К счастью, нам сейчас предстояло направиться не к водопаду, а совсем в другую сторону, и, по словам Иака, на протяжении ближайших ста километров на этой реке водопадов не было.
Единственное неудобство заключалось в том, что такие спокойные участки реки были любимой средой обитания кайманов и пираний. Однако наш друг туземец заверил нас, что кайманы обычно не нападают на пирóги и уж по крайней мере никогда не делают этого утром, а пираньи нападают только в том случае, если чувствуют запах крови, а также если они голодные. А еще, когда они чувствуют, что ты представляешь для них угрозу. А еще, когда ты упал в воду. А еще, когда им просто хочется напасть.
- Но очень опасные быть poraquês, которые вы называть электрический угорь, - предупредил нас Иак с серьезным выражением лица. - Они мочь убивать человек на расстояние несколько метры, даже если он держать только один палец в вода, и некоторые из они нападать, пока жертва не перестать двигаться. Очень опасные, - повторил туземец, поднимая указательный палец, - очень опасные.
Мы переглянулись, невольно подумав, что плыть по реке на пирóге - это, возможно, не такая хорошая идея, какой она казалась нам, когда мы обсуждали ее, сидя в хижине без стен. Однако еще до того, как мы успели внести в свои планы какие-либо изменения, шестеро туземцев, даже не попрощавшись, отправились назад в деревню и оставили нас на берегу одной из наименее изученных рек мира с изгнанным из деревни голубоглазым метисом, двумя старенькими пирóгами, четырьмя веслами и очень плохими предчувствиями.
29
Иногда работая веслом, но по большей части позволяя течению самому нести пирóгу, в которой мы находились вместе с профессором (тот, сидя в носовой части лодки, опускал весло в воду с явной неохотой - видимо, опасался, что из глубины реки вот-вот вынырнет и схватит его, беднягу, за руку ужасная зубастая пасть), я чувствовал, как мое сердце начинает биться каждый раз, когда я бросаю взгляд на буйную растительность сельвы, протянувшуюся неровной зеленой полосой вдоль берегов реки. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь звуками ударов наших весел по воде, а еще периодическим гоготаньем какой-нибудь птицы, испуганно взмывающей в воздух при нашем приближении.
Глядя, как одинокое облачко плывет по лазурному небу, отражаясь в желтовато-коричневых водах Шингу, я невольно подумал о том, что никогда не увижу в своей жизни ничего более похожего на рай.
Еще я думал о том, что белый человек пока не наложил свои лапы на эти полные жизни леса, а потому ягуары, змеи, рыбы и птицы живут здесь сейчас точно в такой же окружающей среде, в какой они жили тысячу, десять тысяч или даже сто тысяч лет назад. Все здесь казалось мне чистым, девственным, настоящим… Заботы и хлопоты, неразрывно связанные с нашей жизнью, теряют всякий смысл, когда человек оказывается среди природы в самых естественных ее проявлениях, и, если нам вдруг придет в голову взглянуть чуть-чуть подальше своего собственного носа, мы поймем, что планета Земля, на которой мы рождаемся, живем своей суетной жизнью и умираем, и есть именно такая - чистая, девственная, настоящая… Она была такой же до нас и будет оставаться такой еще долго даже после того, как мы, люди, исчезнем с ее лица.
- Природа здесь удивительно красивая… - донесся до меня с другой пирóги голос Кассандры.
Я повернулся в ее сторону и увидел, что и она тоже очень красивая - женщина со светлыми волосами, от которых отражается солнечный свет, и широко раскрытыми изумрудно-зелеными глазами, восторженно разглядывающими все вокруг.
- Абсолютно с тобой согласен, дорогая моя, - сказал профессор. - По правде говоря, мне очень жаль…
- Чего это вам жаль? - спросил я.
Профессор, обернувшись, с удивлением уставился на меня.
- Ты что, уже забыл о плотине, которую построили ниже по течению реки?
- А-а, да, я о ней и в самом деле забыл.
- Ну так она сама скоро о себе напомнит, потому что уже в ближайшее время весь этот регион будет затоплен водой.
- Черт бы их всех побрал! - недовольно пробурчала мексиканка. - Когда это произойдет, вся сельва исчезнет. Исчезнет вместе со своими деревьями, животными и…
И тут она заметила, что Иак, обернувшись, смотрит на нее пристальным взглядом.
- Про что вы разговаривать? - с недоумением спросил он.
Мы все никак не могли в это поверить, но Иак, сидя рядом с нами у излучины реки, у которой мы, решив отдохнуть, пристали к берегу, хотя и оставались сидеть в пирóгах, снова и снова повторял, что никто в его деревне даже не подозревает ни о существовании этой плотины, ни о том, что бóльшая часть их территории в скором времени будет затоплена водой.
- Некоторый время назад приходить люди из город, - рассказывал нам Иак. - Они предлагать подарки за то, чтобы менкрагноти уходить из свои земли, но не объяснить, зачем они это хотеть. Но никто из менкрагноти не согласиться. Зачем нам стиральные машины и телевизоры, которые они нам предлагать?
- И что произошло потом? - спросил я из своей пирóги.
- Ничто не произойти. Они обидеться и уходить. И больше не возвращаться.
- Это, наверное, были служащие той строительной компании… - предположил профессор.
- Негодяи они, я вижу, изрядные! - заявила, не на шутку рассердившись, Кассандра. - Они не только собираются лишить индейцев их земель, но еще и не удосуживаются предупредить их о том, что им необходимо отсюда эвакуироваться. Вот ведь сукины дети!
Мексиканка аж вся покраснела от негодования.
- Сколько, по-вашему, у племени менкрагноти осталось времени, профессор? - спросил я, кусая губы от охватывающего меня гнева.
- Трудно сказать… - Профессор, положив весло себе на колени, поправил очки и на пару секунд задумался. - Такое гигантское водохранилище - это вам не ванна, и на заполнение его уйдет немало времени… Думаю, несколько недель. Однако, если учесть, что деревня племени менкрагноти находится лишь немногим выше нынешнего уровня воды в реке Шингу, ее может затопить примерно через месяц. Если же в верховьях реки пройдут сильные дожди, то примерно через две-три недели, а то и меньше… Но точно сказать, конечно, трудно.
- Две-три недели, а то и меньше… - медленно повторил Иак, глядя на небо с таким видом, как будто он пытался определить, пойдет ли в ближайшее время дождь или нет. Затем он посмотрел назад - туда, откуда мы приплыли, и, повернув при помощи весла свою пирóгу на сто восемьдесят градусов, заявил: - Я нужно возвращаться.
- Нет! - воскликнул профессор, протягивая руку и хватаясь за борт этой пирóги. - Ты должен помочь нам спуститься вниз по реке!
Туземец с решительным видом отрицательно покачал головой.
- Я чувствовать много. Но я нужно вернуться в деревня и предупредить мои люди про то, что происходить. Они не любить я, но я быть менкрагноти, и я бороться за мой деревня.
Наша скромная экспедиция, едва начавшись, неожиданно оказалась на грани досрочного завершения.
- Ты не прав, Иак, - возразил я, лихорадочно соображая, как бы мне умудриться отговорить его. - Если ты сейчас повернешь назад, то твои соплеменники наверняка потеряют абсолютно все. Единственная существующая у тебя возможность спасти свою деревню - это отправиться вместе с нами и быть нашим проводником.
Иак, не поняв того, что я ему сказал, замер. Вообще-то, мои слова оказались непонятными не только для него, но и для профессора с Кассандрой: они, явно озадаченные, уставились на меня.
- Возможно, это верно, но… - тихонько сказала Касси, косясь на профессора. - Каким образом могут помочь его деревне наши поиски Валерии, даже если они и увенчаются успехом?
- Неужели вы не понимаете? - спросил я, разводя руками. - Племя менкрагноти не сможет самостоятельно противостоять строительной компании и стоящим за ней политическим кругам. Что, по-вашему, туземцы будут делать? Стрелять из луков по плотине?.. У них есть только один реальный шанс на спасение - это если мы вчетвером найдем пресловутый город "древних людей".
- Не понимаю… - Профессор Кастильо недовольно нахмурился.
- Проф, а что, по-вашему, произойдет, если посреди бассейна Амазонки мы натолкнемся на следы неизвестной древней цивилизации?
- Думаю, это привлечет сюда археологов со всего мира. Они проведут множество всевозможных исследований и подготовят прекрасный документальный фильм для телеканала "Нэшнл Джиогрэфик".
- И это будет означать… - с энтузиазмом продолжила Кассандра, - что кое-кому придется повременить с затоплением данного региона!
- Именно так.
- Черт возьми, а ведь ты прав! - восторженно воскликнула мексиканка.
Она уже чуть было не бросилась ко мне, чтобы заключить меня в объятия, но в самый последний момент сдержалась - то ли испугавшись, что может упасть из пирóги в воду, то ли из каких-то других, не столь прозаических соображений.
Иак, однако, все еще держался с таким видом, как будто он твердо решил пересадить Касси из своей пироги в нашу, чтобы затем начать грести в направлении, противоположном тому, в котором мы втроем хотели плыть.
- Ты сказать, что, если мы находить город, в который жить "древние люди", я спасать мой деревня? - недоверчиво спросил он.
- В этом можешь быть абсолютно уверен, - заявил я, пытаясь убедить не только его, но и себя самого. - Ты спасешь своих сородичей, и, если они справедливые, тебя, возможно, даже изберут членом совета племени менкрагноти.
Кассандра и профессор Кастильо в подтверждение моих слов энергично закивали.