В образцовом порядке содержалась Роговым механизированная печь. Работал он быстро, легко. А когда пламя вырывалось через открытые дверцы гудевшей печи и яркие блики бегали по суровому лицу кочегара, освещая его мохнатые и еще темные брови, Рогов казался сказочным владыкой огня.
Порой близ него сидел Зотов - дворник НИАЛа, иногда замещавший Рогова у печи. Тихон Зотов - вторая достопримечательность НИАЛа - был контужен на войне в голову и медленно отходил от ранения. Тихон, как его звали все в НИАЛе, никогда не отдыхал. Этот глуховатый человек средних лет, сопевший во время работы, был трудолюбив как пчела. Зотов жил во дворе НИАЛа в небольшой комнате при складах института.
Бывший армеец любил чистоту не меньше, если не больше Рогова. На его брюках всегда стояла острая складка, на ботинках жарко блестел свет. Безответный и скромный труженик, Тихон был всегда готов услужить. Он подменял вахтеров, строгал доски, подбирал окурки и поливал цветы, мыл Рогову печь, сметал в коридорах паутину, помогал электромонтерам, даже заменял больных лаборанток. И все знали отзывчивого фронтовика, любили его за услугу.
У Тихона была, однако, и страсть - охота. Если Рублев или Нилов брали его в лес, Зотов весь преображался. Его бесцветные, подернутые тусклой пленкой глаза расширялись, он радостно сопел, словно олень, выпущенный из вольера. Рублев не раз говорил, что с охоты Тихона приходилось уводить почти силой.
Комната Зотова была всегда убрана, словно светелка невесты. Блестел вымытый с уксусом пол, на окнах росли цветы, ярко блестела чистая скатерть, сверкала эмалью подержанная стиральная машина - подарок Нилова товарищу по охоте. И только на кровати спали две кошки - его любимицы Мурка и Орел. Тихон ухаживал за ними, будто за малыми детьми. Он мыл кошек, вытирал их полотенцем и после бани сушил на солнце меж окон. В бытность на фронте Зотов хорошо стрелял, и как память об этом с потолка комнаты смотрели янтарные глаза чучел серого орла с острыми, как шило, когтями, черноклювого коршуна и хищного филина.
Всякий, кто не знал души и дел этого обиженного судьбой человека и кто в первый раз видел Тихона, долго не мог потом забыть его лица. "Экий вурдалак!$1 - говорил он себе, ибо при первой встрече Зотов пугал. Зачесанные назад редкие темные волосы открывали узкий лоб с большими надбровными дугами. Мутные слезящиеся глаза чуть косили и, казалось, смотрели мимо. Короткий нос, плотно прижатые к голове уши, толстая шея и угловатое лицо напоминали рубленную из дерева голову буддийского идола. Тихон ходил тяжело, ступая на пятку и сотрясая пол. Он знал, что непривлекателен лицом и старался не пугать людей своим видом. При виде женщин Тихон или отворачивался, или уходил вовсе. И лишь одна Нина Орлова из лаборатории Нилова вывала у Тихона давно забытые эмоции. При виде ее он замирал. Лицо его становилось жалким, из глаз капали слезы. Тихон поворачивался вслед Орловой и долго стоял без движения, забыв работу и лопоча что‑то себе под нос.
13. Змеев
Следствие по "Голубому Амуру" продолжалось. Демин официально допросил Рублева, Нилова, уборщицу Егоровну, вахтеров, работавших в здании в ночь похищения. Оставалось вызвать Змеева, научного сотрудника, работавшего в НИАЛе в ночь с 16 на 17 июня, когда пропал алмаз. Демин знал, что Язин интересуется этим человеком. Но в то же время начальник БОРа дал совет вести допрос так, чтобы не заронить у Змеева подозрений.
Демин сидел в кабинете завхоза НИАЛа, ожидая Змеева, за которым послали. Окно кабинета выходило на север, отчего в комнате было чуть мрачно. Демин опасался, что отсутствие света не даст ему разобраться в эмоциях на лице Змеева во время допроса. Майор сидел спиной к окну, так, чтобы лучи падали ему в спину.
В дверь постучали, и в кабинет быстро вошел человек выше среднего роста, с пушистыми темными волосами.
- Здравствуйте, - сказал он и остановился близ стола, шурша серым халатом.
- Здравствуйте, товарищ Змеев, - поздоровался Демин. - Садитесь, пожалуйста.
Змеев повернул стул на 90 градусов и сел к следователю вполоборота. Половина лица Змеева исчезла, и Демин не знал- случайно ли это сделано или это ловкий трюк опытного человека. Демин взглянул на допрашиваемого, запомная его внешность - крепкая челюсть, высокий лоб. Лицо Змеева могло бы быть привлекательным, если б не тонкие сжатые губы. Держался он независимо, и Демин почувствовал перед собой сильный характер.
Собранные материалы по Змееву были невелики. Два года назад он прибыл с запада в Сверкальск. Раньше занимался редкими элементами. Сейчас работал в лаборатории алмазов НИАЛа. С рабочим временем не считался, приходя в лабораторию за час до начала работы. Иногда он оставался на работе вечерами и ночами. Змеев имел обыкновение разгуливать по коридорам института и заходить в кабинеты других лабораторий. Уже в первые дни Змеев стал резко отличаться от других научных сотрудников. Он отказался от казенного белого халата и носил собственный, из нежно–серого шелка. "В скользком халате легче работать", - объяснил он всем. Змеев носил крахмальные воротнички и галстуки в горошек. Ни с кем не дружил, хотя был общителен и услужлив. На приглашения в гости отказывался, говоря: "На пустые разговоры времени не трачу".
- У меня к вам просьба, - начал Демин, - в институте имели место неприятности, и мне хотелось бы кое о чем вас расспросить.
- Неприятности? - переспросил Змеев, подчеркнув множественное число.
- Да.
Демин заметил, что у Змеева мочка уха идет сразу от лица, ушная же раковина четко очерчена. "По такому уху его легко отыскать среди тысяч людей".
- Вы не будете возражать, если я запишу ваши ответы?
- Пожалуйста.
Змеев был совершенно спокоен. Он не проявил любопытства, не спросил, какая неприятность случилась в его институте. Он все так же сидел к следователю вполоборота, и казалось, был равнодушен ко всему.
- Ваше имя Сергей Николаевич?
- Да.
- Возраст?
- Тридцать один год.
После записи анкетных данных Демин спросил:
- Не заметили ли вы что‑нибудь необычное в НИАЛе ночью шестнадцатого июня? Вы, кажется, работали в институте допоздна?
- Ничего не заметил.
- До которого часа вы работали в ту ночь?
- До трех ночи.
- Был ли еще кто‑нибудь в институте?
- Не знаю.
- Скажите, пожалуйста, вы заменяли вахтера Лизукова?
В первый раз Змеев на секунду задумался. - Заменял.
- Как долго и по какой причине отсутствовал вахтер Лизуков?
- Я ходил по коридору второго этажа. Ко мне подошел вахтер, - я его фамилии не знаю, - и говорит: "Провожаю жену с вечерним поездом. Подмените меня на четверть часа". Я согласился и заменил его минут на двадцать.
- Лизуков говорит, что минут сорок.
Змеев опять задержал ответ.
- Может быть.
- Я повторяю вопрос: не случилось ли за это время чего‑нибудь необычного?
- Нет, - с неожиданной живостью ответил Змеев.
- Скажете, пожалуйста, ночью двери института открыты?
- Последнее время они закрыты.
- А в ту ночь?
- Были открыты.
- Лизуков говорит, что когда он вернулся, ему пришлось долго стучать в запертые двери. Это правда?
Вопрос, видимо, смутил Змеева, в первый раз за весь разговор он повернулся к следователю всем лицом и полоснул его взглядом живых карих глаз.
- Да, заменяя Лизукова, я не хотел терять даром времени и пошел в лабораторию за реактивом. Чтобы никто не вошел в мое отсутствие, я закрыл дверь.
- Чем объяснить, что Лизуков долго стучал, хотя дверь находилась недалеко от вас?
- Я несколько раз ходил в лабораторию и заставил вахтера ждать.
Опыт следователя научил Демина с первой же минуты допроса настраиваться на ту же волну, на которой работала психика допрашиваемого. Малейшая неуверенность, миганье глаз, легкое движение мышц лица - тотчас же принимались его внутренней антенной, и сейчас майор видел перед собой человека серьезно встревоженного, несмотря на его кажущееся спокойствие и самообладание.
Но главная часть допроса была впереди.
- Скажите, пожалуйста, часто ли вы бываете в Главалмазе?
- Я уже давно там не работаю.
- Все же, чем и когда вы занимались в Главалмазе?
- Проблема наиболее экономичного размельчения алмазосодержащих пород. - Тут Змеев опять повернулся всем лицом к майору и спросил: - Позвольте снять халат?
Получив позволение, молодой геолог не спеша отошел в угол, встал спиной к Демину и снял халат. Он вернулся на свое место совершенно спокойным. И опять майор не мог понять - невольный ли это поступок или продуманная уловка для возвращения утраченного хладнокровия.
На Змееве был дорогой темно–серый костюм и белая сорочка с выступавшими из рукавов манжетами. На материале ярко блестели три светло–коричневых роговых пуговицы. Демин воочию убедился, что темная нить, найденная у сейфа Рублева, действительно от этого костюма.
- Когда вы были в Главалмазе в последний раз?
Змеев достал из кармана книжку и, перелистнув в ней несколько страниц, ответил:
- Последний раз я работал там двадцать первого мая вечером и ночь на двадцать второе.
4 и 22 мая, 6 и 16 июня - даты похищения алмазов Демин знал слишком хорошо, чтобы не вздрогнуть от слов Змеева.
- Вечер двадцать первого и ночь двадцать второго мая?
- Да, я ушел часа в четыре ночи.
- Не заметили ли вы чего‑нибудь необычного в ту ночь в Главалмазе?
- Я не выходил из лаборатории.
Когда допрос был закончен и когда Змеев расписался в протоколе, Демин сказал: