* * *
Во второй половине дня мы с сестрой и ее дамами готовимся к маскараду, они рассматривают наряды из гардеробных комнат. Для меня ничего не принесли, так что я в примерке не участвую. Увлеченные платьями, они забывают обо мне, и я использую свою возможность проскользнуть вниз по извилистой каменной лестнице, которая ведет прямо в сад, а оттуда к тисовой беседке.
Я вижу его невысокую фигуру на каменной скамье с собакой, сидящей у ног. Собака поворачивает голову и настораживает уши на шорох моих шагов по гравию дорожки. Увидев меня, Ричард поднимается на ноги.
- Кто-нибудь знает, что ты здесь?
Я чувствую, как громко стучит мои сердце в ответ на этот вопрос заговорщика.
- Нет.
Он улыбается.
- Сколько времени у тебя есть?
- Может быть, час.
Он тянет меня в тень беседки, где темно и холодно, но толстые, поросшие мхом ветви скрывают нас от чужих взглядов. Чтобы увидеть нас, надо вплотную подойти к посаженным по кругу деревьям и заглянуть внутрь. Здесь мы словно спрятаны в маленькой зеленой комнате. Я плотнее запахиваю плащ, сажусь на каменную скамью и с надеждой смотрю на него.
Он смеется в ответ на мой взволнованный взгляд.
- Прежде, чем начать действовать, я должен узнать, чего хочешь ты сама.
- Почему ты вообще хочешь что-то сделать для меня?
Он вздыхает.
- Твой отец был хорошим человеком, он был прекрасным опекуном для меня в детстве. Я с детства помню вашу любовь. Я был счастлив в вашем доме.
- И поэтому ты хочешь спасти меня?
- Я думаю, ты должна стать свободной, чтобы сделать свой собственный выбор.
Я скептически смотрю на него. Должно быть, он считает меня дурочкой. Он не думал о моей свободе, когда привел мою лошадь в Вустер и отдал меня в руки Джорджа и Изабель.
- Тогда почему ты не отпустил меня к матери, когда приехал за Маргаритой Анжуйской?
- Тогда я не знал, что они будут обращаться с тобой, как с заключенной. Я считал, что в семье ты будешь в безопасности.
- Это все из-за денег, - говорю я. - Пока они держат меня у себя, Изабель может претендовать на все наследство нашей мамы.
- И пока твоя сестра не протестует, они могут держать твою мать под замком. Джордж получил все земли твоего отца, и, если Изабель получит земли твоей матери, их огромные уделы объединятся в один, и перейдут по наследству только одному из Уориков: ребенку Изабель. А до тех пор и Изабель и все ее богатство будут в распоряжении Джорджа.
- Я не имею права говорить с королем, как же я смогу отстоять свои права?
- Я мог бы стать твоим представителем, - немедленно предлагает Ричард. - Если ты хочешь, чтобы я служил тебе. Я могу поговорить с ним ради тебя.
- Зачем тебе это?
Он улыбается. В глубине его темных глаз таится лукавое приглашение.
- А ты как думаешь? - тихо отвечает он.
* * *
"А ты как думаешь?". Этот вопрос летит за мной, как песня любви, пока я бегу через промозглый сад в комнаты Изабель. Руки мои замерзли, а нос покраснел от холода, но никто не замечает, как я сбрасываю с плеч плащ и сажусь у огня, делая вид, что слушаю их болтовню о платьях и маскараде, хотя в моих ужас все еще звучит его вопрос: "А ты как думаешь?".
Пора одеваться к обеду. Я, как служанка, должна расправить кружево на платье Изабель. Я должна передать ей флакон с духами, открыть ее шкатулку. На этот раз я служу ей без обиды; я почти не замечаю, что она просит жемчужное ожерелье, затем меняет свое мнение, и передумывает снова. Мне не важно, что она носит жемчуг, украденный у кого-то ее мужем. Я просто беру драгоценность из шкатулки и кладу ее обратно, затем беру снова. Больше она ничего не сможет у меня украсть, потому что у меня есть защитник.
Один благородный человек встал на мою сторону, и он такой же брат короля, как и Джордж. Он принц Дома Йорков, и мой отец любил и учил его, как собственного сына. По праву рождения он наследник престола после Джорджа, но более любим, более стоек и верен, чем Джордж. Если выбирать среди молодых Йорков, то Джордж будет самым красивым, Эдуард очаровательным, но только Ричард самым верным и надежным.
"А ты как думаешь?" Вместе с этим вопросом он одарил меня озорной улыбкой, его темные глаза посветлели; он почти подмигнул мне, словно это была шутка, наш восхитительный секрет. Я собиралась быть осторожной и спросить его, почему он хочет мне помочь - а он посмотрел на меня так, словно я сама знаю ответ. И в этом вопросе, в блеске его улыбки было что-то такое, что мне хочется смеяться даже сейчас, когда моя сестра берет в руки серебряное зеркало и кивает мне, чтобы я застегнула жемчуг у нее на шее, хотя пальцы мои дрожат.
- Что с тобой? - холодно говорит она, ее глаза встречаются с моими в отражении серебряного зеркала.
Я не собираюсь признаваться.
- Ничего.
Изабель поднимается из-за стола и идет к двери. Ее фрейлины собираются вокруг нее; двери открываются, за ними Джордж и его семья ждут, чтобы она присоединилась к ним. Для меня это сигнал идти в свою комнату. По общему мнению я ношу настолько глубокий траур, что не могу выходить в общество посторонних. Только Джордж, Изабель и я знаем, что это правило введено ими: они не позволяют мне никого видеть, ни с кем говорить, они держат меня в колпачке, как пойманного ястреба. Раньше это знали только я и Джордж с Изабель, теперь Ричард знает тоже. Ричард догадался, потому что с детства знал нас с Изабель. Он был моему отцу почти сыном, он знаком с Уориками. Ричард достаточно внимателен, чтобы подумать обо мне и догадаться, как мне живется в доме Изабель, и каковы истинные причины ее опеки. Что я просто в плену у них.
Я делаю реверанс Джорджу и опускаю глаза вниз, чтобы он не заметил моей улыбки. В моей голове звучит мой вопрос: "Зачем тебе это?". И его ответ: "А ты как думаешь?".
* * *
Когда раздается стук в дверь женской гостиной, я открываю ее сама, ожидая увидеть за порогом слугу с блюдами для моего ужина, но перед мной стоит Ричард в великолепном дублете и штанах из красного бархата. Его отделанный соболем плащ, откинут за спину, словно он, не спеша, прогуливался по галерее.
Я ахаю:
- Ты?
- Я решил, что будет удобнее зайти к тебе, пока подают ужин, - говорит он, заходя в комнату и усаживаясь в кресло Изабель у камина.
- В любой момент могут войти слуги с моим ужином, - предупреждаю я.
Он небрежно пожимает плечами.
- Ты подумала о нашем разговоре?
Конечно, думала, каждую минуту после нашей встречи.
- Да.
- Хочешь, чтобы я представлял тебя в этом вопросе? - он опять улыбается мне, как будто предлагает самую веселую игру, как будто приглашает не в заговор против сестры и опекуна, а на танец.
- Что мы будем делать? - я пытаюсь быть серьезной, но улыбаюсь в ответ.
- О, - шепчет он. - Уверен, нам придется часто встречаться.
- Здесь, у нас? Очень часто?
- По крайней мере, один раз в день. Чтобы составить правильный заговор, я хочу видеть тебя один раз в день, или, может быть, два раза. Хотя мне было бы удобнее видеть тебя все время.
- И что бы мы делали?
Он подтягивает носком сапога стул поближе к своему креслу и жестом приглашает меня сесть. Я повинуюсь: он приручает меня, словно поглаживает ястреба. Он наклоняется ко мне, его теплое дыхание щекочет мне шею.
- Мы будем разговаривать, леди Энн, что же еще?
Если я немного поверну голову, его губы коснутся моей щеки. Я сижу неподвижно, почти не дыша.
- Итак? Что бы ты хотела? - спрашивает он меня.
Я хотела бы, чтобы этот восхитительный спектакль длился весь день. Я хотела бы, чтобы он, не отрываясь, смотрел на меня, как мой старый друг из беспечного детства.
- Но как ты рассчитываешь добиться возвращения моего состояния?
- Ах, да, состояние. На мгновение я совершенно забыл о состоянии. Ну, во-первых, я должен поговорить с тобой, чтобы точно знать, чего ты хочешь. - он снова наклоняется ко мне. - Я хотел бы сделать именно то, что ты хочешь. Ты должна управлять мной. Я буду твоим паладином, верным рыцарем, таким, какой нужен девушке. Как в сказке.
Его губы касаются моих волос, я чувствую его тепло.
- Девушки могут быть очень глупыми, - говорю я, стараясь казаться взрослой.
- Совсем не глупо желать мужчину, готового служить тебе, - замечает он. - Если я смогу найти даму, которая примет мою службу и подарит мне свою благосклонность, я торжественно поклянусь жить для ее безопасности и счастья.
Он слегка откидывается назад, чтобы видеть мое лицо. Я не могу оторвать взгляда от его темных глаз. Я чувствую, как краснеют мои щеки, но не в силах отвернуться.
- И тогда я поговорю с моим братом о тебе, - говорит он. - Тебя не смогут выдать замуж против твоей воли, твою мать не смогут насильно держать в монастыре.
- А король послушает тебя?
- Конечно. Без сомнения. Я встал на его сторону, как только смог держать меч в руках. Я его верный брат. Он любит меня, а я люблю его. Мы братья по крови и оружию.
В дверь стучат, и Ричард одним плавным движением оказывается за ней так, что когда слуги открывают дверь и входят с полудюжиной блюд и небольшим кувшином эля, они не могут видеть его. Они накрывают стол, расставляя тарелки и наливая эль, а затем ждут, чтобы служить мне.
- Вы можете идти, - говорю я. - Закройте за собой дверь.
Они кланяются и выходят, и Ричард появляется из тени и придвигает к столу еще один стул.
- Можно?