Отец. Здесь прежде всего важно понятие революции. Это скачок в общественном развитии, но скачок особого рода. Революция, как говорил Ленин, означает такое преобразование, которое ломает старое в самом основном и коренном, а не переделывает его осторожно, медленно, постепенно, стараясь ломать как можно меньше. Другими словами, революция - это коренная или крутая ломка старого, осуществляемая с той целью, чтобы проложить путь для утверждения нового. По самому своему смыслу революция относится к процессам человеческой истории - к развитию общества и его духовной жизни, в том числе к истории науки. В природе революций нет, это понятие социальное. О революциях в науке я говорил тебе уже не раз: коренное разрушение старого птолемеевского (геоцентрического) учения и утверждение на его месте коперииковского (гелиоцентрического) учения было подлинной революцией в науке, так как старое здесь не переделывалось медленно, осторожно и постепенно, а ломалось коренным образом. То же делал и Лавуазье со своими сторонниками, когда сокрушал старую флогистонную теорию в химии и на ее месте утверждал новую кислородную теорию.
Сын. Значит, всякая революция есть скачок, но не всякий скачок есть революция?
Отец. Да, ты правильно заметил, здесь нет тождества. Понятие скачка гораздо шире, чем понятие революции. Революция - это особый тип скачка в развитии человеческого общества.
Сын. А взрывы в обществе могут быть, или же это понятие применимо только к природе, когда говорят, например, о взрыве динамита, атомной бомбы или парового котла?
Отец. Взрыв есть разовый удар, есть скачок, то есть переход от одного качества к другому, осуществляемый в порядке одноактного события. Такие переходы совершаются и в обществе, и потому говорят, например, о революционных взрывах. Такой революционный взрыв произошел во Франции в конце XVIII века, когда была свергнута народом королевская власть. Это событие получило название Великой французской буржуазной революции конца XVIII века. Революционный взрыв произошел в России в 1917 году, когда была свергнута власть капиталистов и утвердилась власть рабочих и крестьян. Это событие известно под именем Великой Октябрьской социалистической революции.
Сын. Ио всегда ли революции в обществе протекают в виде взрыва?
Отец. Нет, не всегда. Они протекают так только тогда, когда совершаются снизу, чтобы свергнуть власть угнетателей, стоящих наверху. Угнетатели используют государство, государственную власть для того, чтобы утвердить и обеспечить свое господство и не дать возможности угнетенным освободиться от гнета. Значит, на пути исторического прогресса возникает серьезное препятствие в виде государства, созданного угнетателями. Вот почему надо одним ударом смести это препятствие, отнять власть у угнетателей, разрушить созданную ими государственную машину. А это все и происходит в виде революционного взрыва. Однако возможен и другой вариант революции, когда она проводится сверху тем классом, который раньше был угнетен, а теперь освободился от гнета и сам стал у власти. В таком случае сама государственная власть может запланировать проведение революции и осуществить ее не в виде разового удара, то есть не в виде взрыва, а постепенно, по мере того как вызревают благоприятные условия, необходимые для ее наиболее успешного проведения.
Сын. Значит, взрыв и постепенность перехода от старого качества к новому можно рассматривать как две различные формы революции в развитии общества?
Отец. Да, но только ты не забывай, что и здесь таких различных форм протекания скачков и революций также имеется бесчисленное множество и что их нельзя свести к этим двум. Ведь и здесь формы скачков и революций-, пути и способы их реализации зависят от условий, в которых совершаются эти скачки и революция. А так как исторические условия (а речь идет сейчас именно об исторических условиях) бесконечно разнообразны и никогда в точности не повторяются в разные эпохи, в разных странах, у разных народов, то и формы скачков и революций в обществе отнюдь не однотипны, не стереотипны. Так, в одних исторических условиях, в то или иное время, в той или иной стране революция протекает как насильственный процесс, как вооруженное восстание, как это было в России в октябре 1917 года. Но возможен и другой случай, когда рабочие и крестьяне возьмут власть в свои руки не в результате вооруженного столкновения, не посредством насилия, а мирным путем. Это происходит тогда, когда господствующие классы оказываются бессильными перед лицом поднявшихся против них угнетенных классов.
Сын. Но я слышал, что истинные революционеры - это те, кто всегда и при всех условиях пользуется только насильственными способами борьбы.
Отец. Ты заблуждаешься. Это догматический взгляд, когда за революционную линию выдают свою неспособность правильно анализировать обстановку и выбирать те формы и способы борьбы, которые отвечают данной обстановке. Ленин говорил, что истина всегда конкретна и что суть марксистской диалектики состоит в том, чтобы уметь конкретно изучать и учитывать конкретную обстановку. Догматики же заявляют наперед, что никакого анализа не требуется и что везде и всегда надо идти напролом, прибегая к насильственной и заговорщической деятельности и навязывая другим народам свое понимание революции и своих методов ее осуществления. Подобный взгляд не имеет ничего общего с диалектикой, а представляет собой чистейшую метафизику, на которую неумно наклеиваются диалектические ярлычки.
Сын. Ты сейчас сказал, что диалектика требует конкретного разбирательства конкретной обстановки. Это для того, чтобы избежать общих, шаблонных ответов, годных якобы на все случаи жизни?
Отец. Ты прав, мой друг, именно шаблоны и трафареты несовместимы с диалектикой. Ведь дело не в том, чтобы на любой вопрос отвечать не задумываясь, держа в руках, как отмычку от всех замков, какую-нибудь формулу диалектики. Допустим, тебя спросят: что такое кипение воды или какой-нибудь жидкости? Ты не задумываясь ответишь, зная наперед свой ответ: это - скачок. Тебя спросят: а революция, скажем Великая английская, или Великая французская, или какая-ни- будь другая, - что это такое? Ты опять ответишь: скачок. А рождение живого или смерть - это что? Ответ все тот же: скачок. А взрыв динамита или атомной бомбы? А какая-либо другая химическая или ядерная реакция? И т. д. и т. п. И ты на все эти вопросы будешь не задумываясь давать один и тот же заученный шаблонный ответ: это - скачок. Разве это диалектика? Ты будешь, конечно, прав, что все это примеры скачка, но от твоего ответа ровно ничего не прибавится к знанию того, что такое не скачок вообще, а именно данный скачок, происходящий в процессе развития данного предмета, в данное время, в данном месте, при данных обстоятельствах. А для того чтобы знать, как тебе действовать в данных условиях, надо не отделываться общей пустой фразой: это - скачок, а уметь еще конкретно разобрать, что именно это за скачок, какими путями и почему он протекает именно так, а не иначе, от чего зависит его скорость, его форма и т. д. и т. п. Именно такого умения оперировать еще требует диалектика, именно этого умения нет у догматиков.
Сын. Значит, всегда нужно учитывать конкретные условия, в которых находится интересующая нас вещь или протекает изучаемый нами процесс?
Отец. Безусловно так. Диалектика говорит, что все зависит от условий места, времени и обстоятельств, а потому рассматривать что-либо вне этих условий - значит только заниматься произнесением пустых фраз.
Сын. А не мог бы ты показать, как меняется в зависимости от условий протекание исторических процессов?