- Это не ремесло, а благородная профессия для всякого, кто всецело посвятил себя ей! Для меня же лично это - призвание всей моей жизни, и я только временно отвлекся от него в силу обстоятельств. Мои предки завещали мне эту благородную профессию; к сожалению, у меня нет сына, которому я мог бы передать ее, так что с моей смертью прекратится могучий и благородный род лесных обитателей!
- Я также наследовал профессию своего отца, - проговорил Тибурсио, - подобно ему я - искатель золота, гамбузино.
- Вы, значит, принадлежите к такому племени, которое Бог создал с той целью, чтобы скрытые Им в земле сокровища не пропадали втуне!
- Мой отец завещал мне тайну местонахождения таких богатых золотых залежей, что если вы оба пожелаете помочь мне, то мы все трое сделаемся богатейшими людьми в свете! - проговорил Тибурсио и остановился, выжидая ответа охотника.
Несмотря на то что Тибурсио слышал решительный отказ канадца в ответ на предложение дона Эстебана присоединиться к его экспедиции, он надеялся, что на этот раз охотник изменит свое решение. Явное удовольствие, с которым тот слушал его рассказ, ввело Тибурсио в заблуждение: он принял светившуюся в глазах охотника радость за алчность и понадеялся на его полное согласие. Но Тибурсио жестоко ошибался; честная душа канадца была чужда всяких корыстолюбивых расчетов, и удовольствие, испытываемое им во время рассказа Тибурсио, происходило только от звука симпатичного молодого голоса, который проникал в душу охотника, подобно звуку старой, родной песни, и пробуждал в нем многие дорогие воспоминания.
Но ответ канадца оказался неутешительным: тот наотрез отказался от сделанного ему предложения.
- Я чувствую, голубчик, что мой отказ огорчает вас, но что же делать! - проговорил охотник заметив омрачившую лицо Тибурсио тень грусти.
- Вы правы, - ответил молодой человек. - Ваш отказ разбивает все мои надежды, но поверьте, что обладание золотом прельщает меня не ради каких-либо личных корыстных целей!
- Я, безусловно, верю вам; такое лицо, как ваше, не может принадлежать человеку с алчной душой. Но не отчаивайтесь, я не отказываюсь быть вам полезным, а так как мой приятель Хосе имеет также свои причины быть недовольным одним из тех людей, о которых вы говорили, то, может быть, мы еще и договоримся.
Во время этого разговора Хосе несколько раз переворачивался во сне с боку на бок, будто частое упоминание о богатстве мешало ему спать спокойно.
- Следовательно, тот человек довольно высокого роста, предводитель экспедиции, в которой вы вчера принимали участие, и есть тот самый дон Эстебан, о котором я много раз слышал? - снова начал канадец.
- Он самый! - ответил Тибурсио.
- Значит, он присвоил себе здесь это имя! - раздался вдруг голос Хосе, приподнявшегося со своего импровизированного ложа, чтобы принять участие в разговоре.
- Разве вы знаете его? - спросил Тибурсио.
- Еще бы, и очень даже хорошо! - кивнул Хосе. - Это мой старинный знакомый, с которым мне надо свести кое-какие старые счеты, из-за чего я и нахожусь в этих краях. Я расскажу обо всем подробнее как-нибудь в другой раз, если вам будет любопытно узнать об этом, а пока следует хорошенько выспаться, чтобы поднабраться сил и быть готовым к любой переделке.
- Подожди минуточку, Хосе, - добродушно заметил канадец. - Право, можно подумать, что ты упорно стараешься оправдать свое прозвище сони! Выслушай меня: этот молодой человек предлагает нам сопутствовать ему в поездке к Золотой долине, где столько золота, что достаточно только нагнуться, чтобы набрать его вволю!
- Черт подери! - воскликнул Хосе. - Надеюсь, ты согласишься на это предложение?
- Напротив, я отказался!
- Напрасно, дружище: этот вопрос заслуживает размышлений; мы еще поговорим о нем позже, а пока я вернусь к своему прежнему занятию!
С этими словами Хосе снова улегся на землю, и вскоре ровное дыхание не замедлило подтвердить, что его слова не расходятся с желаниями.
XIX. КАНАДЕЦ УЗНАЕТ ФАБИАНА
Тибурсио обрадовался, что не совсем обманулся в своих ожиданиях, и мысленно благодарил судьбу, неожиданно пославшую ему двух сильных друзей, содействие которых могло оказать неоценимые услуги в будущем. Канадец же после некоторого раздумья вернулся к прерванному разговору.
- Видите, - сказал он, - мой друг Хосе вполне разделяет вашу антипатию к дону Эстебану и готов оказать вам какое угодно содействие, в чем можете безусловно рассчитывать и на меня, поскольку враги моего друга и мои враги. Я могу предложить к вашим услугам хорошую винтовку, которая редко делает промах в моих руках, и не допущу, чтобы в моем присутствии вам угрожала какая-либо опасность. Вы можете всегда рассчитывать на мою помощь и убедитесь вскоре, что небо послало вам верного друга!
В продолжение всей этой речи канадец, казалось, был погружен в рассматривание приклада своего орудия, покрытого какими-то вырезанными острием ножа знаками, что невольно привлекло внимание Тибурсио.
Заметив пристальный взгляд молодого человека, устремленный на его ружье, канадец спросил:
- Считаете мои скальпы?
- Ваши скальпы? - удивился Тибурсио, незнакомый с охотничьими обычаями.
- Они самые, - подтвердил канадец. - Индейцы ведут счет своим победам по числу снятых ими скальпов, а мы, охотники, подсчитываем число своих жертв более христианским способом. Эти зарубки на прикладе означают число врагов, убитых мною в честном бою!
- Да их здесь три десятка, не меньше! - воскликнул Тибурсио.
- Если вы скажете четыре, то все-таки ошибетесь, - улыбаясь, заметил охотник. - Вот, посмотрите: крестики с одной черточкой означают убитых мною апачей, и здесь их наберется с десяток. Двойные крестики служат памятником для семерых индейцев сиу, которые также испустили свой последний вздох благодаря мне. Крестики с тремя черточками означают павниев, из которых я также отправил восьмерых в царство теней. Четыре звезды - индейцы племени Ворона, а вот эти черточки, - прибавил он, указывая на десять параллельно вырезанных значков, - означают плоскоголовых - индейцев, известных своей страстью к воровству, от которого я навеки их отучил. Вот кружки, означающие убитых мною индейцев из племени черноногих. Подумайте только, что стал бы я делать, если бы таскал с собою столько скальпов! Я предоставляю подобные трофеи в утешение индейскому тщеславию! - заключил канадец с добродушной гордостью.
Тибурсио с неменьшим удивлением слушал перечисление этих побед, как и сам автор этих строк, которому довелось однажды пересчитать на прикладе ружья одного такого ярого истребителя индейцев пятьдесят две убитых им жертвы.
- Надеюсь, вы теперь убедились, - заметил Розбуа, - что нашли себе друга, который стоит всякого другого?
С этими словами он дружески протянул Тибурсио свою широкую, сильную руку, которую тот крепко пожал.
- Тайное предчувствие подсказывало мне, когда я смотрел из окна гасиенды, что здесь я найду радушный прием! - улыбнулся Тибурсио.
- И вы не ошиблись! - с жаром добавил охотник. - Но позвольте мне задать вам один вопрос. Если он покажется вам нескромным, вы должны простить мне, как человеку, искренне желающему вам добра. Вы еще так молоды, неужели у вас нет отца, у которого вы могли бы найти защиту и убежище?
При этом вопросе легкая краска залила бледные щеки Тибурсио; несколько минут он молчал, как бы не решаясь ответить.
- Почему бы мне не признаться, - наконец проговорил он, - что я совершенно одинок на свете, так как у меня нет ни отца, ни матери. Враги окружают меня со всех сторон, и даже горячо любимая мною девушка отвергла меня!
- Ваши родители умерли? - спросил с участием Красный Карабин.
- Я никогда не знал их! - едва слышно ответил Тибурсио.
- Вы никогда не знали своих родителей? - воскликнул взволнованный канадец, вскакивая с места, и, схватив горящую головню, поднес ее к самому лицу Тибурсио. Казалось, эта головня была слишком тяжела для могучей руки гиганта, которая конвульсивно дрожала, сжимая ее. Голос его выдавал сильнейшее волнение, когда он проговорил:
- Но вы знаете по крайней мере в какой стране вы родились?
- Нет, сеньор. Однако к чему эти праздные вопросы? Почему вас все это заинтересовало?
- Фабиан! Фабиан! - воскликнул Розбуа, невольно смягчая голос, как будто обращаясь к крошечному ребенку. - Где ты теперь? Что с тобою?
- Фабиан?! Это имя незнакомо мне! - заверил Тибурсио, удивление которого все возрастало при виде жадно устремленных на него глаз канадца.
- Незнакомо! Боже мой! Значит, это не он! - разочарованно вздохнул гигант. - А между тем ваши черты так живо напоминают моего маленького Фабиана! Что ж, внешнее сходство порой так обманчиво! Простите меня, мой юный друг, я безумец, начисто лишившийся рассудка.
С этими словами канадец бросил головню в костер и опустился на прежнее место, повернулся спиною к костру и прислонился боком к пробковому дубу так, что лицо его оказалось в густой тени.