Глава XXV
Необычный гость
Пятая выплата "денег за молчание" оказалась последней.
Придя в назначенное время за шестой, Джерри Рук, к своему большому удивлению и раздражению, обнаружил, что тайна перестала быть тайной и его власть над молодыми людьми кончилась.
Они не только отказались ему платить, но и заговорили о возврате денег, даже угрожали линчевать его на месте. Поэтому, вместо того чтобы получить деньги, Джерри Рук был рад, что удалось уйти целым и невредимым.
Вероятно, они настаивали бы на плате и даже осуществили бы линчевание, если бы не опасения скандала, который неизбежно возникнет в общине. Именно этому страху Джерри был обязан тем, что благополучно избежал их мстительного негодования.
Но кто мог сказать им, что Пьер Робиду жив?
Такой вопрос задавал себе Джерри Рук, расстроено возвращаясь домой.
Это не мог быть сам Пьер, теперь его желанный гость; он стал таким с того самой ночной встречи под тополем. Хотя вернувшийся золотоискатель гулял с Леной по поляне, он ни разу не покидал границы владений Рука и его не мог увидеть кто-нибудь посторонний. Никто: ни сосед, ни чужак – не были вблизи дома. Полдюжины негров, принадлежавших Джерри Руку, раньше не были знакомы с Пьером Робиду; даже если бы это было не так, они вряд ли узнали бы его теперь.
Но кто тогда рассказал?
Ни за что на свете не мог Джерри Рук догадаться; а когда он рассказал об этом Пьеру, тот удивился не меньше.
Единственное предположение было таково: кто-то случайно увидел Пьера и узнал его; может, один из шестерых; или кто-то другой, совершенно посторонний и незаинтересованный, увидел его, когда Пьер приехал в гостиницу.
Теперь, когда стало известно, что Пьер жив, ему не было смысла прятаться; и он, как и в прошлом, ходил по соседним поселениям, иногда заходил и в город Хелену для необходимых покупок.
Он поселился в доме своего прежнего хозяина, и его так часто видели в обществе дочери старого охотника, что в округе начались разговоры. Те, кто интересовался делами семейства Руков, решили, что его дочь, так долго сопротивлявшаяся, наконец отдала свое сердце смуглому красивому незнакомцу, который остановился в доме ее отца.
Мало кто общался с бывшим сквоттером и его людьми. Это было время, когда в округе появилось много новых людей, и еще один незнакомый человек не привлекал внимания. При таких обстоятельствах Пьер оставался почти не замеченным, и говорили о нем сравнительно немного.
Однако были и такие, кто остро ощущал его присутствие, – соперники в ухаживаниях за Леной Рук. Они с черной завистью смотрели на то, как девушка улыбается своему спутнику.
Среди разочарованных поклонников был и Билл Бак; но больше всех страдал Альф Брендон. С горящим сердцем, с грудью, кипящей от ревнивого гнева, он слушал разговоры о дочери Джерри Рука и ее незнакомом ухажере.
Его настроение не улучшило то, что Джерри Рук вернул ему долг в тысячу долларов, и сделал это быстро, по первому же требованию. Напротив, это еще больше разозлило Брендона: он догадывался, откуда пришли эти деньги. И понимал, что богатство больше ему не поможет. Теперь он не может с помощью угрозы нищеты воздействовать на отца и девушку. Замысел его провалился; и он принялся составлять новый план, который помог бы ему получить Лену Рук или по крайней мере отомстить.
Он много времени провел, обдумывая свои ужасные планы, и наконец пришел к убеждению о необходимости убийства!
Несколько раз он думал об этом, но каждый раз отшатывался – не из ужаса перед самим преступлением, а из страха перед его последствиями.
Он уже почти решил поговорить с Биллом Баком и сделать его сообщником в подлом деянии. Но сомнительный характер сына конеторговца пугал Брендона: такое партнерство могло стать очень опасным. И поэтому он продолжал держать свои замыслы при себе.
* * *
Через десять дней после того, как вернувшийся золотоискатель поселился в доме Джерри Рука, дела заставили его отправиться в город Хелена. Нужно было починить удила, которые случайно разломались; для этого потребовалось полчаса работы кузнеца.
Эту упряжь Пьер привез с собой из страны чокто – индейского изготовления, с уздой, сплетенной из конского волоса. Другой упряжи у него не было, поэтому пришлось идти пешком.
Он вышел из дома, оставив дочь Джерри Рука на крыльце: она с любовью смотрела ему вслед и просила вернуться поскорее.
Расстояние до города небольшое; меньше чем через час Пьер уже был в кузнице и спокойно наблюдал, как чинят удила.
Но его увидел человек, гораздо менее спокойный, увидел, когда Пьер вошел в город; и беззаботно пошел на некотором расстоянии следом, хотя и продолжал внимательно наблюдать. Это не был житель города, но человек в костюме плантатора; судя по шпорам на сапогах, он приехал в город верхом. В руках у него было ружье, что, впрочем, в то время было обычно, когда человек уезжал верхом, даже недалеко.
Человек, так вооруженный и одетый, был Альфред Брендон.
На улицах было много народа, но мало кто обратил на него внимание. Никто не заметил жестокий блеск глаз и тесно сжатые губы, говорившие о каком-то опасном замысле.
Тем меньше видел все это человек, вызвавший у Брендона эти признаки. Стоя возле кузнеца и молча наблюдая за его работой, Пьер Брендон не подозревал, что за ним наблюдают; он даже не знал, что Брендон в городе. Он не знал, что рядом смертельный враг, жаждущий его крови.
Брендон задумал разыграть ссору с незнакомцем и, прежде чем тот успеет защититься, застрелить его на месте.
Пьер был вооружен ножом и пистолетом, но и то и другое не было видно.
Но потом плантатор отказался от своего замысла. Он некоторое время искоса разглядывал свою будущую жертву, как бы рассчитывая результаты стычки. Возможно, сильная фигура и крепкие руки золотоискателя вызвали у Брендона опасения за исход будущего столкновения и заставили передумать. На груди у Пьера выпуклость, которая говорит об оружии; и если первым выстрелом Брендон промахнется, опасности подвергнется жизнь его, а не ничего не подозревающего соперника.
Брендон рассуждал таким образом, и в голове его возникали все более зловещие мысли, а в глазах появился опасный блеск.
Неожиданно он повернулся, словно приняв решение, и пошел по улице назад, к конюшне, в которой оставил лошадь; сев верхом во дворе, он торопливо уехал из города.
Глава XXVI
Заключение
Примерно через полчаса после того, как плантатор выехал из Хелены, Пьер Робиду рассчитался за починку удил и, поскольку никаких других дел в городе у него не было, отправился домой – пешком, как и пришел.
Дорога к дому Джерри Рук по-прежнему шла параллельно той, что ведет в Литл Рок; только эта последняя, по которой теперь идет большое движение, отошла подальше, к более удобному переходу через ручей Кейни. Однако старая тропа по-прежнему вела к дому Джерри Рука, и Пьер Робиду именно по ней возвращался домой из города. Перебросив узду через плечо, он, ничего не подозревая, шел по тропе, думая, как обрадуется его возвращению Лена Рук.
Но когда он вступил на поляну, настроение его изменилось: об этом свидетельствовала тень, упавшая на лицо. Вполне естественно при виде такого памятного дерева он припомнил не только свои муки, но и тех негодяев, которые их причинили; к тому же он знал, что его отец, которого он считал невиновным, был повешен фанатичной толпой на этом самом дереве.
Протянутая к нему ветка словно насмешливо напоминает о несостоявшейся мести.
Молодой человек почувствовал неожиданное желание, которому не в силах был сопротивляться; уступив ему, он свернул в сторону, подошел к дереву и остановился, глядя на него странным взглядом.
И тут же почувствовал толчок в левую руку, сопровождавшийся жгучим ощущением, словно от укуса насекомого. Но это не насекомое, потому что сразу за этим Пьер услышал звук выстрела, и над кустами непосредственно перед ним поднялось облачко дыма. Это был выстрел, и кровь, появившаяся на рукаве, свидетельствовала, что стреляли в него.
Нельзя усомниться и в смертоносных намерениях стрелявшего, хотя пуля едва задела руку, вызвав легкую боль.
Пьер Робиду не стал над этим задумываться. Увидев дым, он мгновенно прыгнул вперед и побежал к кусту, ветви которого еще были окутаны сернистым дымом.
Здесь Пьер никого не увидел, но это его не удивило. Вряд ли убийца хочет, чтобы его обнаружили. Но он должен быть где-то поблизости, скрываться за деревьями. Затаив дыхание, Пьер прислушался.
Некоторое время он ничего не слышал, даже шороха листьев, и начал уже опасаться, что снова представляет собой цель для невидимого убийцы, когда на дереве резко закричала сойка. Пьер испытал облегчение: он знал, что непрерывный крик сойки свидетельствует, что кто-то нарушил ее жизненную территорию. Должно быть, это уходящий убийца. Руководствуясь криком сойки, Пьер продолжил преследование.
Не успел он пройти и двадцати ярдов, как услышал шаги и шорох листьев, как будто кто-то продвигается в подлеске. Руководствуясь этими звуками, Пьер устремился вперед.
Десять секунд спустя он увидел привязанную к дереву оседланную лошадь и человека, торопливо отвязывавшего ее. Человек спешил, но ему мешало тяжелое ружье, которое он держал в руке. Именно из этого ружья был сделан выстрел; и Пьер Робиду узнал человека, пытавшегося убить его.
– Альфред Брендон!
С криком, который способен издать только индеец, Пьер устремился вперед; и прежде чем уходящий убийца смог сесть в седло, схватил его за горло и прижал к стволу дерева. Лошадь, испуганная неожиданным нападением, громко заржала и ускакала.