2. В качестве Повествования (Романа, Страсти) любовь есть история, которая вершится, - в священном смысле слова: это программа, которую нужно пройти. Для меня, напротив, история эта уже совершилась; ибо событийного в ней только одно восхищение, чьим предметом я стал, а ныне с запозданием (и тщетно) повторяю его вновь и вновь. Влюбиться - это драма, если вернуть этому слову архаическое значение, которое дает ему Ницше: "Античная драма означала большие декламационные сцены, и этим исключалось действие (каковое происходило до сцены или за сценой)". Любовное похищение (момент чистого гипноза) происходит до речи и за просцениумом сознания; любовное "событие" носит иератический характер - это мое собственное, местное предание, моя маленькая священная история, которую я декламирую сам себе, и такое декламирование свершившегося (застывшего, забальзамированного, оторванного от всякого делания) факта - и есть любовная речь.
Ницше
Единение
ЕДИНЕНИЕ. Мечта о полном единении с любимым.
1. Наименования полного единения: это "единое и простое удовольствие", "радость беспечная и чистая, совершенство грез, исполнение всех надежд", "божественное великолепие", - это неделимый покой. Или еще: удовлетворенное обладание - я грежу, что мы наслаждаемся друг другом, абсолютно обладая друг другом; это пользительная услада, любовное пользование (слова эти - fraitif, fruition - чрезмерно книжны? Благодаря их начальной лессировке и потоку высоких гласных наслаждение, о котором они гласят, приумножается оральным - устным - сладострастием; произнося само слово, я наслаждаюсь этим единением во рту).
Аристотель, Ибн Хазм, Новалис, Музиль, Литтре
2. "С ее половиной срастаюсь своей половиной". Я только что видел фильм (впрочем, не очень хороший). Один из его персонажей поминает Платона и Андрогина. Решительно все теперь знают эту историю о двух половинках, которые стремятся вновь слиться (желание - значит испытывать нехватку того, что имеешь, - и дарить то, чего у тебя нет: дополнять, а не восполнять).
Ронсар, Лакан
(Полдня провел, пытаясь нарисовать, изобразить андрогина, о котором вел речь Аристофан: он с виду округл, у него четыре руки, четыре ноги, четыре уха, одна-единственная голова, одна шея. А как расположены половинки - спиной к спине или лицом к лицу? Скорее всего, животом к животу, поскольку так их зашивает Аполлон, стягивая складками кожу и образуя пупок; лица, однако, смотрят в разные стороны, чтобы Аполлону пришлось разворачивать их по направлению к разрезу; а гениталии - сзади. Старался-старался, но, плохой рисовальщик или посредственный утопист, так ничего и не достиг. Образ "древнего единства, желание и преследование которого и составляют то, что мы зовем любовью", - андрогин для меня неизобразим; по крайней мере, у меня выходили лишь чудовищные, гротесковые, невероятные тела. Из грезы получается фигура-несуразица - так и из безумия любовной пары рождается непристойность семейного хозяйства (один пожизненно готовит другому пищу).
Пир
3. Федр подыскивает образ совершенной пары. Орфей и Эвридика? Слишком схожи: изнеженный Орфей и сам-то был как женщина, вот боги и наслали на него погибель от женских рук. Адмет и Алкестида? Много лучше: возлюбленная замещает собой неродных родителей, она исторгает их сына из его рода и предоставляет ему другой; таким образом, здесь все-таки есть мужчина. И все же совершенная пара - это Ахилл и Патрокл; не по априорному предпочтению гомосексуализма, но потому, что в рамках однополости прочерчена разница: один Патрокл) был любящим, другой (Ахилл) - любимым. Итак - гласят Природа, мудрость, миф, - не ищите единения (амфимиксиса) вне разделения ролей, если не полов; в этом - основание любовной пары.
Пир, Фрейд
Эксцентричная (скандальная) мечта подсказывает противоположный образ. Я хочу, чтобы в дуалистической форме моих фантазмов нашлась некая точка без иного места, я воздыхаю (что не очень-то современно) по центрированной структуре, получающей равновесие благодаря плотности Того же самого: если все не в двоих, к чему бороться? Впору снова погнаться за множественным. Чтобы свершилось желаемое мною все (твердит моя мечта), достаточно, чтобы мы оба, и один, и другой, остались без места - чтобы мы могли магически подменять друг друга; чтобы воцарилось состояние "один за другого", словно мы - вокабулы некоего нового и странного языка, в котором абсолютно законно употреблять одно слово вместо другого. Это единение не имело бы пределов - не из-за широты своего охвата, но из-за безразличия к перестановкам внутри него.
(Что мне делать с ограниченностью взаимоотношений? Я от этого страдаю. Пожалуй, если меня спросят: "Как обстоят дела у вас с X…?", - я должен отвечать так: сейчас я исследую наши пределы, словно простофиля из пословицы, я сам тороплю беду, очерчивая нашу общую территорию. Но мечтаю я о всех других в одном; ведь если мне удастся соединить вместе X…, Y… и Z…, то из всех этих точек, ныне разбросанных как звезды, у меня получится совершенная фигура - родится мой другой.)
Пир
4. Мечта о полном единении: все утверждают, что мечта эта неосуществима, но она, однако, настырна. Я от нее не отступаюсь. "На стелах в Афинах, вместо героизации усопших, - сцены прощания, в которых один из супругов расстается с другим, сжимая руку в руке, наступает конец союзу, разорвать который удалось только третьей силе, так в этой выразительности проявляется скорбь […]. Без тебя я более не я". Изображенная скорбь и является подтверждением моей мечты: я могу в нее поверить, потому что она смертна (невозможно единственно бессмертие).
Франсуа Валь
Sobria Ebrietas
ЖЕЛАНИЕ-ВЛАДЕТЬ. Понимая, что сложности любовных отношений проистекают из того, что он без конца хочет присвоить в той или иной форме любимого человека, субъект принимает решение впредь отказаться по отношению к нему от всякого "желания-владеть".
1. Постоянная мысль влюбленного: другой должен мне то, в нем я нуждаюсь.
Но вот я впервые в самом деле напуган. Я бросаюсь на постель, размышляю и принимаю решение: отныне от другого ничем более не желать владеть. Это НЖВ (не-желание-владеть, выражение, подобное восточному) есть вывернутый наизнанку заместитель самоубийства. Не убий себя (по любви) подразумевает: прими это решение, решение не владеть другим. Именно в такой момент, когда он мог бы отказаться от обладания Шарлоттой, и покончил с собой Вертер: либо так, либо смерть (момент, стало быть, торжественный).
Вагнер
2. Нужно, чтобы желание-владеть прекратилось, - но нужно также, чтобы не-желание-владеть не было видно: никаких жертв. Я не хочу подменять жаркие порывы страсти "оскудевшей жизнью, желанием смерти, безмерным утомлением". НЖВ - не сродни доброте, НЖВ резко, жестко: с одной стороны, я не противопоставляю себя чувственному миру, я позволяю желанию переливаться во мне; с другой стороны, я подпираю его "моей истиной", а моя истина - любить абсолютно; иначе я отступлю, я распадусь, как войско, отказывающееся идти на приступ.
Ницше, Дао
3. А что если НЖВ - тактическая мысль (наконец какая-то нашлась!)? Что если я всегда хотел (хотя и тайно) завоевать другого, притворяясь, что от него отказываюсь? Если я отдалялся, чтобы овладеть им еще прочнее? В основе реверси (игры, где выигрывает тот, кто берет меньше взяток) лежит хорошо известная хитрость мудрецов ("Моя сила в моей слабости"). Эта мысль - уловка, ибо она проникает внутрь самой страсти, оставляя нетронутыми ее наваждения и печали.
Дао, Рильке
Последняя ловушка: отказываясь от всякого желания-владеть, я воодушевляюсь, восхищаясь собственным "красивым образом". Я не выхожу за рамки системы. "Арманс возбуждалась […] энтузиазмом добродетели, и это тоже было способом любить Октава…"