Его длинные, совершенно седые волосы, забранные кверху в пучок на индейский манер, сдерживались ремешками из бобровой шкуры; охотничья блуза из темной замши, украшенная разноцветным шитьем, доходила до самых кожаных гамаш, изукрашенных громадным количеством пестрых бахромок и бубенчиков. Ноги его были обуты в мокасины болотно-зеленого цвета со множеством цветных стеклянных украшений. Очень пестрое сарапе самого странного сочетания резких кричащих цветов было наброшено на одно плечо и придерживалось на груди медной бляхой. Широкий кожаный пояс опоясывал его тощие бедра, а на ярко-красной перевязи болтался томагавк, длинный нож без ножен и чубук длинной индейской трубки.
Эль-Метисо имел некоторое сходство с отцом; взгляд также выражал зверскую свирепость, но индейский тип и характер физиономии не обнаруживал с такой ясностью низменной души, как это было у отца.
Такой же рослый, но более плотно сложенный, Эль-Метисо унаследовал от отца необычайную физическую силу, которую тот не утратил даже с годами. Словом, сын походил на помесь тигра со львом, тогда как отец - скорее, на ягуара с койотом.
Густые черные волосы Эль-Метисо были зачесаны вверх так же, как и у Кровавой Руки, но сдерживались не кожаными ремешками, а пурпурными лентами вроде тех, какие иногда вплетают в хвосты и гривы лошадям.
Его охотничья блуза, одинакового покроя с блузой американца, была пошита из красного сукна, а остальное одеяние отличалось от наряда отца только большим количеством украшений, которыми молодые индейские щеголи любят убирать себя.
Он поддерживал рукой ружье, весь приклад которого был изукрашен множеством гвоздей с золочеными головками и странными рисунками, выполненными ярко-красной краской.
Оба бандита старались придать своей отталкивающей наружности выражение индейской величавости и сознания своего собственного достоинства, представляли собой разительный контраст со спокойной, величавой фигурой Красного Карабина, атлетически сложенного, уверенного в себе, с выражением благородства на открытом и честном лице.
- Чего требуют от Орла Снежных Гор, спрашиваю я, раз уже меня прозвали этим именем?
- Эге! - воскликнул старый бандит из Иллинойса с отвратительной улыбкой, исказившей его черты. - Да мы никак уже встречались с вами. Если память не изменяет мне, знаменитый лесной бродяга родом из Канады не сумел бы сохранить свой скальп, если бы…
- Если бы не добрый удар приклада, который твоя прекраснейшая память должна напомнить твоему крепкому черепу! - сказал Хосе, вмешиваясь в разговор, происходивший на английском языке.
- А, и ты тут! - сказал только американец.
- Как видишь! - отозвался бывший микелет с видимым пренебрежением, которому противоречила ненависть, светившаяся в его темных глазах.
- Так это тебя мои братья индейцы называют Пересмешником? - не без сарказма осведомился Эль-Метисо.
Глаза испанца под влиянием клокотавших в душе его страстей вспыхнули ненавистью; он устремил на метиса злобный, вызывающий взгляд и раскрыл уже рот, чтобы пустить по его адресу одну из тех ядовитых стрел, после применения которых самые миролюбивые переговоры переходят обыкновенно в военные действия, но Розбуа многозначительно дернул его за рукав, заставив промолчать.
Однако и сам канадец чувствовал, что его терпение начинает быстро истощаться; сознавая это, неумолимый враг индейцев старался только сохранить достаточно хладнокровия и спокойствия, чтобы выслушать предложения, которые ему могли быть сделаны, и в том случае, если бы щепетильная гордость позволила, - принять их ради спасения Фабиана.
- Я явился сюда, чтобы выслушать мирные, разумные речи, а язык Кровавой Руки и Эль-Метисо, как вижу, далеко отклоняется от намеченной цели! - проговорил Розбуа тем же серьезным, полным достоинства тоном.
- Мы сейчас же покончим с этим, - отвечал американец. - Вы прячете громадные сокровища. Но вас ведь всего трое, как нам известно, а нас намного больше. Мы хотим получить эти сокровища и получим их! Вот и все!
"Коротко, ясно и нагло, - подумал Хосе. - Интересно, как Красный Карабин переварит эту пилюлю?!"
Всякий другой, менее уверенный в громадном численном превосходстве своих сил и в своей собственной ловкости, хитрости и физической силе, невольно содрогнулся бы при виде выражения лица атлета-канадца в этот момент, так как, вопреки всей своей нежности и любви к Фабиану, Красный Карабин чувствовал непреодолимую потребность примерно наказать этих бандитов за их непозволительную наглость.
- Вот даже как! - воскликнул лесной бродяга, делая над собой усилие, которое досталось ему не слишком легко, особенно когда он видел перед собой наглую физиономию метиса, опиравшегося в вызывающей позе на стволы своей превосходной двустволки. - А на каких условиях желаете вы получить эти сокровища? - спросил он.
- На тех условиях, чтобы вы немедленно проваливали отсюда!
- С оружием и провиантом?
- С провиантом - да, но без оружия! - ответил Эль-Метисо, совершенно уверенный, что ему нетрудно будет, невзирая на данную клятву при заключении договора, предоставить трех безоружных охотников в руки своих диких союзников.
- Если бы эти негодяи не замышляли против нашей жизни, то при таком численном превосходстве для них было бы совершенно безразлично предоставить нам сохранить оружие или отобрать его! - шепнул Хосе канадцу.
- Это ясно как Божий день и не подлежит ни малейшему сомнению, - кивнул тот. - Но дай мне возможность вывести этих мерзавцев на чистую воду!
Затем он продолжал уже громко:
- Не достаточно ли уже того, что мы предоставили бы в ваше распоряжение эти сокровища? На что вам еще три ружья на пятнадцать человек воинов?
- На то, чтобы лишить вас возможности вредить нам!
Канадец презрительно пожал плечами:
- Это не ответ! Вы имеете дело с людьми, которые могут все выслушать, нимало не смущаясь никакими угрозами и не поддаваясь никаким лживым обещаниям… Нам надо знать твердо, на что следует рассчитывать! - добавил он, обращаясь уже к Хосе.
Теперь уже старый ренегат повел речь.
- Ну, так я скажу вам, что Эль-Метисо по своему ко всем милосердию забыл упомянуть еще об одном условии!
- Каком?
- Чтобы вы сдались нам безоговорочно! - заявил Кровавая Рука.
- Да позволь же мне ответить этим двум лисицам с белыми хвостами и индейскими головами! - воскликнул Хосе, подтолкнув Красного Карабина локтем.
- Хосе, - остановил пылкого испанца серьезным тоном канадец, - с тех пор как мой сын вверил мне свою жизнь, на мне лежит священный долг, который я обязан исполнить свято, и в случае смерти я хочу предстать безупречным перед судом Всевышнего. Потерпим до конца!
Красный Карабин взглянул при этом на Фабиана, внимательно следившего за всем происходившим вокруг него, и во взгляде канадца выразилась вся его чистая родительская нежность к этому молодому человеку. Тот ласково улыбнулся старику, который счел себя вполне вознагражденным за свое геройское терпение.
- Эль-Метисо, - сказал он, - постарайся хотя бы на время забыть то, что тебе подсказывает твоя индейская кровь, и выскажи открыто, как подобает смелому, бесстрашному воину и христианину, чего ты хочешь от нас и как намерен поступить с нами, если мы сдадимся?
Но честность напрасно взывала к тому, в чьей душе не было места этому чувству. Эль-Метисо намеревался открыть только отчасти свои намерения и хотя был почти уверен, что достигнет желаемого, все же желал сберечь не кровь, а время и надеялся, что отважные охотники предпочтут неопределенную участь долгого плена смерти, от которой, по его убеждению, теперь уже ничто не могло их избавить.
- Меня лично ваши три особы практически не интересуют, - проговорил он, - но в числе моих друзей числится некий Черная Птица; его воины пришли со мной; они хотят захватить вас во что бы то ни стало, и я, признаюсь, обещал это им!
Метис проговорил это наполовину по-испански, наполовину по-индейски. При последних словах его наши охотники увидели, как над верхушками кустов появились сначала два горящих глаза, похожих на ягуарьи, затем отвратительно разрисованная физиономия апача.
- Я так и думал! - сказал Красный Карабин. - Ну а что же сделает с нами Черная Птица, зачем мы ему?
- Объясню, - ответил метис и обратился к своему краснокожему союзнику: - Что сделает Черная Птица с Орлом, Пересмешником и воином южных стран?.. Пусть брат мой ответит мне вполголоса, - добавил он, - а я передам его ответ этим людям!
- Три вещи, - ответил апач с невозмутимым хладнокровием. - Прежде всего, он сделает их сторожевыми псами своего вигвама, посадив на цепь; затем, сняв с них скальпы, высушит их у своего очага; затем вырвет их сердца и отдаст их на съедение своим воинам; так как это три мужественных, смелых и храбрых сердца, то эти качества их перейдут в сердца его воинов, если каждый проглотит хотя бы по кусочку.
- Хорошо, - проговорил метис, внимательно выслушав индейца. - Эль-Метисо переведет слова своего брата трем охотникам!
И, обернувшись к Красному Карабину, коварный бандит постарался смягчить свирепое выражение своего лица лицемерной, лживой улыбкой.
- Великий индейский вождь, - сказал он по-английски, поскольку апачи совершенно не понимали этого языка, точно так же как и Фабиан, - великий индейский вождь обещает своим пленникам свою дружбу, ибо он успел оценить их великое мужество; затем он обещает им лучшие поля своих охот и красивейших из своих жен!
- И жизнь вечную, аминь! - докончил Хосе, не в силах сдерживаться долее. - Полноте, Розбуа, стыдно слушать его наглую ложь, он же попросту издевается над твоим простодушием!
- Что там бормочет Пересмешник? - нагло осведомился старый ренегат.