Миновав Эрмитаж, они вышли на Дворцовую площадь. Сергей рассказывал о строительстве здания Зимнего дворца, об Александровской колонне, указывая клюкой, как указкой; и на эмоциональную старуху с внуком иногда оборачивались прохожие.
Давно Илья не испытывал такого воодушевления, такой душевной легкости, такого блаженного ощущения – с детства. Он просто парил над землей…
– Слушай, а я могу пойти и прямо сейчас признаться в любви одной женщине? – вдруг спросил Илья.
– Когда это ты успел влюбиться? – изумился Сергей.
Они вышли на Невский проспект. Илья был смущен.
– Вообще-то сегодня утром. Но вот понял, что влюблен, только сейчас.
– О! Значит, целых полдня у тебя ушло на обдумывание. Вперед! – махнул Сергей клюкой. – Сегодня такой день, что сегодня можно все! Где живет эта счастливица?!
Они шли по людному Невскому проспекту, и Илья был счастлив. Счастлив тем, что все кончилось, или, вернее, как казалось ему сейчас, ничего этого не было. И сейчас он скажет Жанне, что любит ее и именно ее искал всю свою жизнь. Неважно, что она ответит, но он снова увидит ее лицо, ее глаза, услышит ее голос!..
– Илья, подожди меня минутку, я тут разыграть кое-кого хочу, – заговорщически сквозь стекло очков подмигнул Сергей и, совсем сгорбившись и опустив голову, опираясь на палку, сделал нетвердый шаг. – Ну как?
– Вылитая старуха, – рассмеялся Илья. – Еще больше походишь на старуху, чем многие старухи.
По мостику они перешли Мойку.
– Вот здесь она во дворце работает. Подожди пять минуток. Я скоро.
Скрючившись, Сергей зашаркал к воротам дворца. На воротах были вырезаны морды львов. Илья рад был остаться один. Он думал о том, как станет признаваться в любви такой красивой девушке, какие станет говорить слова, но ничего не шло в голову.
Стоя на мостике и глядя на воду Мойки, Илья улыбался. Сейчас он был по-настоящему счастлив, потому что понимал, что главное в счастье – его предвкушение. И не хотел думать об отказе…
– Закурить не найдется?
Все еще храня блаженную улыбку, Илья повернулся:
– Не курю.
– Ничего, еще закуришь.
Улыбка медленно сползла с его лица, уступив место ужасу. С двух сторон от Ильи стояли Заказ в кожаной куртке и Харя с замотанной бинтами головой. Один глаз его совсем заплыл синей опухолью, челюсть и голова были завязаны толстым слоем бинтов, от чего башка его казалась огромной даже по сравнению с массивным телом.
– Уу, – промычал Харя синими губами.
– Не дергайся, – процедил сквозь зубы Заказ. – Тебя, сука, Китаец велел хоть из-под земли достать.
Он крепко взял под руку вмиг ослабевшего от страха Илью. Тут же на мосту, в четырех шагах, стояла машина с открытой дверцей.
"Это конец… – пронеслось в голове у Ильи. – Конец…"
Харя притиснул его с другой стороны.
– Я не хочу, – шепотом проговорил Илья.
– Заткнись, сука.
– Уу…
– Давай к машине, гад…
Заказ, переламывая сопротивление Ильи, сделал шаг к машине.
– Я не хочу…
Илья, вырвав руку у неуклюжего Хари, вцепился в перила мостика.
– Нет, гад, хочешь, – сквозь зубы цедил Заказ, таща Илью к машине. – Хочешь…
Харя изо всех сил рвал от перил руку Ильи. Он рвал ее с тупым остервенением. Наконец, ему это удалось. Они потащили упирающегося Илью к открытой двери автомобиля, выкручивая ему руки… Но от ужаса Илья не ощущал боли. Он точно знал, что это конец и что шикарный салон иномарки – последнее его пристанище, а за ним… За ним ничего. Там смерть…
Подбивая ноги, выкручивая руки, его запихивали в автомобиль, но какой-то сверхъестественной силой он удерживался, цепляясь за крышу, за дверцы… Ему били под дыхало, по почкам…
– А, сука…
Кое-кто из прохожих остановился, не понимая причины суеты.