэтому я ограничился заявлением о том, что мы не питаем враждебных намерений к индейцам. Вупа-Умуги уже направился было к своим воинам, но на полпути остановился и, обернувшись, спросил у меня:
- Сколько времени будет продолжаться мир, о котором говорят бледнолицые?
- Сколько ты захочешь, - ответил я. - Это зависит только от вас.
- У слов Шеттерхэнда два смысла. Почему ты не называешь определенный срок?
- Только лишь потому, что и сам не знаю его. Мы не желаем зла твоему племени и были бы рады всегда жить в мире и дружбе с индейцами. Однако нам известно, что не все воины и вожди думают так же, как мы. На них и лежит ответственность за поддержание мира. Если на нас не нападут, топор войны останется лежать в земле.
- Уфф! А сколько еще дней белые люди хотят пробыть здесь, у Голубой воды?
- Мы сейчас уезжаем.
- Куда? - выпалил вождь.
- Охотник подобен ветру, не знающему, где он будет завтра или через день. Может, тут, может, там…
- Шеттерхэнд уклоняется от ответа! - заявил Вупа-Умуги.
Разубеждать его я, конечно, не стал, а только заметил:
- Ты на моем месте отвечал бы точно так же.
- Нет, - упорствовал индеец, - я бы сказал тебе правду.
- В самом деле? - заинтересовался я. - Ну-ка, давай проверим. Скажи, сколько времени проведут твои воины возле Голубой воды?
- Еще несколько дней. Мы пришли сюда, чтобы наловить рыбы, и уйдем, как только закончим ловлю .
- А куда вы направляетесь?
- В свои вигвамы, к нашим женам и детям.
- Ты утверждаешь, что все сказанное тобой - правда?
- Да, - твердо ответил Вупа-Умуги.
Продолжать эту беседу не имело смысла. Я сказал:
- Будь же мудр и исполни твои собственные слова! И помни, что всякая ложь подобна ореху, ядро которого - неотвратимое наказание. Ты говорил, что не боишься Шеттерхзнда, и бояться тебе действительно нечего - если только ты сам не вынудишь меня свести с тобой счеты. Я сказал. Хуг!
Вождь ничего не ответил. Сделав жест, выражающий презрение, он повернулся, вскочил на коня и уехал вместе со своими людьми. Мои спутники принялись на все лады обсуждать беспримерную наглость команча, но я прервал их, объяснив:
- Джентльмены, мы сможем поговорить об этом немного позже. Сейчас нам надо убираться отсюда, да поживее.
- Что, неужели дело настолько серьезное? - недоверчиво спросил Сэм Паркер.
- Да.
- Простите, сэр, но мне так не кажется. Мы преподали краснокожим хороший урок, и они теперь дважды подумают, прежде чем сунутся к нам.
- Неплохо сказано, мистер Паркер. Но вспомните, что нас всего лишь двенадцать человек, а их - полторы сотни.
- Верно, но среди этих двенадцати - Олд Шеттерхэнд, Олд Шурхэнд и Олд Уоббл. Одни эти имена чего-нибудь да стоят, даже если не упоминать о других. Команчи уже не посмеют надоедать нам, сэр!
- А я, напротив, уверен, что сейчас они думают только о мести. И пускай даже наши имена внушают им определенное почтение, соотношение сил - двенадцать их воинов на одного белого - известно команчам не хуже, чем нам. Они потеряли своего знаменитого пленника и вдобавок чувствуют себя оскорбленными. Нет сомнений, что теперь они постараются наверстать упущенное и заполучить не только его, но и всех нас. Здесь, в прерии, нам не найти ни малейшего прикрытия. В случае нападения команчей мы, конечно, успеем перестрелять десяток-другой, но затем все-таки неминуемо погибнем. Нет, нам надо уезжать.
Но Сэм уперся.
- Уж если они решили напасть, то отъезд нам не поможет. Команчи поскачут следом и догонят нас!
- Догонят, но к тому времени мы займем более удобную позицию для обороны, чем эта, - объяснил я. - А преследовать нас они будут в любом случае, чтобы узнать, куда мы направляемся. Но от своего лагеря индейцы удаляться не станут, им ведь еще предстоит поход в Льяно.