После разговора, подслушанного мною в салоне "Балерины", я ожидал, что они попросят меня выйти в море рано утром, так как для них был важен свет зари. Однако никто даже не вспомнил об этом. Когда они ушли, я понял, что не усну, и зашагал по пляжу вдоль излучины залива к Бараньему мысу, чтобы полюбоваться восходящей над пальмами луной. Я просидел там до полуночи. Паром уже отошел от причала, но Хэм Боун, паромщик, подвез меня к своей лодке до якорной стоянки "Балерины". Пока мы подплывали к ней, я разглядел знакомую фигуру, маячившую на нижней палубе.
- Эй, Чабби! - я даже подпрыгнул. - Неужто твоя благоверная выставила тебя из постели?
Даже в предрассветной мгле было заметно, что палуба "Балерины" надраена до блеска, а все ее металлические части отполированы. Наверно, он трудился не менее двух часов. Чабби обожает "Балерину" почти так же, как я.
- Она выглядела, как городской нужник, Харри, - проворчал он. - Ну и компания у тебя на борту - одни неряхи, - он шумно сплюнул за борт. - Никакого уважения к судну.
Он приготовил мне кофе, крепкий и ароматный, какой умеет варить только он, и мы пили его, сидя в салоне. Чабби, хмурясь над своей кружкой, дул на дымящийся черный напиток. Он что-то хотел сказать мне.
- Как там Анджело? - осведомился я.
- Развлекает раванских вдовушек, - проворчал тот в ответ.
На острове трудно найти работу всем трудоспособным мужчинам, поэтому многие по трехлетнему контракту уплывают работать на станции спутниковой связи к военно-морской базе на острове Равано. Их молодые жены, раванские вдовушки, остаются дома. А как известно, все островитянки славятся своей горячей кровью и дружелюбным обхождением.
- Анджело совсем свихнулся. С самого понедельника у него на уме одни бабы, - в ворчании Чабби я уловил завистливые нотки. Миссис Чабби держала его на коротком поводке… Он с шумом потягивал кофе.
- Как твои клиенты, Харри?
- Платят нормально.
- Но рыбу вы не ловите, - он взглянул на меня. - Я наблюдаю за вами с вершины Кули-пик. Вы не выходите в пролив, а работаете возле берега.
- Ты прав, Чабби, - признал я.
Он переключил внимание на кофе.
- Послушай, Харри, не спускай с них глаз. Будь осторожней, слышишь? Не нравятся мне эти двое. О парне ничего не могу сказать. Но у этой парочки рожи подозрительные.
- Я буду осторожен, Чабби.
- Ты ведь знаешь новую девушку в гостинице - Марион? Ну та, что пришла работать на сезон?
Я кивнул. Это было изящное создание лет девятнадцати, с красивыми стройными ногами, смелыми глазами и чертовски соблазнительной улыбкой.
- Так вот, прошлой ночью она пошла с этим белобрысым, ну, что с красной рожей.
Я знал, что Марион иногда совмещала приятное с полезным и предоставляла избранным постояльцам услуги, не входящие в перечень услуг отеля. Такого рода деятельность считалась на острове само собой разумеющейся.
- Да, - я ждал, что Чабби скажет дальше.
- Он отлупил ее, Харри, избил до синяков, - Чабби отхлебнул из чашки. - А потом отвалил ей столько денег, чтобы она не посмела пикнуть полиции.
Теперь Майк Гатри нравился мне еще меньше. Только скотина мог обидеть такую девушку, как Марион. Я хорошо знал ее. Она воспринимала жизнь с невинностью ребенка, и амурные похождения придавали ей некое очарование. Я вспомнил свое намерение убрать Гатри. Ну что ж, я постараюсь его не забыть.
- Они дурные люди, Харри, я хотел тебя предупредить.
- Спасибо, Чабби.
- И не давай им устраивать из "Балерины" бардак, - добавил он, обвиняюще. - И салон, и палуба - настоящий свинарник, черт возьми.
Он помог мне подогнать "Балерину" к Адмиралтейскому причалу, а затем отправился домой, что-то недовольно бормоча себе под нос. Навстречу ему попался Джимми, и он бросил парню один единственный уничтожающий взгляд, который должен был испепелить того на месте. Джимми был один, свежий и бодрый.
- Привет, шкипер, - крикнул он и вспрыгнул на палубу. Мы пошли с ним в салон, где я налил пару чашек кофе.
- Послушайте, мистер Флетчер, я хочу, что бы вы знали. Я не хотел вас обидеть, когда был вынужден молчать. Я этого не хотел, мне было приказано.
- Конечно же, - сказал я. - Все в порядке, Джимми.
- Мне давно уже следовало просить вас о помощи, а не блуждать наугад, как до сих пор. Как бы то ни было, мне разрешили просить вас о помощи.
Он поведал мне больше, чем сам мог вообразить, и я несколько уточнил свое мнение о мистере Джеймсе. Было ясно, что он владел информацией и не желал делиться ей с остальными. Это был его страховой полис, и, видимо, он настоял на том, чтобы встретиться со мной наедине. Это было залогом его безопасности.
- Шкипер, мы ищем остров, вполне определенный остров. К сожалению, я не могу вам сказать, почему.
- Не надо об этом, Джимми. Все о'кей.
А какая тебе от этого выгода, Джеймс Норт, - подумал я про себя. Чем оплатят твой труд эти шакалы, когда ты найдешь свой замечательный остров? Не будет ли это чем-нибудь похуже, чем твоя аллергия на пенициллин? Я посмотрел в его красивое лицо и почувствовал неведомую мне ранее симпатию к нему - наверно, причиной тому была его молодость и неопытность, восторг, с каким он воспринимал этот злобный и усталый мир.
Я завидовал ему и восхищался им, и не желал бы увидеть его поверженным и втоптанным в грязь.
- Джим, а ты хорошо знаешь своих дружков? - спросил я, и вопрос застал его врасплох. Он тотчас сник.
- Достаточно хорошо, - осторожно ответил он. - А в чем дело?
- Ты знаком с ними чуть больше месяца, - сказал я наугад, и выражение его лица служило подтверждением моих слов. - А я знаю эту породу людей всю жизнь.
- Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, мистер Флетчер? - Джим почувствовал себя обиженным. Я обращался с ним, как с ребенком, и это ему не нравилось.
- Послушай, Джим, брось ты эту затею, какой бы она ни была. Брось, и все тут, да возвращайся в свой магазин и спасательную компанию.
- Но это безумие, - возразил он. - Я не понимаю…
- Зато я понимаю, Джим, еще как понимаю. Я шел той же дорожкой и знаю, чем это может кончиться.
- Я сам позабочусь о себе. Не стоит обо мне беспокоиться.
Сквозь загар было заметно, что он покраснел, и в его взгляде был вызов. Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, и я понял, что зря трачу время и эмоции. Если бы со мной в этом возрасте кто-либо заговорил таким тоном, я бы решил, что передо мной выживший из ума старикашка.
- Ну ладно, Джим, - сказал я. - Замнем, ты знаешь, какой будет счет. Играй, и ты проиграешь. Вот и все.
- О'кей, мистер Флетчер, - настроение вернулось к нему, и он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой. - Спасибо за совет.
- Давай поговорим о острове, - предложил я, и он окинул взглядом салон.
- Пойдем на мостик, - сказал он. На открытом воздухе он достал из корзины для карт, что стояла на столике, старый блокнот и огрызок карандаша.
- По моим прикидкам, он лежит в милях шести-девяти от африканского берега и в милях десяти-тридцати к северу от устья Рувумы.
- Но это же чертовски огромный квадрат для поисков, Джим! Ты, наверно, и сам это заметил за последние дни. Что еще ты о нем знаешь?
Он минуту поразмыслил и нехотя еще извлек еще несколько монеток из своего кошелька. Взяв карандаш, он начертил поперек листа горизонтальную линию.
- Уровень моря, - пояснил он, а затем над линией прочертил рельеф: начинался он низко, а затем круто вздымался тремя острыми пиками, вновь резко обрываясь с другой стороны.
- Вот так выглядит силуэт острова с моря. Три холма вулканического базальта. Голые скалы и никакой растительности.
- "Старики", - моментально узнал я. - Но ты порядком ошибся в расчетах. От берега это будет миль двадцать.
- Но с них виден материк? - быстро спросил он. - Он должен быть виден с острова.
- Конечно, с вершин холмов видно далеко, - сказал я, а он, вырвав лист из блокнота, тщательно порвал его на мелкие клочки и выбросил их в воду.
- И как далеко на север от реки? - он снова обернулся ко мне.
- По моим прикидкам, миль 60 или 70, - сказал я. Джим задумался.
- Да, вполне возможно, что это так. Все зависит оттого, сколько времени займет…, - он не закончил фразу, видимо, следуя моему совету вести игру стойко. - Вы нас доставите туда, шкипер?
Я кивнул:
- Но это будет неблизкий путь, и придется ночь провести на судне.
- Я приведу остальных, - сказал он, загораясь нетерпением. Сойдя на причал, он обернулся и кинул взгляд на мостик.
- О'кей, Джим, - улыбнулся я. - Иди, иди!
Я спустился, чтобы еще раз взглянуть на навигационную карту. "Старики" были высшей точкой базальтовой гряды - длинного рифа, протянувшегося вдоль материка на двести миль. Он то исчезает под водой, то появляется снова, образуя равномерную цепь среди коварных коралловых зарослей, песчаных островков и отмелей. Остров был отмечен как безводный и незаселенный, а замеры эхолота показывали несколько глубоководных проходов в рифах вокруг него. И хотя он лежал далеко на север от моих обычных маршрутов, я был в том районе годом раньше с морской биологической экспедицией из Лос-Анджелеса, изучавшей особенности размножения зеленых черепах, что водятся здесь в неимоверном количестве.
Мы разбили лагерь, и три дня наша стоянка располагалась на соседнем со "Стариками" островке. Там, в закрытой лагуне, была удобная в любую погоду якорная стоянка, а в источнике, найденном нами среди пальм, мутная, но пригодная для питья вода. Если смотреть от якорной стоянки, "Старики" имели те же очертания, что мне набросал Джимми. Вот почему я так легко их узнал.