Содержание:
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - СЫН И "ПЛЕМЯННИК" 1
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ПОРА РЕШЕНИЙ 32
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - У "ПОДКОВЫ" 41
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ - ФУТУРУМ АЙНС И ФУТУРУМ ЦВАЙ 60
Примечания 64
Кто там стучится в дверь?
Александр Кикнадзе знаком читателю по книгам: "Тот длинный тайм", "Чтобы это испытать", "Окинь противника взглядом", "Где-то недалеко от нас", "Королевская примула", "Закон Больших игр", "От Мадрида до Токио".
Новый роман А. Кикнадзе повествует о том, как формировался и мужал характер молодого советского разведчика, всей своей жизнью подготовленного к подвигу.
События романа разворачиваются на Кавказе, в разведывательной школе, Мюнхене, Москве, на фронтах Великой Отечественной войны, в немецком тылу и охватывают период с 1918 года до наших дней.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЫН И "ПЛЕМЯННИК"
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ДЕРЕВНЯ СВЯТОЙ ТЕРЕЗЫ
Начальник продотдела Бакинской коммуны Велиев поднялся навстречу Песковскому и, как истый кавказец, понимающий, что не всегда и не все можно выразить одними только словами, распахнул руки, сграбастал гостя, слегка приподнял его и поцеловал.
- Арсений Павлович! Рад, очень рад. Дай обниму. Выглядишь ты молодец молодцом! Напомни только, где виделись последний раз?
- Последний раз? В тюрьме, на Баилове, во время прогулок.
- Слушай, прекрасная память, да? Постой, постой, тебя, если не ошибаюсь, за агитацию на флотилии и судили позже, да? Между прочим, не вспомнишь, что с моим соседом по камере Паулем Карловичем стало? Ну, с тем телеграфистом, который в Терезендорфе в четырнадцатом турецкого шпиона скрывал. Что ему дали?
- Не то три, не то пять лет. Сколько помню его, все божился, что не виноват...
- Удивляешься, должно быть, что это Велиев не расспрашивает о тебе самом - немца какого-то вспомнил первым делом. О твоем житье-бытье знаю. А вот о телеграфисте не зря заговорил. Между прочим, свойским оказался человеком. Приглашал в гости после войны. Говорил, что у них там не колония, а земной рай. Все чаще думаю об этом Терезендорфе. Потому-то и вызвал тебя. Хотя и повидаться с тобой хотелось тоже. Но понимаешь сам, время для приятных бесед сейчас не самое подходящее. Прямо скажу: нужен ты нам как сотрудник продовольственного отдела. Докладывали о твоих рапортах, о том, что на боевую работу просишься. Вот и хочу предложить тебе самую настоящую боевую революционную работу.
- Товарищ начпрод, раз уж вы начали об этом, разрешите слово молвить. Я же полвойны провоевал и дело воинское знаю, неужели все это без пользы в песок уйти должно? Ведь в продовольственных-то делах не слишком разбираюсь, а точнее сказать, всю эту науку с азов постигать придется. Да и потом не но нутру мне она. Дайте дело, какое поближе к фронтовой специальности. Я же офицер-артиллерист, мог бы быть полезен в революционных частях. В обучении, в подготовке молодых красных командиров. Вы лучше меня понимаете, что нашу коммуну не оставят, не дадут тихой жизни.
- Все прекрасно понимаю, дорогой. - Велиев сделал шаг к Песковскому, положил руку на плечо; прикоснувшись к холодной кожанке, зябко повел плечами, подошел к тип-топу, прибавил огня. - Противная зима, кончалась бы скорей, да? Так вот, мой дорогой. Нам в продотделе опытные революционные кадры сейчас не меньше, слышишь, не меньше, чем в армии, нужны. В городе запасов на две, от силы на три недели. А чтобы в нас не только сердцем поверили, для этого, сам знаешь...
На столе задребезжал телефон. Велиев взял трубку.
Раздался тонкий женский голосок:
- Товарищ начпрод, звонят из дома Нагиевых, говорят, по срочному делу. Соединять?
- Соедини.
- Господин комиссар! - послышалось в трубке. - Не хочу, чтобы одна большая неприятность была. Ты склады братьев Скобелевых не трогай. Слышишь? - Велиев поманил пальцем Песковского - подойди поближе и слушай, - повернул в его сторону трубку. - Там муки совсем мало осталось, будешь силой брать, пожар случится, ни тебе, ни нам, все к аллаху уйдет. Теперь до свидания, подумай хорошенько, что я сказал.
Велиев медленно положил трубку.
- В день по нескольку таких звонков. Вот какое дело, понимаешь. Ждать нам помощи неоткуда. А без хлеба, если у нас не будет хотя бы минимальных запасов, никаких планов строить не можем. От решения продовольственного вопроса, если хочешь, зависит будущее нашей Бакинской коммуны. Вот почему пригласил тебя. И о Терезендорфе вспомнил.
В комнату вошел молодой смуглый человек с маленьким красным бантом в петлице, положил перед Беляевым бумаги на подпись. И напомнил, что вызванные на совещание представители воинских частей явились.
Велиев быстро просмотрел бумаги и попросил:
- Пусть подождут пять минут. Извинитесь перед ними.
И обратился к Песковскому:
- Видишь, мне мало отпущено времени, чтобы убедить тебя в том, как важна для революции сегодняшняя твоя должность. А теперь - к главному. Возьми с собой пять или шесть военморов - мы выделим самых проверенных и сознательных товарищей - и отправляйся с ними в Терезендорф; банк тебе выдаст деньги. Без зерна не возвращайся. У колонистов запасов - слава богу. Так вот, надо растолковать им, какие цели перед собой революция ставит, и убедить продать для бакинцев хлеб. Тут, брат, особая дипломатия нужна. Понял? В другие уезды мы тоже уполномоченных посылаем. Даем им сапоги, галоши, ткани для обмена. У немцев всего этого полно, поэтому поедешь с монетами. Но трать их с головой. Сам знаешь, какой сейчас наш бюджет. Ждем от тебя не меньше девяти тысяч пудов! Запомни: не меньше! О деталях - когда будут поданы вагоны для зерна, когда выезжать и как поддерживать с нами связь - тебе расскажут.
Велиев вынул из ящика стола мандат, подписанный председателем Бакинского Совета Степаном Шаумяном. В нем говорилось, что сотрудник продовольственного отдела Бакинского Совета Арсений Павлович Песковский является уполномоченным представителем по закупке хлеба для города Баку и что ему поручено вступить в контакт с шульцем и байзицерами колонии Терезендорф, коих просят оказывать всемерное содействие тов. Песковскому А. П.
Песковский спрятал мандат в карман гимнастерки, надел фуражку, козырнул:
- Если все будет хорошо и поручение выполню, могу ли рассчитывать, товарищ Велиев, что моя просьба о переводе будет рассмотрена?
- Вах, ты упрямый, да? - улыбнулся Велиев. - Вернешься - поговорим. А теперь дай обниму. Желаю тебе счастливого возвращения.