- Ha этот счет мы спокойны, для четверых из вас есть по заряду из наших ружей, а остальных можно пристрелить из ревюльверов. Не хочу скрывать, что лица некоторых из вас мне не внушают доверия, - при этих словах он выразительно взглянул на мексиканцев.
- Вы, кажется, сами, того не замечая, наносите нам оскорбление, - возмутился Портер.
- Я не сказал, кто именно из вас мне не симпатичен, да, наконец, я ведь могу и ошибаться…
Вскоре вся компания разместилась у затухавшего уже костра.
- Вы сказали, - обратился к охотникам Портер, - что будете здесь несколько дней ждать ваших товарищей. Но ведь вы рискуете встретиться с краснокожими, а встреча эта не из приятных.
- Это нас не беспокоит, так как с нами человек, который справится и с целой сотней краснокожих.
- Следовательно, вы здесь не одни, как сказали раньше. Где же третий?
- Он отправился на разведку и скоро вернется.
- Это, должно быть, знаменитый охотник вроде Разящей Руки?
- Да, вроде, хотя и не он.
- Но кто же? - продолжал допытываться Портер.
- Пусть он скажет вам сам, а пока представляю вам моего сына Мартина, меня же зовут Бауман.
- Благодарю вас и считаю теперь своим долгом назвать и наши имена. Меня зовут Портер; этих двух - Блонт и Фэлзер, это же луноподобное черное лицо зовется Бен Нью Мун. Два же мексиканца присоединились к ним только сегодня. Они везут деньги своего господина из Сан-Диего и тоже отправляются через Льяно. Их имена Эмилио и Карлос Кортеджо. - Называя каждого по имени, Портер указывал на него пальцем, и Бауман внимательно приглядывался к нему.
- Теперь, когда вы знаете наши имена, быть может, скажете: кто именно не внушает вам доверия?
- Я думаю, что вскоре они это и сами почувствуют, и называть их пока не буду.
Затем он обратился к братьям Кортеджо.
- Насколько я понял, близ Сан-Диего находится гасиенда вашего господина. Можно спросить, как она называется?
- Гасиенда Эчилло.
- А имя владельца?
- Его зовут… господин Монтано, - ответил, запинаясь, Карлос; было очевидно, что фамилию эту он только что придумал.
Бауман уже не хотел скрывать своего недоверия и сказал:
- Теперь я могу удовлетворить ваше любопытство и признаться, что неприятные мне личности - это вы и ваш брат.
Оба мексиканца схватились за ножи.
- Это явное оскорбление, и оно не пройдет вам даром! - воскликнул Эмилио, вскакивая со своего места.
- Я привык говорить в глаза правду всякому и на этот раз не намерен изменять своих привычек.
- Что же вы о нас думаете? - спросил Карлос, весь дрожа от злости.
- Я думаю, что вы лгуны, если еще не хуже.
Оба брата выхватили ножи из-за пояса и бросились к Бауману.
- Мы требуем удовлетворения тут же и сию минуту, иначе мы принудим вас к этому силой.
Бауман оставался совершенно невозмутимым и только направил револьвер на говорившего:
- Если вы сделаете еще хоть шаг вперед, я немедленно уложу вас на месте, а Мартин выстрелит в вашего брата. Имя Бауман вам незнакомо, но меня все племена называют по-своему, и все эти имена означают одно и то же - Гроза Медведей. Теперь вы, вероятно, припомните, что кое-что слышали обо мне.
- Как? Неужели перед нами известный Гроза Медведей? - вскричал Бен Нью Мун.
- Да, он самый, - отвечал Бауман.
- Я о вас очень много слышал. Вы были взяты индейцами сиу в плен.
- Совершенно верно, храбрые Виннету и Разящая Рука освободили меня.
- Об этом выдающемся подвиге Разящей Руки мне тоже говорили. Я счастлив, что мы с вами встретились. Надеюсь, что происшедшее сейчас недоразумение забудется, и вы возьмете свои слова назад. Не правда ли?
- Слово "лгуны"? Никогда!
- Но разве вы можете это доказать?
- Я никогда не говорю того, чего не могу доказать. Во-первых, очень странно, что слуги несколько минут припоминают имя своего господина, а во-вторых, я несколько месяцев жил близ Сан-Диего, где даже не слыхал никогда имени Монтаио, и поэтому утверждаю, что там нет имения Эчилло! Очевидно, это название вымышленное и придумано тут же, во время разговора. Но вы можете спрятать свои ножи и оставаться здесь, - обратился он к братьям Кортеджо, - я вас не гоню только потому, что вы пришли с порядочными людьми.
Братья переглянулись и нехотя опустились на прежнее место.
Между тем наступили сумерки. Разожгли костер, и, так как листьев было мало, Мартин направился к кактусовым кустам. Место, где находилось общество, было очень низким, со всех сторон его защищал большой кустарник, и поэтому никто не заметил, что начинается ураган. Все были поражены жутким ревом и свистом - это ветер поднимал целые облака песка, сыпавшегося дождем на землю. Это приближался торнадо. Вдруг они услышали, что Мартин зовет их. Все поспешили к нему и увидели поразительную картину - в ложбине за кустарниками она не могла быть заметна.
Все пространство, где росли кактусы, было залито морем огня; каждое растение, каждый листок сверкал маленькими огоньками. Все стояли, пораженные волшебным явлением.
- Что бы это значило? - спросил Портер.
В ответ ему, с того места, где они раньше сидели, прозвучал голос;
- Это огоньки Великого Духа, которые он зажигает, когда хочет предостеречь своих детей.
- Это мой проводник, - объяснил Бауман, - он, по обыкновению, подъехал неслышно.
Все повернулись к тому месту, где потухал их костер, - там действительно стоял всадник. Это был индеец в национальном костюме, с украшением из перьев в длинных черных волосах. В руке он держал винтовку в серебряном окладе. Янки и мексиканцы страшно испугались и чувствовали себя будто в ловушке.
- Откуда здесь краснокожий? - спросил Портер. - Он, вероятно, не один?
- Нет, он один, - сказал Гроза Медведей. - Это Виннету, известный предводитель апачей.
Индеец слез с лошади и, не обращая внимания на то, что все присутствующие с любопытством разглядывали его, подошел к Бауману.
- Я прекрасно знаю направление торнадо, и мои мысли мрачны, как эта ночь, - сказал он. - Разящая Рука теперь находится в Льяно. Конечно, он достаточно опытен, чтобы суметь вовремя укрыться, но ураган начался так неожиданно, что мог застать его врасплох, и тогда он погибнет в пустыне, занесенный песком.
- Это было бы ужасно! Нам надо торопиться на помощь к нашему другу.
- Мой брат напрасно торопится. Если Разящая Рука во время урагана был в пустыне, то, к нашему несчастью, мы найдем только труп, и потому нам остается надеяться, что он счастливо избег этой участи. Дождавшись утра, мы пойдем навстречу. А пока пусть мои братья присядут к костру.
- Насколько я понял, - обратился Портер к Бауману, - Разящая Рука и есть тот, кого вы здесь ожидаете?
- Совершенно верно, и он приедет не один.
- С кем же?
- Насколько мы знаем, с ним Толстый Джемми и Длинный Дэви - их имена вам, вероятно, известны.
- Конечно, я не раз слышал об этих охотниках.
- Затем еще Хоббл-Фрэнк и негр Боб. Но, я думаю, найдется много желающих пройти пустыню Льяно под опытным предводительством Разящей Руки, и потому рассчитываю, что мы встретим большое общество.
- Жаль, что мы с вами расстанемся. Мне бы хотелось увидеть хоть раз в жизни Разящую Руку, этого непобедимого храбреца.
- Мы тоже решили рано утром ехать навстречу нашему товарищу, и можем отправиться вместе, тогда вы его наверняка увидите.
Бауман смотрел некоторое время на лицо Бен Нью Муна - оно было странного темного цвета, а кожа носила следы ожогов - и затем спросил:
- Простите мое любопытство, но меня все время занимает цвет вашего лица. Как это произошло?
- Этим я всецело обязан одному негодяю, который назвался Веллером, но затем я узнал, что на самом деле его зовут Шталингфор.
- О! С ним я немножко знаком, - сказал Бауман. - Он обокрал меня и едва не убил. Я потерял его из виду, но недавно узнал, что под именем Тобиаса Буртона, скромного миссионера, он хотел завлечь компанию путешественников в Льяно, чтобы ограбить, конечно. Но один из них узнал его, и тот поспешил скрыться. С ним бы и я хотел свести счеты. А вы, при каких условиях с ним встретились вы?
- Я ехал из Аризоны - там в качестве золотопромышленника мне удалось заработать хорошие деньги - и направлялся в Форт-Обри, в Арканзасе. В Колорадо мне встретился человек, который ехал туда же. Его внешность и обращение внушали полное доверие, и я был рад, что поеду через пустыню не один.
- Вы сказали ему, что с вами большие деньги?