Он не сообразил сразу, действительно ли прокричал кто-то или ему это причудилось. Илья, словно почувствовав чей-то пристальный взгляд, задрал вверх голову…
Прямо на него, сверху, как оказавшийся в воде и не умеющий плавать человек, беспорядочно болтая в воздухе руками и ногами, падал мужчина средних лет. Лицо его было перекошено ужасом, волосы вздыбились, одежда развевалась. Он был совсем-совсем близко…
С диким воплем Илья бросился в сторону. Чем-то чиркнуло по спине. Сзади раздался шлепок. Илья обернулся. Вероятно, перевернувшись в воздухе, человек упал на бок; он неестественно прогнулся, словно ему было неудобно лежать, и он собрался вставать, потом быстро-быстро задергался всем туловищем, напрягся… И застыл.
– Фу-ты! Чуть не убило… – проговорил Илья, растерянно глядя, как вокруг головы погибшего растекается лужа густой крови. – Фу-ты, пронесло!
Выскочившие из парадной Свинцов и Сергей остановились возле разбившегося мужчины.
– Ведь еще бы немного – и всмятку,-бормотал Илья, все еще не в силах оправиться от шока.
Мгновение назад он избежал смерти, он даже видел ее перекошенное, искаженное ужасом лицо; и это лицо стояло перед глазами…
– Костя, – проговорил присевший на корточки Свинцов. Он закрыл Костины глаза и посмотрел вверх, откуда сверзился Костя. – Это Китаец. Он вернулся, – спокойно сказал Свинцов и вдруг поднял кулаки к небу. – Будь проклят, Китаец!! – закричал он во всю силу легких. – Ты ответишь за все!!
И вдруг (или это только почудилось Илье) откуда-то сверху, из окна или с крыши дома, донесся до его ушей смех, обычный человеческий смех, возможно, даже не по этому поводу, скорее всего случайно совпало. Но смех этот показался страшным. Илья замер, прислушиваясь. Похоже, Свинцов тоже услышал… бывший капитан побледнел, опустил кулаки. Сергей помог ему подняться. Вокруг погибшего стали собираться люди.
– Ай-ай-ай! Вот бедняга. Видно, с крыши сосклизнул, – стоя над телом, причитала кособокая старуха, привычно глядя на чужую смерть.
– Нужно "скорую" вызвать, – проговорил пузатый мужчина, близоруко вглядываясь в покойника.
– Разве ж можно по крыше лазать, – вела свою линию бабка, – того и гляди сосклизнешь…
Свинцов был в ужасном состоянии. Когда ехали в машине, он предрекал чуть ли не конец света с появлением Китайца.
– Китаец принимает дела, а дальше начнется террор. Это, так сказать, первая ласточка, вот увидите, потом будет хуже – страшнее…
Свинцов, наверное, плохо понимал, что говорит,-гибель товарища очень подействовала на него. Бывший следователь продолжал говорить о документах на Китайца, которые он скоро непременно дособирает, и что тот уже не отвертится от суда…
Илья в это время думал о своем. Под рокот двигателя и монотонное бурчание бывшего капитана милиции Илья вспоминал перекошенное лицо падающего человека. Брошенный с крыши на Илью, он нес ему неминуемую погибель, и только чудо… Чудо уберегло Илью и спасло ему жизнь. А может быть, так и было рассчитано; может быть, тот, кто остался на крыше, метил в их компашку, желая убить двух зайцев. Если так, то расчет был верным, но вмешалось Чудо. Илья думал о недавней близости смерти спокойно, как о чем-то, ставшем уже привычным в этом городе. Илья вспомнил, как нестерпимо рвало его, когда он увидел в грязном, вонючем подвале тело Струганого, приколоченное к кровати. После этого был Парикмахер… и другие. А сколько раз покойником мог стать он сам? Нет, чужая смерть доставала его уже не так глубоко. Сейчас он понял, что очерствел душой, и главным для него была его жизнь.
"Конечно, – размышлял дальше Илья,-чтобы бросаться людьми, тоже нужна сноровка. Этак человек не вдруг упадет туда, куда задумано заблаговременно.