- Наши скальпы чертовски прельщают апачей, но они пока не решаются прийти за ними! - проговорил Хосе, подавляя зевоту, вызванную скукой.
- Терпение! - возразил канадец. - Индейцы как коршуны, а коршуны до тех пор не терзают трупа, пока он не начнет разлагаться. Апачи поступят точно так же, а потому мы должны выждать и снова укрыться.
Охотники осторожно поднялись и встали на колени на своих прежних местах, откуда было удобно наблюдать за апачами. Некоторое время берег оставался пустынным, но вот показался один воин, затем шел другой, третий…
Они шли гуськом, приближаясь к берегу с большой осторожностью, желая, видимо, еще раз испытать терпение своих врагов, на случай, если кажущаяся неподвижность белых все-таки скрывала военную уловку.
Мало-помалу, однако, краснокожие осмелели и ускорили шаг; раскрашенные лица дикарей были ярко освещены луной.
- Индейцы, насколько я их знаю, вероятно, будут переходить через реку так же один за другим, - проговорил старший охотник, - Ты, Фабиан, стреляй в первого, ты, Хосе, в середину, а я пристрелю предпоследнего. Таким образом, они будут разделены промежутками, не смогут напасть на нас все разом, и нам будет легче с ними справиться. Придется, конечно, вступить в рукопашную схватку; мы с Хосе будем ожидать их с ножами в руках, а ты, Фабиан, будешь заряжать и подавать нам ружья. Только, ради памяти твоей покойной матери, Фабиан, не вздумай биться с этими собаками холодным оружием!
Пока канадец отдавал распоряжения, в воду вошел, судя по высокому росту, Черная Птица, а за ним последовали одиннадцать других. Они подвигались с такой осторожностью, что ни малейший звук не выдавал их движения. Можно было подумать, что то были призраки, вышедшие из царства духов: так неслышно скользили индейские воины по воде.
IV. ЧЕРНАЯ ПТИЦА
Несмотря на то что на островке установилась гробовая тишина, так как охотники удерживали даже дыхание, индейцы тем не менее продвигались с крайней осторожностью. Первый добрался уже до того места, где вода доходила ему до плеч; это действительно был вождь индейцев. А замыкавший шествие апач только входил в реку. Наступила удобная минута для выполнения распоряжений канадца.
Когда Фабиан приготовился выстрелить в индейского предводителя, к великому огорчению Хосе, которому хотелось самому с ним расквитаться, Черная Птица неожиданно нырнул, как будто предчувствие предупредило его об угрожавшей опасности.
- Пли! - крикнул канадец и выстрелил первым.
Грянул залп. Последний индеец свалился замертво в воду, двое других, подстреленные Хосе и Фабианом, несколько мгновений продержались на поверхности, но затем, несмотря на все усилия, погрузились в воду, которая понесла их бесчувственные тела по течению.
Отбросив назад карабины, чтобы Фабиан мог вторично зарядить их, испанец и канадец с ножами в руках ожидали нападения.
- Апачей осталось всего девять! - крикнул громовым голосом канадец, сгорая от нетерпения покончить со своими врагами, один вид которых приводил его в негодование. - Осмелятся ли они завладеть скальпами белых?
Смерть трех воинов и внезапное исчезновение их предводителя привели в замешательство индейцев. Они замерли в нерешительности посреди реки, вызначиваясь подобно черным камням.
- Что ж, разве индейские воины осмеливаются скальпировать только трупы? - закричал Хосе с презрительным смехом. - Верно, они, как коршуны, любят падаль? - Подходите, трусы, подходите! - с яростью добавил бывший микелет при виде врагов, быстро повернувших обратно к берегу.
Тут он заметил на небольшом расстоянии от островка плывущее на спине тело; сверкающие глаза доказывали, что мимо плыл не труп, хотя полная неподвижность тела могла дать повод именно к такому предположению.
- Дон Фабиан, мой карабин, ради Бога! Это Черная Птица! Мерзавец прикидывается мертвым. Лучшего случая расквитаться с ним мне никогда не представится!
Хосе выхватил винтовку из рук Фабиана и прицелился в плывущее по течению тело. Черная Птица видел это, однако ни один мускул не дрогнул на его лице, только глаза его горели, как раскаленные уголья. Испанец опустил винтовку и громко сказал:
- Я ошибся! Белые - не апачи! Они не жгут понапрасну порох, стреляя в трупы!
Тело продолжало плыть на спине, с вытянутыми неподвижно ногами и скрещенными на груди руками; течением его постепенно прибивало к берегу.
Желая заставить вождя испытать то же чувство, какое по его милости они недавно испытали сами, Хосе снова поднял винтовку. На сей раз он не спешил, целился гораздо тщательнее, чем в прошлый раз. Наконец решив, что сполна уплатил за пережитый "островитянами" страх, испанец выстрелил, и тело исчезло под водой.
- Прикончил? - деловито осведомился Красный Карабин.
- Нет, - ответил Хосе, - я лишь раздробил ему плечо. Пусть он помучается! Если бы он был мертв, то продолжал бы плыть по течению.
- Лучше бы ты его прикончил! - досадливо возразил канадец. - Черт возьми! Я рассчитывал, что мы сейчас покончим с этими дьяволами, а теперь приходится начинать все сначала! Но можем же мы покинуть остров и броситься за ними в погоню?!
- Это самое лучшее, что можно сделать! - заметил Хосе.
- С Фабианом я никогда не решусь на такой риск, - тихо возразил канадец. - Не будь тут его, да еще раненого, я уже давно был бы на берегу, где индейцы, наверно, ждут нас, как голодные койоты, и мечтают о мщении!
Испанец только пожал плечами в ответ; он знал не хуже канадца, до какой степени доходит мстительность краснокожих.
- Однако, - продолжал он после некоторого раздумья, - ведь надо же на что-нибудь решиться: или оставаться здесь, или бежать!
- Будь нас всего двое, то мы, без сомнения, перебрались бы на ту сторону; это заняло бы у нас всего несколько минут. Десять краснокожих собак, наверно, ожидают нас на берегу, но мы бы с ними живо расправились. Такое ли приходилось нам проворачивать!
- И это было бы гораздо благоразумнее, чем оставаться здесь, как лисица в норе, которую легко можно выкурить.
- Согласен, - задумчиво проговорил канадец, - но с нами Фабиан! И потом, нельзя же бросить здесь раненого, снова отдав его в лапы палачей, которые и без того так безжалостно измучили его! Давай подождем хотя бы, пока зайдет луна. А там посмотрим!
- Пусть будет так, - ответил Хосе. - Но возникает одна неувязка: через реку переправлялись двенадцать индейцев, считая вместе с вождем, а должно было переправиться четырнадцать. Где еще двое? Даю голову на отсечение, Черная Птица отправил их за подкреплением!
- Очень возможно, - кивнул Розбуа. - Если так, дело скверное!
Охотники быстро управились со скромным ужином, состоявшим из куска вяленого мяса и горсти маисовой муки. Потянулись минуты томительного ожидания.
Со времени последней попытки апачей атаковать прошло около часа, и хотя ничто не нарушало тишины, неугомонный Хосе не переставал по временам тревожно прислушиваться.
- Когда же эту чертову луну скроют облака! - пробормотал он с досадой, а еще через минуту с тревогой воскликнул: - Послушай-ка, Розбуа, как будто плещет вода. На водоворот непохоже, бизоны в эту пору не ходят на водопой…
Канадец промолчал, а испанец наклонился к самой воде, пытаясь разглядеть, что происходит, но клубившийся над рекой туман ограничивал видимость в пределах полусотни футов. Прохлада мексиканских ночей, сменяющая палящий дневной зной, обычно конденсирует испарения земли и водяных пространств, из-за чего ночами образуются обильные туманы.
- Ни черта не видно! - пробормотал бывший микелет.
Вскоре встревоживший испанца неопределенный шум прекратился, и он немного успокоился.
Луна медленно склонялась к горизонту; многие звезды начали тускнеть и скрываться, и вся природа покоилась, окутанная белым саваном испарений, как внезапно защитники островка встрепенулись и с тревогой поглядели друг на друга: с обоих берегов реки поднялся такой оглушительный и протяжный рев, что, когда он затих, эхо долго еще катилось вдоль по воде.
- Ну какого нам черта в том, зайдет ли теперь луна или нет! - сетовал Хосе, сжимая кулаки от бессильной ярости. - Недаром я предчувствовал недоброе! Неспроста, черт подери, мы не досчитались двух апачей, и тот подозрительный шум слышался неспроста: Черная Птица вызвал подкрепление, и один Господь теперь знает, сколько краснокожих собралось на обоих берегах!
- Это уже не имеет значения! - с горечью проговорил Розбуа. - Не все ли равно, кто растерзает наши трупы, стая ворон на острове или стая краснокожих койотов на берегу?
- Конечно, все равно, да обидно, если индейцы одолеют нас!
- Неужто и ты, Хосе, вздумал затянуть свою предсмертную песнь, подобно привязанному к столбу пыток краснокожему, который начинает перечислять всех противников, с которых он содрал скальпы?
- Отчего бы и нет? Похвальная привычка: гораздо легче умирать героем, вспоминая, что прожил жизнь, как истый воин!
- Давай лучше подумаем, что сделать, дабы умереть как подобает истым христианам.
- Неплохая мысль, - хмыкнул Хосе. - Что ж, давай помозгуем, что…
Донесшиеся издалека выстрелы прервали испанца. Это было как раз в то время, когда индейцы напали на лагерь дона Эстебана, где завязалась ожесточенная схватка, результаты которой читателю уже известны. В это время с берега донесся громкий голос:
- Пусть белые откроют свои уши!
- Опять Черная Птица! Что ему неймется? - удивился Хосе, узнав голос раненного им вождя. - Зачем нам открывать уши? - крикнул в ответ на смешанном апачско-испанском диалекте. - Белые смеются над угрозами Черной Птицы и презирают его предложения!