— Мне просто.., полезла в голову всякая чушь, вот в чем дело. Но вы сказали, что я что-то такое узнал о вас, и все спрашивали, каким образом мне удалось это узнать и…
— Речь шла не обо мне, — ответил мэр. — А о твоем призе.
— О моем призе?
— Да, о твоей грамоте. Ты заработал третье место в конкурсе в номинации короткого рассказа. По этой самой причине я и попросил тебя заглянуть ко мне. Я не хотел, чтобы кто-нибудь из жюри рассказал тебе это раньше меня.
— Рассказал мне о чем?
— Дело в том, что я сам хотел показать это тебе. Я специально принес твою грамоту к себе в кабинет. Я как раз нес грамоту в кабинет, чтобы показать ее тебе, когда свет погас и ты словно с цепи сорвался. Видишь ли, дело в том, что гравировщик, который делал надпись, ошибся и написал твою фамилию через “е” — не “Мэкинсон”, а “Мекинсон”. Я хотел поставить тебя в известность перед началом церемонии, чтобы ты не расстроился там, на сцене. Гравировщик обещал исправить твою грамоту, но сначала он должен сделать одну очень срочную работу, призы для победителей в соревновании по софтболу, и заняться твоей грамотой он сможет только через две недели. Ты меня понимаешь?
Вот так, еще одна горькая пилюля. Самая горькая из всех, что мне довелось отведать за прошлые годы.
— Да, сэр, — ответил я. Мне было не по себе, мое правое колено чертовски болело и, кажется, начинало распухать. — Я вас понимаю. — Ты.., принимаешь таблетки от нервов? — наконец спросил мэр.
— Нет, сэр.
Мэр тихо хмыкнул. Тебе не помешала бы валерьянка, вот что он хотел сказать мне.
— Извините, я вел себя как дурак, — сказал я. — Я не знаю, что на меня нашло.
Если он уже считает меня сумасшедшим, то что мэр скажет, когда увидит, что я сотворил с его шляпой. Я решил не признаваться, пускай мэр все увидит сам.
— Ну что ж, — проговорил мэр с тихим смешком, который, вероятно, должен был означать, что он находит и веселую сторону в случившемся. — За последнее время у меня это был самый интересный день, Кори.
— Да, сэр. Мэр, э-э-э… Своуп?
— Да?
— Я хочу сказать: не страшно, что в грамоте ошибка. Ничего, что мое имя написано не правильно, так даже интереснее. Не нужно отдавать грамоту исправлять гравировщику.
По-моему, не правильно подписанная грамота послужит мне отличным наказанием — каждый раз, когда я буду смотреть на нее, я буду вспоминать о том, как я бросил в мэра стулом и свалил его с ног.
— Нет, Кори, даже не думай об этом. Грамоту я обязательно исправлю.
— Знаете, мэр Своуп, сэр, мне почему-то хочется, чтобы грамота осталась такая, как сейчас, без исправлений, — сказал я мэру, постаравшись придать голосу всю уверенность, на которую только был способен. Вероятно, у меня это получилось, потому что мэр ответил:
— Ну хорошо. Кори, если ты настаиваешь, пусть так и будет.
Потом он сказал мне, что должен идти, потому что его ждет горячая ванна с эпсомовской солью, и что мы с ним увидимся на церемонии награждения победителей литературного конкурса. Повесив трубку, я оказался лицом к лицу с мамой, которая потребовала немедленных объяснений, почему это вдруг я вздумал, что мэр Своуп собирается меня убить. Я пустился в долгие пространные объяснения, во время которых в кухне появился пришедший с работы отец, — и в конце концов было решено, что я заслужил наказание за свою глупую выходку. Я был отправлен на час в мою комнату, куда я, собственно, и так собирался удалиться.
Оказавшись в своей комнате, я занялся изучением двух перышек на письменном столе. Оба зеленые, но совершенно разные. Одно ярче, другое потемнее. Одно большое, другое поменьше. Взяв со стола перышко, найденное на берегу озера Саксон, я положил его на ладонь и как следует рассмотрел через увеличительное стекло, все волоконца и края.