- Скажите, Бауэр, почему вы рубанули по шее Терезу? - спросил я и сам удивился наивности своего вопроса. Светловолосый, широкоплечий человек, которого Гохард видел в то утро в лесу, и Хаммерман из рассказа Томашека, и Бауэр, сидевший передо мной, слились в моих глазах воедино. Его рука-молоток как будто склеила разрозненные мысли. Чего я не мог понять, это причины убийства. Не верилось, что из-за грубой провокации такой матерый волчище стал бы рисковать жизнью. Потому я так прямо, без всякой подготовки и брякнул.
Стефан не сразу перевел мои слова. Он тоже не ожидал такого поворота. Но тут же моя догадка перешла к нему, он сам поверил в нее и взглянул на меня с завистью - не ожидал от меня такой проницательности.
Бауэр так побледнел, что только лепестки шрама остались розовыми и выделялись на лице, как приклеенные.
- Какую Терезу? - чуть слышно спросил он.
- Нойхойзер.
Он явно струсил и тянул время, чтобы прийти в себя от нежданного удара.
- Никогда не видел эту женщину, - сказал он.
- И мужа ее не видели?
- Мужа знаю. Вместе лежали. А жену его…
- Когда Нойхойзер выписался из клиники?
- Не знаю, я ушел раньше.
- Врете! Вас видели в Содлаке в день убийства Терезы. А муж ее исчез еще раньше. Куда он делся?
Бауэр уже почуял, что следователь из меня никудышный, допрашивать не умею, и приободрился, стал отвечать уверенней.
- Это мне не известно.
- Но вы признаете, что восемнадцатого апреля еще были в Содлаке?
- Нет. Я ушел из города пятнадцатого.
- Расскажите день за днем, где вы были и что делали до момента, когда вас поймали.
Этот вопрос я задал, чтобы самому разобраться в мыслях, пока он будет врать. Эх, если бы мертвую Терезу осмотрел специалист! Он бы сразу доказал, что ее не просто задушили, как определил Герзиг, а убили именно ударом твердого, как железо, ребра ладони. А как теперь это докажешь? Я был уверен, что убил он. Убить мог только такой душитель, как Бауэр. Но ведь одной уверенности мало. Прямых доказательств нет. И причина, почему он пошел на такое, тоже неясна.
Бауэр медленно называл даты, деревни, задумывался, тянул время.
Я вспомнил, как следователь Савельев проводил проверку показаний Буланова под открытым небом, и решил последовать его примеру.
- Вот что, Стефан. Пошли мотоциклиста за Гохардом. Пусть привезут его к месту убийства Терезы. А мы поедем с этим типом.
Вся несложная операция была разработана нами по дороге. Когда мы приехали в лес, Гохарда еще не было. Франц отвел Бауэра в кусты, примерно к тому месту, где его мог видеть в то утро старый инженер. А мы со Стефаном пошли встречать мотоциклиста. Вскоре он подъехал. Из коляски выбрался встревоженный Гохард. Теперь уже втроем мы пошли обратно.
- Покажите нам, господин Гохард, где именно вы увидели того человека, который убегал от вас.
- Это я помню! Я все отлично помню!
Когда мы поравнялись с кустами, где Франц прятал Бауэра, я подал ему сигнал.
- Посмотрите направо, Гохард! Смотрите! - крикнул Стефан.
Инженер увидел мелькавшую вдали широкую спину и резко выделявшуюся среди зелени рыжеватую голову бегущего Бауэра. Это зрелище так ошеломило его, что он чуть было не побежал в другую сторону, как бежал несколько дней назад. Он хотел закрыть руками лицо, но Стефан повторял:
- Смотрите, Гохард, смотрите!
В это мгновенье, повинуясь команде Франца, Бауэр оглянулся, и мы увидели розовое пятно его лица.
- Держите его! - закричал Гохард. - Держите! Это тот человек! Тот самый!
Он смотрел на нас, пораженный нашей пассивностью, весь во власти вновь пережитого страха.
На дорогу вышел Бауэр, а за ним Франц с пистолетом в руке. Я на всякий случай приказал ему держать оружие наготове. Бауэр старался изобразить крайнее недоумение.
- Бауэр! Этот человек, - Стефан показал на Гохарда, - видел, как вы убегали отсюда после того, как убили Терезу Нойхойзер. Он узнал вас.
- Он ошибся… Я здесь не был… Я не бежал… - испуганно бормотал Бауэр.
- Ложь! Вы бежали. Вы! - выкрикивал Гохард. - Я никого ни с кем не путаю. Вы бежали. И волосы ваши, и оглянулись вы точно так же, как тогда. Я не путаю!
- А в клинике вы его видели? - поинтересовался Стефан.
- Видел. Каждый день видел. И перед самым уходом видел.
- А вы, Бауэр, утверждаете, что покинули город пятнадцатого.
- Он ошибся, он ошибся… - твердил Бауэр.
Я приказал мотоциклисту отвезти Гохарда домой, а мы поехали в комендатуру.
Я был уверен, что Бауэр поймет всю бессмысленность дальнейшего запирательства и во всем сознается. Но когда мы в моем кабинете возобновили допрос, он занял прежнюю позицию - упрямо все отрицал.
Стефан переводил мои вопросы и его ответы, пока не потерял терпение. Он придвинулся ближе к Бауэру и вполголоса что-то сказал по-немецки. Эсэсовец мгновенно утратил самообладание. Он смотрел на Стефана с непонятным мне откровенным страхом.
- Что ты ему сказал? - спросил я.
- Потом, дай мне с ним договорить, - досадливо отмахнулся от меня Стефан. И снова, раздельно произнося слова, повторил Бауэру последнюю фразу.
Долго смотрели они друг другу в глаза, и такая чувствовалась напряженность в этой дуэли взглядов, как будто решалась судьба обоих. Наконец Стефан встал и решительным жестом показал на дверь. Бауэр приподнялся, но сразу же упал в кресло и тихо произнес что-то, полностью удовлетворившее Стефана.
- Он будет говорить.
- А что ты ему сказал?
- Ну какая разница? Попросил как следует… Сказал, что мне стыдно за него, за его вранье… Уговорил, в общем…
Бауэр, на этот раз менее бойко, запинаясь, рассказал, как убил Терезу.
- Пока я лежал в клинике, все боялся, что туда нагрянет полиция и меня разоблачат. Поэтому я решил бежать. Я считал, что добраться пешком мне будет легче, если на мне будет обмундирование советского солдата и документы. А лицо Герзиг забинтовал бы так, чтобы я мог не раскрывать рта. Я по-русски не говорю. Брюки и сапоги в клинике нашлись, а гимнастерки на мои плечи не было. И документов не хватало. Справку из госпиталя можно было оформить, а удостоверений не осталось. Поэтому мы разработали операцию "приманка". Несколько дней я высматривал одинокого солдата, который клюнул бы на девушку… Подвернулся этот сержант.
- А что за девушка?
- Племянница Герзига, фрейлейн Марта, работала у него в клинике старшей сестрой.
- Пусть рассказывает дальше.
- Сержант пошел за Мартой к тем кустам, за которыми я прятался. А я уже приготовил маску с хлороформом.
- Где вы взяли хлороформ?
- У Герзига.
Всякий раз, как Бауэр называл имя профессора, Стефан бросал на меня косой взгляд, напоминавший мне о наших недавних спорах.
- А не проще ему было убить сержанта, такому специалисту по этим делам?
Бауэр обеими руками оттолкнул эту мысль:
- Зачем убивать?! Я никого не хотел убивать. Если бы я его убил, вся полиция и военное командование стали бы искать человека в его гимнастерке. Я бы провалился сразу. А так я думал, что когда он проснется, сам будет молчать и гимнастерку найдет другую.
- Почему же он убил Терезу и сунул ей в руку сержантский погон?
Бауэр болезненно поморщился, попросил воды, пожаловался, что очень болит раненое плечо. Дали ему воды. Предложили прилечь, если трудно сидеть. Повязка на плече держалась нормально, и рана не могла помешать ему отвечать на вопросы. Он лег на диван, и мы подождали, пока он поудобней устроится.
- Я был в таком состоянии, - начал он снова, - что не соображал, что делаю. Мы разошлись с Мартой в разные стороны. Я побежал в клинику переодеваться и вдруг столкнулся с той женщиной. По ее лицу я понял, что она видела, как я раздевал сержанта… Она так смотрела на меня… Она могла подумать, что я его убил… Она хотела бежать, и у меня не было другого выхода… Она бы всем разболтала, и меня бы взяли…
- Ничего не соображал, а погон сунуть догадался. Спроси, для чего он это сделал?
- Чтобы стали искать русского, не меня.
- А почему он все-таки бежал не в гимнастерке и красноармейских сапогах, а в гражданской одежде?
- Это я уже потом сообразил. Понял, что, когда найдут женщину с погоном, мне никак нельзя будет появиться в советской форме, каждого будут проверять. Сам себе помешал… Ничего другого не оставалось, как бежать в штатском..
Не все концы сходились с концами в его рассказе, напрашивались другие вопросы. Но я решил, что всю правду из него вытянут более опытные следователи, а мне нужно немедля обезвредить Герзига.
- Ладно. В основном все стало на место. Отведи его и возвращайся, поедем забирать Герзига с его племянницей.
Пока Стефан ходил, я позвонил Шамову и доложил, что убийца Терезы, немецкий эсэсовец, пойман и признался.
- Лихо! - с радостным изумлением воскликнул Шамов. - Я же всегда говорил, что великий сыщик в Содлаке погибает. Молодец, Тараныч, гору с плеч свалил. Спасибо, друг. Сейчас пришлю за ним конвой. Гляди, чтобы не сбежал, как тот американец, - не удержался он, чтобы не кольнуть меня. - И протокол допроса пришли.
- Какой протокол? - оторопел я.
- Ты же говоришь, что он признался. Значит, допрашивали его, или так, без слов догадался?
- Допрашивал, но записать не успели… У меня времени в обрез, нужно еще в клинику ехать, там главари сидят.
- Какие еще главари?
- Профессор этот проклятый всему голова. А протокол сами заведете, все равно будете наново допрашивать.