Книга "12 великих античных философов" – это уникальное собрание сочинений наиболее выдающихся мыслителей, писателей, поэтов и исторических деятелей Древней Греции и Древнего Рима.
Двенадцать представленных в книге трудов охватывают широкое поле важнейших философских вопросов, общественных и религиозных проблем, помогают составить всестороннее представление о литературе, культуре, политике, науке, войне и развлечениях жителей античного мира.
Содержание:
12 великих античных философов 1
Апулей. Метаморфозы, или Золотой осел 1
Книга первая 1
Книга вторая 4
Книга третья 8
Книга четвертая 12
Книга пятая 17
Книга шестая 21
Книга седьмая 25
Книга восьмая 28
Книга девятая 33
Книга десятая 39
Книга одиннадцатая 44
Приложение 49
Комментарии 55
Платон. Протагор 55
Марк Аврелий Антонин. Наедине с собой 68
Первая книга 68
Вторая книга 69
Третья книга 70
Четвёртая книга 72
Пятая книга 74
Шестая книга 76
Седьмая книга 78
Восьмая книга 80
Девятая книга 82
Десятая книга 83
Одиннадцатая книга 85
Двенадцатая книга 87
Эпиктет. Афоризмы 89
Тит Лукреций Кар. О природе вещей 93
Книга первая 93
Книга вторая 100
Книга третья 107
Книга четвёртая 114
Книга пятая 122
Книга шестая 131
Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне 139
Книга первая 139
Книга вторая 146
Книга третья 150
Книга четвертая 153
Книга пятая 157
Книга шестая 163
Книга седьмая 168
Плутарх. Об Исиде и Осирисе 179
Предуведомление 179
Ксенофонт. Киропедия 191
Книга первая 191
Книга вторая 201
Книга третья 207
Книга четвертая 214
Книга пятая 221
Книга шестая 230
Книга седьмая 236
Книга восьмая 244
Авсоний. Мозелла 255
Асклепиад. Эпиграммы 257
Федр. Басни 257
Лягушки против солнца 257
Волк и ягненок 257
Собака, несущая мясо через реку 257
Волк и журавль 257
Олень у ручья 257
Лисица и ворон 257
Лопнувшая лягушка и бык 257
Лисица и аист 257
Пчелы и трутни перед судом осы 257
Лисица и виноград 257
Муравей и муха 257
Леонид. Эпитафии 257
Эпитафия рыбака Ферида 257
Могила пастуха 258
Эпитафия ткачихи 258
Эпитафия бедняка 258
Автоэпитафия 258
12 великих античных философов
Апулей. Метаморфозы, или Золотой осел
Книга первая
1. Вот я сплету тебе на милетский манер разные басни, [1] слух благосклонный твой порадую лепетом милым, если только соблаговолишь ты взглянуть на египетский папирус, исписанный острием нильского тростника; [2] ты подивишься на превращения судеб и самых форм человеческих и на их возвращение вспять тем же путем, в прежнее состояние. Я начинаю. "Но кто он такой?" – спросишь ты. Выслушай в двух словах.
Аттическая Гиметта, Эфирейский перешеек и Тенара Спартанская, [3] земли счастливые, навеки бессмертие стяжавшие еще более счастливыми книгами, – вот древняя колыбель нашего рода. Здесь овладел я аттическим наречием, [4] и оно было первым завоеванием моего детства. Вслед за тем прибыл я, новичок в науках, в столицу Лациума [5] и с огромным трудом, не имея никакого руководителя, одолел родной язык квиритов. [6]
Вот почему прежде всего я умоляю не оскорбляться, если встретятся в моем грубом стиле чужеземные и простонародные выражения. Но ведь само это чередование наречий соответствует искусству мгновенных превращений, а о нем-то я и собирался написать. Начинаем греческую басню. [7] Внимай, читатель, будешь доволен.
2. Я ехал по делам в Фессалию, так как мать моя родом оттуда, и семейство наше гордится происхождением от знаменитого Плутарха через племянника его Секста-философа. [8] Ехал я на местной ослепительно-белой лошади, и когда, миновав горные кручи, спуски в долины, луга росистые, поля возделанные, она уже притомилась и я, от сиденья уставший, не прочь был размять ноги, – я спешился. Я тщательно листьями отираю пот с лошади, по ушам ее поглаживаю, отпускаю узду и шажком ее провожаю, пока она усталый желудок обыкновенным и естественным образом не облегчит. И покуда она, наклонив голову набок, искала пищи по лугу, вдоль которого шла, я присоединяюсь к двум путникам, которые шли впереди меня на близком расстоянии, и покуда я слушаю, о чем идет разговор, один из них, расхохотавшись, говорит:
– Уволь от этих басен, таких же нелепых, как и пустых.
Услышав это, я, жадный до всяких новостей, говорю:
– Напротив, продолжай! Разрешите и мне принять участие в вашем разговоре: я не любопытен, но хочу знать если не все, то как можно больше, к тому же приятный и забавный рассказ облегчит нам этот крутой подъем.
3. Тот, кто начал, отвечает:
– Э! Все эти выдумки так же похожи на правду, как если бы кто стал уверять, будто магическое нашептывание заставляет быстрые реки бежать вспять, море – лениво застыть, ветер – лишиться дыханья, солнце – остановиться, луну – покрыться пеной, звезды – сорваться, день – исчезнуть, ночь – продлиться!
Тогда я говорю увереннее:
– Пожалуйста, ты, который начал рассказ, доканчивай его, если тебе не лень и не надоело. – Потом к другому: – Ты же, заткнув уши и заупрямившись, отвергаешь то, что может быть истинной правдой. Клянусь Геркулесом, ты даже понятия не имеешь, что только предвзятые мнения заставляют нас считать ложным то, что ново слуху, или зрению непривычно, или кажется превышающим наше понимание; если же посмотреть повнимательнее, то обнаружишь, что это все не только для соображения очевидно, но и для исполнения легко.
4. Вот вчера вечером едим мы с товарищами пирог с сыром наперегонки, и хочу я проглотить кусок чуть побольше обычного, как вдруг кушанье, мягкое и липкое, застревает в горле: до того у меня в глотке дыханье сперло – чуть не умер. А между тем недавно в Афинах, у Пестрого портика, [9] я собственными глазами видел, как фокусник глотал острием вниз преострейший меч всадника. Вслед за тем он же за несколько грошей охотничье копье смертоносным концом воткнул себе в кишки. И вот на окованное железом древко перевернутого копья, из горла фокусника торчавшего, на самый конец его, вскочил миловидный отрок и, к удивлению нас всех присутствовавших, стал извиваться в пляске, словно был без костей и без жил. Можно было принять все это за узловатый жезл бога врачевания с полуотрубленными сучками, который обвила любовными извивами змея плодородия. [10] Но полно! Докончи, прошу тебя, товарищ, историю, что начал. Я тебе один за двоих поверю и в первой же гостинице угощу завтраком; вот какая награда тебя ожидает.