В книгу включены два романа известных писательниц приключенческого жанра, действие которых происходит во времена Французской революции.
Содержание:
ЭММА ОРЦИ - АЛЫЙ ПИМПЕРНЕЛЬ - Глава первая - Париж, сентябрь 1792 года 1
Глава вторая - Дувр, "Приют рыбака" 3
Глава третья - Беженцы 5
Глава четвертая - Лига Алого Пимпернеля 6
Глава пятая - Маргерит 7
Глава шестая - Щеголь образца 1792 года 8
Глава седьмая - Потайной сад 10
Глава восьмая - Аккредитованный агент 11
Глава девятая - Нападение 14
Глава десятая - В оперной ложе 15
Глава одиннадцатая - Бал у лорда Гренвилла 18
Глава двенадцатая - Клочок бумаги 19
Глава тринадцатая - Или - или 20
Глава четырнадцатая - Ровно в час 21
Глава пятнадцатая - Сомнение 22
Глава шестнадцатая - Ричмонд 23
Глава семнадцатая - Прощание 26
Глава восемнадцатая - Таинственная эмблема 27
Глава девятнадцатая - Алый Пимпернель 28
Глава двадцатая - Друг 29
Глава двадцать первая - Ожидание 30
Глава двадцать вторая - Кале 32
Глава двадцать третья - Надежда 34
Глава двадцать четвертая - Смертельная ловушка 35
Глава двадцать пятая - Орел и лиса 36
Глава двадцать шестая - Еврей 37
Глава двадцать седьмая - По следу 39
Глава двадцать восьмая - Хижина папаши Бланшара 40
Глава двадцать девятая - В ловушке 42
Глава тридцатая - Шхуна 43
Глава тридцать первая - Спасение 45
ВИКТОРИЯ ХОЛТ - ДЬЯВОЛ ВЕРХОМ - ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - Деррингем-Мэнор - Глава первая 47
Глава вторая 54
Глава третья 57
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - Временное пребывание в Пти-Монли - Глава первая 62
Глава вторая 65
Глава третья 66
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - В Шато-Сильвен - Глава первая 67
Глава вторая 74
Глава третья 79
Глава четвертая 81
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ - Ожидающий город - Глава первая 85
Глава вторая 89
Глава третья 94
ЧАСТЬ ПЯТАЯ - В Шато-Грасвиль - Глава первая 96
Глава вторая 98
Глава третья 102
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ - Царство террора - Глава первая 107
Глава вторая 109
Глава третья 111
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 113
ПОСЛЕСЛОВИЕ 114
Эмма Орци, Виктория Холт
Алый Пимпернель. Дьявол верхом
ЭММА ОРЦИ
АЛЫЙ ПИМПЕРНЕЛЬ
Глава первая
Париж, сентябрь 1792 года
Незадолго до захода солнца, у Западной баррикады - в том самом месте, где десять лет спустя гордый тиран воздвиг бессмертный монумент национальной славе и собственному тщеславию - шумела, бурлила и волновалась толпа существ, которых можно было назвать людьми лишь условно. Глазу и уху они представлялись скорее диким зверьем, одержимым злобой, ненавистью и жаждой крови.
Большую часть дня гильотина выполняла свою жуткую работу. Знатные имена и голубая кровь - все, чем кичилась Франция в минувшие века, ныне платило дань за ее желание свободы и равенства. Бойня только прекратилась, но толпе предстояло еще одно, не менее увлекательное зрелище, прежде чем баррикады закроются на ночь. Стремясь не упустить его, народ устремился с Гревской площади к различным баррикадам.
Упомянутое зрелище можно было наблюдать ежедневно - ведь эти аристократы такие глупцы! Разумеется, все они враги народа - и мужчины, и женщины, и дети, которые, к несчастью для себя, были потомками тех, кто со времен крестовых походов являл собой славу Франции - ее старинной noblesse . Их предки угнетали народ, давили его алыми каблуками своих изящных туфель с пряжками, а теперь народ правил Францией и давил своих бывших угнетателей, правда не каблуками, ибо в те дни он в большинстве ходил босиком, а куда более действенным способом - ножом гильотины.
День за днем, час за часом жуткое орудие смерти требовало новых жертв - стариков, женщин, детей - в ожидании момента, когда оно сможет добраться до головы короля и молодой красивой королевы.
Новыми хозяевами Франции все это воспринималось как должное. Ведь каждый аристократ был изменником, как и все его предки. Век за веком народ страдал, голодал и трудился в поте лица, чтобы королевский двор мог сверкать ослепительным блеском. А теперь потомкам тех, кто придавал двору этот блеск, приходилось прятаться и убегать, спасая жизни от запоздалой мести своего народа.
Вся забава заключалась в том, что они и в самом деле пытались прятаться и убегать. Каждый день, перед тем как ворота закрывались, и рыночные повозки друг за другом покидали город, несколько глупцов-аристократов пробовали вырваться из лап Комитета общественной безопасности . Под любыми предлогами и любой маскировкой они старались ускользнуть за баррикады, бдительно охраняемые гражданскими гвардейцами республики. Мужчины в женской одежде и женщины в мужской, дети, наряженные в нищенские лохмотья, оказывались ci-devant графами, маркизами и даже герцогами, стремившимися бежать из Франции, добраться до Англии или какой-нибудь другой столь же проклятой страны, возбуждать там гнев против славной революции и поднимать армии с целью освободить заключенных в Тампле , некогда именовавших себя властелинами Франции.
Но, как правило, их ловите на баррикадах. Сержант Бибо, дежуривший у Западных ворот, отличался особенно острым нюхом на аристократов даже в самой искусной маскировке. Бибо играл со своей добычей, как кошка с мышью, иногда более четверти часа, притворяясь, что обманут бедной одеждой, париком и другими театральными атрибутами, скрывавшими ci-devant благородного маркиза или графа.
Поистине Бибо обладал замечательным чувством юмора! Стоило пооколачиваться у Западной баррикады, чтобы поглазеть, как он ловит очередного аристократа, пытавшегося спастись от народного мщения.
Иногда сержант позволял своей жертве очутиться за воротами и в течение двух минут думать, что ей удалось вырваться из Парижа, а быть может, удастся целой и невредимой достичь берегов Англии. Однако бедняга едва успевал отойти от ворот на десять метров, как Бибо посылал за ним двух своих людей, которые срывали с него весь маскарад и быстро возвращали назад.
Было необычайно забавно наблюдать, как беглец, особенно если он оказывался женщиной - какой-нибудь гордой маркизой - снова попадает в лапы Бибо, зная, что на следующий день его ожидает суд, а вскоре - нежные объятия мадам Гильотины.
Неудивительно, что в этот прекрасный сентябрьский день толпа, окружавшая ворота, где дежурил Бибо, была охвачена возбуждением. Жажда крови не знала пресыщения; народ, видевший, как сотня благородных голов пала сегодня под ножом гильотины, хотел убедиться, что на завтра обеспечена еще одна сотня.